Федор Березин - Экипаж черного корабля
40. ПЕРВАЯ ФАЗА
И какова же могла быть не научная, а военная цель появления на вражеском берегу одиночной «боевой горы»? Ведь любому, даже мало понимающему в военном деле брашу понятно, что, несмотря на гигантскую мощь и «беременность» гига-машины танковым легионом, этого вовсе недостаточно для захвата и контроля побережья вооруженной до зубов Империи. Ведь нельзя же маскировать наивностью знание того, что даже после массированного применения по врагу термоядерного огня что-то и где-то у него сохранится, и этого чего-то вполне хватит для сворачивания шеи нескольким тысячам задраенных в броню танкистов. Естественно, вполне резонно рассчитывать на неожиданность — права первого хода за счет первичности развертывания никто не отменял, но не до такой же степени. Кабинетные стратеги Брашпутиды при всей своей зацикленности на ядерных фугасах сжевали на планировании малых и больших войн огромный омлет из собак, так что рейд «Сонного ящера» по исконной территории Эйрарбии они могли рассматривать только как первую фазу вторжения. Разумеется, она была необходима и даже неизбежна. Последующая высадка на берег армий захвата — это все-таки не организованное природой цунами, которое несется по морю-океану, не зная, что встретится впереди: может, там заблаговременно построен чудовищный волнорез и в тщете развеются прахом мечты о смыве в тартарары отстроенного по новой города? И если высаживающаяся армия встретит фланкирующий огонь ядерных батарей, там, в далеких штабных кабинетах, мигом освободится порядочное число служебных кресел и оживленно пересыплются песчинки внутренностей пирамиды верховных штабов.
А потому задача «Сонного ящера» не в откусывании солидного куска территории «баков» — ему это не по силам, разве что маленькую-маленькую крошечку континента, — а видение разведки. Разумеется, очень активной, совмещенной с расширением плацдарма и с уничтожением особо опасных эйрарбакских сюрпризов. И, само собой, дополнительное задание — партизанские рейды по неглубоким тылам, обрезка имперских путей-дорог, торможение концентрации имперской мощи.
Пока все получается по плану-максимум!
41. СЛЕДЫ
И все красиво и отлично в проведенной бойне. И даже, слава Рыжей Матери, не оттеняет ее, гася победные фанфары, всегда преследующая победителей досадная плата за Успех. Сегодня среди экипажей «пятерни» нет ни единого убитого и нисколечко раненых. Только одно маленькое обстоятельство впрыскивает под кожу небольшую дозу тошноты: те, кого они давили, плющили и рвали на части, совсем не имеют отношения к эйрарбакской мобильной пехоте, и на «белые каски» они тоже совсем, совсем не похожи. А вот кто это такие?
Выяснилось это довольно быстро. Благо, танков в группе Хориса не много, колонна велика, и они не успели передавить совершенно все. Правда, красивые надписи-сокращения на оторванных дверцах грузовых мобилей не дают ничего, по крайней мере танкистам. Может, в далеком «аналитическом» эту буквенную краткость раскусили бы играючи, но в группе Хориса-Тата ученых не водится. Однако среди развалин железа имеется еще кое-что. Там шевелятся живые — не сдутые уродливые куклы угодивших под гусеницу, не разделанные в дырчатый фарш бегающие пулеметные мишени, а так, вскользь, второпях зацепленные косвенным воздействием атаки. Кого чуть придавило какой-нибудь валящейся набок кабиной, треснуло по горбу, выводя вон сознание, тяжелой, отшатнувшейся не вовремя дверцей. Сейчас, очнулись, на свою голову они выбрали подходящую минуточку (как раз в момент скольжения по завалам фонарного конуса).
— Кто вы такие? — поинтересовался у них на эйрарбакском Хорис-Тат, даже не подсматривая в притороченный поблизости от сердца разговорник. Не зря, не зря гоняли когда-то в броне академии, вешали гроздьями зачеты-перезачеты, пригодилось, наконец, схороненное под черепом знание. Вот только с дешифровкой ответа проблемы, но главное, что пленные вообще говорят, легче как-то на душе, не нужно бить и без того ошарашенные лица. Да и вообще, бей не бей, но понимание — это проблема того, кто задает вопросы. И приходится возиться с переводом. Хорис привлекает к делу двух броне-мастеров — командиров подчиненных танковых экипажей. Один набрасывает карандашом в блокноте то, что произносят допрашиваемые «баки» — как слышится, так и пишется, — а второй вместе с Хорисом ищет в словаре что-то, хоть отдаленно похожее на произнесенное. Хронопластинами они не пользуются — на инструктаже перед отъездом их просветили, что хронопласт более ненадежен: слишком много мест с повышенным уровнем радиоактивности. «Но это временное неудобство, — сказал напоследок броне-майор. — Каждые семь часов фон спадает в десять раз». Успокоил, отец родной!
Допрос идет долго. Это вовсе не полицейские и тем более не солдаты. Эйрарбакские аббревиатуры на бортах раздавленных машин, оказывается, означают — Передовая Спасательная Служба Империи. Хорис зол на себя, можно ведь и самому догадаться, даже не зная ни одной буквы: сколько шлангов и лестниц валяется вокруг. Об остальном, наверное, не нужно и спрашивать. И так ясно, куда они ехали — в разрушенный дотла Горманту. Но как можно было догадаться заранее, кто это? Кто мог знать, что Передовая Служба прибывает на место позже, чем танки Республики, находящейся в другом полушарии? Оперативность и дееспособность Империи можно считать равной нулю. Конечно, эти спасатели могли быть серьезно заняты в других местах Эйрарбии, это совсем немудрено после стратегической ядерной атаки. Но командир танковой «пятерни» не имеет никакой возможности выслушивать историю их жизни. «Циклопы» и так чрезмерно сильно задержались. Он делает только одно, запрашивает у «Ящера», как быть с пленными. И Оторванной Голове понятно, что, не будучи военными, они не могут интересовать аналитиков «горы». Сам Хорис-Тат не прочь их бросить прямо здесь — пусть следуют куда хотят. Шансов у них, мягко говоря, маловато: вокруг нет ни одной исправной машины. Однако там, в «куполе», удивлены вопросом: разве можно оставлять свидетелей явного присутствия брашей на Берегу Вдвойне Теплого Утра?
На выполнение приказа уходит немного времени, однако радость победы разбавлена не слишком приятными ассоциациями. Конечно, по зрелом размышлении, любой спасатель, вручи ему оружие, может превратиться в солдата Империи, но ассоциации и размышления — вещи разные, часто они не стыкуются.
А танки бегут… Автоматически, сами собой, стираются с гусениц следы недавней бойни. Когда-нибудь они сойдут и с души.
42. НЕПОДАТЛИВАЯ ЦЕЛЬ
Однако помогли бы Восемнадцатой Береговой большие заряды, хранимые полицией пуще глаза своего? В текущих условиях, когда «свинья» затаилась и не дала определить свое местоположение, однозначно — нет! Бросать даже десять мегатонн на удачу? Да еще на собственной земле? Полное сумасшествие. Однако, несмотря на то что война велась по самому крутому сценарию, браши все-таки не безумцы. И вообще, с рациональной точки зрения, какой толк даже от стольких мегатонн, пушенных на ветер? «Свиноматка» не город: раскиданная по округе, податливая цель с лопающимися за горизонтом стеклами и с огромными запасами пожароопасных построек, она плотная, точечная мишень. Если не бить прицельно, даже десятью мегатоннами — все впустую. Мог бы пригодиться заряд, приравненный к недавно взорванному в заливе «Лилипутом». Однако у Империи Эйрарбаков не имелось подобного добра. Кроме того, такую конструкцию крайне неудобно транспортировать по суше — потребовалось бы подобие «свиноматки», по крайней мере ее уменьшенная модель. Ну а самое главное, применение подобного чуда нанесло бы больший удар себе, чем врагу. Еще неизвестно, прикончил бы заряд «Лилипута» сверхтанк, если бы ошибся в наведении более, чем на десять километров: разве что присыпало бы его кубическим километром породы? Проблема оставалась в теоретических эмпиреях гипотез. Нормальные маршалы-практики не обращают на оторванные от жизни вопросы никакого внимания. Правда, сейчас они занимались вопросами смерти, но ведь в этом и была их жизнь!
