Кэролайн Черри - Огни Азерота
- Лорд, - сказал один из молодых кархендцев, - мы будем сражаться вместе с вами, если это может помочь.
- Ваша помощь должна заключаться в защите Кархенда и Мирринда. Она нам может очень пригодиться.
Юноша поклонился и вышел со своими друзьями. Остальные кархендцы тоже покинули холл, при этом каждый поклонился гостям. Но мирриндяне остались, ибо кров им тоже был предоставлен в холле. Вышел лишь Син.
- Я пригляжу за лошадьми, - сказал он, и никто его не остановил.
- Леллин? - сказал Сизар, и Леллин кивнул. Сизар, видимо, хотел провести ночь со своими родственниками. Он вышел.
В холле долго не устанавливалось спокойствие. Здесь были разгулявшиеся дети и неугомонная молодежь. На веревках над оконными рамами висели одеяла, создавая подобие занавесей, а для гостей было оставлено место у очага.
Наконец все утихли, и они уселись поудобнее, без доспехов, отпили по несколько глотков из фляги Леллина, которую дал ему в дорогу Мерир.
- Здесь, похоже, все хорошо, - сказала Моргейн шепотом, которого требовал поздний час и спящие дети. - Ваш народ очень разумно организован для долгой мирной жизни.
Глаза кел замерцали, и он сбросил внешнюю серьезность, которую носил словно плащ.
- Действительно, у нас было пятнадцать столетий, чтобы учесть ошибки, допущенные нами в войнах. Мы давно уже начали думать о том, что нам делать, когда придет такое время. И вот время пришло, и теперь мы действуем.
- Неужели последняя война была так давно? - спросил Вейни.
- Да, - ответил Леллин, и Вейни это удивило - в Эндаре-Карше войны были достаточно частым явлением. - И мы надеемся, что нам все же удастся ее избежать.
Вейни долго думал об этом после того, как они улеглись на одеяла. Кел лег рядом с ним.
Пятнадцать столетий мира. Ему, привыкшему к войнам, эта мысль была непривычной. Он не мог понять, как можно жить, избегая распрей и кровопролитий, в тени зеленого леса. И все же красота деревень, мир и порядок - все это было ему по душе.
Он повернул голову и посмотрел на спящую Моргейн. Тяжелое бремя, бесконечное путешествие... и в их жизни было более чем достаточно войн. "Может быть, нам нельзя находиться здесь?" - подумал он, но быстро отбросил эту мысль.
Еще не наступило утро, когда в Кархенде раздался топот копыт. Вейни и Моргейн поднялись с мечами в руках. Вслед за ними к окнам подошел Леллин.
Появились всадники на двух оседланных конях. Еще двух коней они вели в поводу. Они привязали этих коней к изгороди и отъехали.
- Хорошо, - сказал Леллин. - Они прибыли вовремя. Они пригнали этих коней с пастбищ Алмархейна, неподалеку отсюда, и я надеюсь, успеют благополучно вернуться домой.
На ступеньках одного из ближайших домов появился Сизар, задержавшийся, чтобы расцеловаться с родителями и сестрой. Повесив лук на плечо, он пошел через улицу, направляясь к холлу.
Они вернулись к очагу и спокойно надели доспехи, стараясь не разбудить спящих мирриндян. Вейни отправился за лошадьми и увидел, что Син уже проснулся.
- Вы едете к Азероту драться с сирриндимами? - спросил он, пока они вдвоем седлали коней. Он уже не был маленьким мальчиком, этот мирриндянин. Он видел смерть Эта и покинул свой родной дом.
- Я никогда не могу сказать, куда я направляюсь, Син. Когда станешь старше, иди к кел. Я не должен был говорить тебе этого, но говорю.
- Я пойду с тобой. Сейчас.
- Нет. Но когда-нибудь ты пойдешь в Шатан.
В темных глазах мальчика вспыхнул жар. Люди Шатана были невысокими. Син вряд ли станет когда-либо выделяться среди них ростом, но в нем уже пылал огонь, который сжигал его детство.
- Я найду тебя там.
- Не думаю, - сказал Вейни. В глубине глаз Сина была печаль, и вновь он почувствовал укол боли в сердце. "К тому времени Шатан не останется таким. Мы пойдем и уничтожим Врата, и убьем этим его надежду. Все переменится - либо по нашей вине, либо по вине наших врагов". Он схватил Сина за плечо и протянул ему руку.
Уходя, он не оглядывался.
Им не удалось покинуть деревню без шума. Несмотря на намерение удалиться быстро и тихо, они все же разбудили мирриндян, которые встали попрощаться с ними. Мать Сизара принесла им в дорогу хлеба, отец Сизара предложил отменного фруктового вина, а брат и сестра пошли проводить отбывающих странников. Они тихо рассмеялись, когда Леллин поцеловал сестру Сизара в щеку, поднял ее и поставил на землю, хотя она уже была взрослой девушкой, правда, крошечной по сравнению с кел. Она засмеялась, с улыбкой опустив, а затем подняв глаза.
Затем они забрались на лошадей и тихо поехали среди деревьев, мимо часовых, стоявших в тени. Листья скрыли от них Кархенд, и вскоре они слышали только шум леса.
Сизар ехал понурясь, и Леллин, с огорчением за друга, поглядывал на него. Причина его плохого настроения была понятна - он, а также, вероятно, и Леллин с радостью предпочел бы остаться, чтобы защищать Кархенд, но обстоятельства сейчас были сильнее их.
Наконец Леллин тихо свистнул... и почти моментально последовал ответный свист, медленный и четкий. Сизар тут же несколько повеселел, и всем им стало полегче.
6
Выехав из Кархенда, они следовали по дороге, идущей вдоль речки, и путь их был легок. Лошади эрхендимов - обе кобылы, под Леллином с белыми чулками на трех ногах - казались более резвыми, чем Сиптах, и потому Сизар и Леллин почти все время ехали немного впереди.
Они переговаривались друг с другом приглушенными голосами, и ехавшие сзади не могли расслышать слов, но не испытывали к ним недоверия, да и сами тоже тихо переговаривались друг с другом, стараясь говорить большей частью на языке кел. Моргейн никогда, насколько Вейни ее знал, не была склонна к разговорам, но с тех пор, как они оказались на этой земле, она заговаривала с ним довольно часто. При этом она учила его правильной речи, часто поправляла его произношение. Затем, похоже, говорить много вошло у нее в привычку. Он был рад этому, и хотя они никогда не говорили о своих делах после отъезда из Эндара-Карша, он часто рассказывал о доме и о лучших днях своей юности в Моридже.
И сейчас они говорили об Эндаре-Карше, как говорят о покойнике, когда проходит боль расставания с ним. Он вспоминал свои молодые годы, а она знала о том, что случилось за сотни лет до его рождения. Некоторые ее истории были мрачны, но в них была какая-то внутренняя красота. Она была путешественницей во времени, и теперь он стал таким же, как она, и они могли свободно говорить о подобных вещах.
Но однажды она вспомнила о маай Сейджайне, предводителе рода Маай, который вел за собой армии Эндара-Карша - и глаза ее затуманились, и она погрузилась в молчание, ибо от того, что произошло с этими людьми из кланов Маай, Яйла и Кайя, началась история ее отношений с Азеротом. Они когда-то служили ей, и они исчезли во времени и пространстве, втянутые во Врата. Маай уцелели. Их дети, внуки и правнуки уже тысячу лет обитали в Шиюне, вспоминая ее лишь как злую легенду, окутывая ее мифами - пока всех их не согнал со своих мест Рох.
