Клиффорд Саймак - Кольцо вокруг солнца
– Мы выбрали именно вас, – сказал Крофорд, – по очень простой причине. Вы единственный мутант, который оказался у нас в руках. Есть, правда, еще один, но тот знает меньше вашего.
– Но должны быть и другие мутанты.
– Конечно. Однако мы не можем их поймать.
– Вы говорите, как траппер, Крофорд.
– А я и есть траппер. Других можно схватить лишь в том случае, если они сами к вам явятся. Обычно они всегда отсутствуют.
– Отсутствуют?
– Они исчезают, – сердито разъяснил Крофорд. – Мы следим за ними и ждем. Мы пишем им и ждем. Их никогда нет. Они входят в дверь, но их нет в комнате. Мы часами ждем встречи с ними, а они оказываются совсем не там, куда вошли, а иногда даже в нескольких милях от того места.
– Но меня-то вы можете найти. Я не исчезаю.
– Пока…
– Может, я отсталый мутант?
– Нет, просто не совсем развившийся.
– Значит, вы с самого начала остановили на мне свой выбор? – спросил Виккерс. – Вы подозревали меня, хотя я сам еще ничего не знал?
Крофорд хихикнул.
– Виной всему ваши книги. В них было что-то особенное. Наш отдел психологии отметил это. Мы и других обнаружили тем же способом. Двух художников, одного архитектора, одного скульптора, одного или двух писателей. Не спрашивайте меня, как наши психологи это делают. Может, у них особый нюх. Не удивляйтесь, Виккерс. Когда вы представляете мировую промышленность, в вашем распоряжении такие фонды и резервы рабочей силы, такие мощные средства исследования, что вам по плечу решение любой задачи. Вы и не подозреваете, какую работу мы проделали, какие области затронули. Но этого оказалось мало. Мы терпели провал за провалом.
– Теперь вы хотите вступить в переговоры?
– Я хочу. Но не другие. Они не желают никаких переговоров. Они готовы драться за созданный ими мир.
«Да, так оно и есть», – подумал Виккерс.
Гортон Фландерс, сидя в качалке и рисуя огоньком сигареты замысловатые фигуры, говорил именно об этом и о мировой войне, которой что-то или кто-то не раз помешал разразиться.
– Их мир, – заметил Виккерс, – не столь уж хорош. Он построен на крови и нищете, в его фундаменте слишком много костей. Во всей его истории почти не найдется лет, свободных от насилия, организованного официального насилия в каком-нибудь уголке земного шара.
– Я знаю, о чем вы думаете, – сказал Крофорд, – вы думаете, что пора приступить к реорганизации.
– Примерно так.
– Ну, что ж, – согласился Крофорд. – Наметим основные линии этой реорганизации.
– Как я могу это сделать? У меня нет ни знаний, ни полномочий. Я сам не в состоянии вступить в контакт, а со мной никакие мутанты, если они существуют на самом деле, тоже никогда не пытались вступать в контакт.
– Однако приборы подтверждают существование мутантов, и вы– один из них.
– Почему вы так убеждены в этом? – спросил Виккерс.
– Вы не верите мне, – сказал Крофорд. – Вы считаете меня предателем. И думаете, будто заранее уверенный в поражении, я примчался к вам, размахивая белым флагом, чтобы доказать новому порядку, что я мирный человек, и заключить сепаратный мир, не заботясь о других. Быть может, тогда мутанты сохранят меня, хотя бы в качестве забавной игрушки.
– Если хотите знать правду, что бы вы не предприняли, все вы обречены.
– Ну, не совсем, – возразил Крофорд. – Мы можем бороться и в состоянии причинить немало осложнений.
– Чем? Вспомните, Крофорд, у вас есть только дубинки.
– У нас есть отчаяние.
– Дубинки и отчаяние? Так ли это много?
– У нас есть секретное оружие.
– Но ведь оно есть не только у вас.
Крофорд кивнул.
– Да, оно не так уж всемогуще. Поэтому я и нахожусь здесь.
– Я вступлю с вами в контакт, – сказал Виккерс. – Обещаю. Это самое большое, что я могу сделать. Тогда и, если я сочту, что вы правы, я вступлю с вами в контакт.
Крофорд с трудом поднялся со стула.
– Сделайте это как можно скорее, – сказал он. – Время не терпит. Я не могу долго сдерживать их.
– Вы боитесь, – сказал Виккерс. – Страх сидит в вас, как и в день нашей первой встречи.
– Действительно, я живу в постоянном страхе. Тем более что с каждым днем дела обстоят все хуже.
– Два напуганных человека, – сказал Виккерс. – Два десятилетних мальчугана, бегущих во тьме.
– И вы тоже?
– Конечно. Разве вы не видите. Я весь дрожу.
– Нет, не вижу. В какой-то мере, Виккерс, вы самый хладнокровный человек из всех, кого я встречал.
– Да, вот, – вспомнил Виккерс. – Вы говорили еще об одном мутанте, которого могли схватить.
– Говорил.
– Конечно, вы мне не скажете, кто он?
– Не скажу, – подтвердил Крофорд.
– Я так и думал.
Ковер словно заколыхался, и в комнате вдруг снова появился волчок. С тихим гудением он медленно вращался вокруг оси, так что было видно, как неровно он разрисован. Волчок вернулся.
Они стояли и смотрели, пока он окончательно не замер на полу.
– Он был там, – сказал Крофорд.
– И вернулся, – добавил Виккерс.
Крофорд закрыл за собой дверь, и Виккерс остался в холодной, залитой резким светом комнате с неподвижным волчком на полу, прислушиваясь к удаляющимся шагам Крофорда.
25
Когда шаги стихли, Виккерс подошел к телефону, снял трубку, набрал номер и стал ждать соединения. Он слышал, как на линии переговариваются телефонистки, повторяя его вызов, голоса были слабые.
Энн следовало предупредить. У него было мало времени– их, конечно, подслушивали. Предупредить и заставить сделать то, что он потребует. Она должна была покинуть квартиру и скрыться до того, как они явятся к ней.
Он скажет:
– Энн, можешь ли ты сделать для меня одну вещь? Не задавая вопросов, не спрашивая почему?
Он скажет:
– Ты помнишь, где расспрашивала про плиту? Встретимся там.
И еще он скажет:
– Уходи из квартиры. Уходи и спрячься. Скройся. Сию же минуту. Не через час и даже не через пять минут. Положи трубку и уходи.
Она должна сделать все быстро, без колебаний и споров.
Он не мог ей сказать: «Энн, ты– мутант». Иначе она начнет выяснять, что это значит, как он узнал об этом, и люди Крофорда успеют явиться к ней.
Она должна уйти, слепо подчиняясь ему. Но согласится ли она это сделать?
Он даже вспотел от волнения. При мысли, что она потребует объяснений и не захочет уйти, не узнав причин, его стало трясти и он почувствовал, как струйки холодного пота бегут по спине.
Телефон уже звонил в ее квартире. Он припомнил расположение комнат, аппарат на столике возле дивана– вот она пересекает комнату, вот-вот раздастся ее голос.
