Илья Модус - Катарсис Империи
Хоть с углем тут был порядок - раза в три больше, чем во Владике, остальное, мягко говоря - не в лучшем состоянии.
Да, в Артуре был док, в котором могли ремонтироваться крупные корабли. Правда, не крупнее крейсеров. Те же самые "Цесаревич" и "Ретвизан ремонтировали при помощи кессонов. Но, если память не изменяла - Дальний, благодаря заботам и чаяниям небезызвестного Витте, был оборудован гораздо лучше. Единственно - порт не был военным. Что создавало дополнительные трудности.
Запчастей и ремонтной базы здесь так же не было. Правда, уже не от слова "совсем". Макаров в моей истории, приволок целый эшелон рабочих и запасного оборудования, дабы поскорей ввести в строй первоклассные броненосцы. Но, даже в этом случае, им потребовалось больше месяца. И все это время, нагрузка ложилась на плечи кораблей, заведомо уступающих японцам.
Одно хорошо - удалось спасти "Енисей" и "Боярин". Мало теперь японским миноносцам не покажется. Да и минные постановки следует сделать весьма коварными. Помнится, Иванов, капитан минного заградителя "Амур" отметил, что Того водит свои корабли на обстрел Артура одним и тем же маршрутом. Жаль, что я не помню этого маршрута - можно было бы заранее придумать для японцев пакость. Глядишь - не два бы броненосца утопили, а три-четыре. Тогда, положение Того станет просто отчаянным и ему волей-неволей придется отбирать у Камимуры несколько кораблей, чтобы поставить это в линию.
Охохоюшки.
Все это хорошо в отдельности. Но, из всех этих задумок нужно создать годный план, который позволит нашим победить.
А это - ой как не просто. Привлекать кого-нибудь из местных я не могу - иначе придется посвятить их в тайну. Сам же - смогу придумать лишь общие наметки плана. Которые надо будет исполнять идеально. Но, кто будет меня слушать?
Мои мысли оказались прерваны появлением императора.
В приподнятом настроении, что для меня, обдумывающего, как победить коварного врага Родины, казалось кощунством, Николай присел напротив меня.
- Как вам, Илья Сергеевич, нравится? Мой дражайший кузен, Германский кайзер Вильгельм, на всех парах спешит к нам.
- Правда? Неожиданное известие. В моей истории вы, конечно, встречались с кайзером, даже держали вместе совет, но...
- Ах, полноте вам, друг мой. Кузен позер и любитель красивых, ярких речей. Он импульсивен, поэтому, то что он неожиданно захотел прибыть к нашему двору с визитом - столь обыденная вещь, что мало кто заостряет на подобном внимание.
- Хм...Ваше величество, Германия - сильное и промышленно развитое государство. Несмотря на наличие ряда спорных моментов, наши империи могли бы заключить обоюдовыгодный союз и...
- Господи помилуй, да что вы говорите то такое! Побойтесь бога, Илья Сергеевич! У нас есть союз с Францией и...
- Николай Александрович, позвольте, я кое-что вам расскажу насчет союза с Францией, отношений с Германией и предпосылках Первой Мировой войны, и на худой конец - открыть глаза на некоторых ваших родственничков...
Прежде чем Николай смог осознать, как грубо я нарушил этикет, обратившись к нему по имени отчеству, а не по титулу, я начал свой рассказ.
По окончанию моего монолога три часа спустя, царь, мертвецки бледный, вовсю звонил в колокольчик, призывая своего адъютанта.
Это был первый раз, когда я радовался, что обо мне звонит колокол.
Глава 6. Марномакс.
31.01.1904.
Перестук колес экипажа служил для меня едва ли не колыбельной.
Сидя в блиндированной карете, я молча настраивал себя на предстоящий мне разговор.
С того памятного разговора с властителем земли русской прошло всего два дня.
За это время я успел на собственной шкуре прочувствовать, как инициатива наказывает инициатора.
Я успел обзавестись десятками врагов самых разных чинов, сословий и происхождения.
Я смог столкнуть Николая с роли мученика, которую он так ловко на себя примерил. Как царь не упирался, как не отказывался, приводя в защиту своим доводам отговорки, я добился своего.
Николай начал действовать. И, сразу же подложил мне свинью.
Высочайшим указом Рожественский лишился поста начальника Главного морского штаба. Сказать что такое решение, которому не предшествовали громкие разбирательства и обвинения - стало нонсенсом. Шок, поразивший высшие чины был настолько силен, что назначение на освободившуюся должность начальника ГМШ Федора Васильевича Дубасова, ранее возглавлявшего Морской технический комитет едва не прошло незамеченным.
Рожественский недолго пребывал в недоумении, по чьей инициативе ему подложили такую свинью. Особы приближенные к царю успели шепнуть нужные слова в нужные уши. И вот уже второй день Рожественский искал со мной личной встречи. Зная бешеный нрав контр-адмирала, я предпочел пока избегать встреч с ним. Да и Лаврову было нужно время, чтобы отследить всю шайку-лейку, которую Зиновий Павлович привлекал, дабы вернуть себе все, что было нажито непосильным трудом.
Следующим подарком судьбы был Витте.
Старый хитро произведенный на свет лис довольно точно определил, откуда дует ветер, поэтому довольно часто в моем номере начали появляться приглашения отобедать с ним. Представляю, как он бесился, получая мои отказы, в которых я ссылаюсь на большой объем работы.
С каждым часом я все больше ощущал, как вокруг моей шеи завязывается петля дворцовых интриг. После того разговора с императором, я даже нормально выспаться не смог - мой номер в гостинице находился в постоянной осаде из посыльных господ всех мастей. Графы, князья, советники, министры, помещики и еще бог знает кто толпились под моей дверью, просовывая под двери приглашения отужинать с их хозяевами.
Сперва меня даже позабавило отвечать, что я занят государевыми делами. Но, поняв бесполезность моих трудов по облегчению себе жизни, я просто перестал открывать дверь.
Сегодня утром я явился в Зимний на ставшее традиционным ежедневное утреннее совещание с Николаем. Видя, насколько я рассеян, царь учтиво поинтересовался о причинах моего недомогания.
- Ваше величество, это ж заговор какой-то. Я не могу нормально работать! Каждую минуту ко мне в дверь стучится коридорный и передает записку от какого-нибудь маломальского сановника, который предлагает встретиться с ним для обсуждения важного государственного дела. А один фрукт так вообще пообещал не забыть мою доброту, если я проявлю к нему капельку сострадания и пролоббирую его кандидатуру перед вами. Мол, его никогда не повысят, а он светлый ум и всей душой радеет за свою страну.
- Право, Илья Сергеевич, рассмешили, - Николай от души расхохотался. - Я подобные прошения каждый день десятками читаю. И каждый напирает на свои прежние заслуги, на свою родословную...
