Нил Эшер - Скиннер
— Понятно… Госк Балем вернулся сюда и погиб. Хуперы, являвшиеся прямыми потомками рабов или непосредственно рабами, бросили его в скопление пиявок в Северном море. Это событие подтверждено документами. Фрейна и Римска ты выследил сам. Фриск и Хуп покинули данный сектор и в течение пятидесяти лет жили в пространстве Прадора. Так говорила сама Фриск. Она оставила Хупа и сдалась ЦСБЗ. Наверное, совесть замучила… Других объяснений нет.
— А Хуп? Что случилось с самим Хупом? Тай посмотрела на него.
— Хуп здесь.
Рейф ничего не сказал, даже не пошевелился.
— Сто шестьдесят три года назад Блюститель обнаружил летательный аппарат, который вышел на орбиту и предпринял попытку приводниться. Это был очень старый аппарат. К сожалению, на его пути встретились атоллы Сегре, и произошло крушение. Обломки, как было определено, принадлежали самому любимому кораблю Хупа «Буцефалу». На обломках была найдена кровь, и она принадлежала Хупу. Впрочем, не было найдено ни одного признака присутствия самого Хупа.
— Значит, нет никаких подтверждений того, что он еще здесь, — заметил Кич.
— Верно. На Спаттерджей больше не прибывало космических кораблей. Покинуть данное пространство можно только через пропускной пункт на Кораме, контролируемый Блюстителем. Люди могут забыть о прошлых преступлениях, но ИР не забывает ни о чем.
— Значит, он мог умереть?
— Он мог получить раны и истекать кровью, что достаточно необычно для старого хупера, а он старейший из них, ему, возможно, больше тысячи лет. Как ты сам считаешь?
— Слухи?
— Согласно некоторым из них, он стал капитаном судна. Другие слухи утверждают, что он стал туземцем и превратился в нечто… ужасное. Ты слышал легенду о Скиннере?
Кич медленно кивнул, вспомнив об экспонате в музее Тай.
— Скиннер — это тварь, которая живет на острове и берет в плен любых хуперов. Судя по всему, эта тварь живет только для того, чтобы сдирать с хуперов кожу и наблюдать за их мучительной смертью в течение нескольких месяцев. Легенда гласит, что один капитан в сопровождении визитера из других миров посетил этот остров и обезглавил тварь и сейчас хранит ее живую голову на борту своего судна. Таким образом, Скиннер не сможет восстановиться так, чтобы причинять страдания другим живым существам, как раньше. Его живое тело может принадлежать только животному. События, о которых я говорю, произошли на островах Сегре, которые потом прозвали островами Скиннера.
— И вы считаете, что эта тварь, Скиннер, была Хупом?
— Предположительно. Я посоветовала бы тебе поговорить с одним из Старых капитанов. Расскажи, кем ты являешься на самом деле, и они отнесутся к тебе с уважением.
— Капитан Рон принадлежит к числу тех, с которыми вы предлагаете мне поговорить?
— Да, определенно.
— А капитан Амбел?
— Да, конечно.
— Они были рабами?
— Возможно.
— Почему их только двое?
— Многие покинули Спаттерджей. Мир здесь достаточно интересен, но есть ряд ограничений для людей, которые вошли во вторую половину тысячелетней жизни. Многие оставались здесь и умирали. Этот мир опасен даже для хуперов. Из желудочно-кишечного тракта крупных пиявок извлекается яд. Он нейтрализует вирус и действует на тело хупера примерно так же, как любимая тобой кислота. Принявший данное вещество хупер распадется на части в течение нескольких минут — зрелище, уверяю тебя, незабываемое.
Кич встал и посмотрел на дверь. Потом он перевел взгляд на кристалл данных, который подготовила ему Тай.
— Если позволите, — сказал он, — я произвел бы некоторые поиски при помощи вашей базы данных.
Олиан улыбнулась почти плотоядной улыбкой и кивнула в сторону пульта управления.
— Можешь не торопиться. Уверена, ты расскажешь мне много интересного.
Кич долго смотрел на нее, потом подошел к пульту и сел. Он вставил кристалл в пульт и проверил на мониторе его содержание.
Женщина поднялась с дивана и приблизилась к нему.
— А теперь расскажи, только подробно, как тебя убил Афед Римск.
Женщина смотрела на закрывший желтые песчаные холмы столб пыли на границе солончака. Подобно всем транспортным средствам на Прадоре, данный летательный аппарат напоминал внешними контурами пассажира или пассажиров, которых перевозил. Теперь на фоне неба вырисовывалось удлиненное тело со сложенными под брюшком чувствительными усиками и клешнями. Вся его поверхность была покрыта пиктограммами на прадорском языке, и перемещался аппарат очень быстро. За ним поднимались клубами и оседали кристаллы соли, а, когда аппарат пересек границу имения, двойной удар звуковой волны сотряс окна, прежде чем их закрыла туча пыли.
Женщина отвернулась от окна и некоторое время рассматривала картину — одну из многих в ее обширной коллекции. На холсте была нарисована сцена, подобная той, что она только что видела, и принадлежало полотно бывшему владельцу дома, которому, насколько она знала, было почти сто пятьдесят лет. Рядом висела картина, где были изображены стоявшие на скале и смотревшие на море мужчина и женщина, над которыми кружили какие-то существа, весьма похожие на чаек. Нахмурившись, обладательница коллекции прошла к бару, налила себе выпить и вышла на балкон. Она стала наблюдать, как аппарат замедляет ход и поворачивается. Замерцало и выключилось охранное поле между двумя постами, грохот и вой ускорителей стих, и аппарат опустился рядом с предназначенной для прадоров эстакадой. Женщина вернулась в комнату и подошла к устройству связи, чтобы посмотреть, не поступило ли сообщение.
— Советник Эбулан просит аудиенции, — услышала она чей-то голос.
— Всегда рада видеть советника.
Было бы неразумно отказаться принять его. Даже несмотря на все свое богатство, она все еще являлась гражданином второго сорта в Третьем королевстве Прадора.
Женщина осушила бокал и прошла в спальню, где сбросила халат и подошла к стенному зеркалу. Тело все еще оставалось хорошим. Она сделала правильный выбор, взяв тело красивой девушки с разумной комбинацией атлетизма и женственности — кажется, дочери контролера ЦСБЗ, которого, конечно, знал этот проклятый Кич. Приятным сюрпризом была ее девственность. Женщина улыбнулась своим воспоминаниям и подошла к шкафу, чтобы выбрать соответствующий костюм. Согласно правилам местного этикета, хозяйке следовало встречать гостей перед домом.
Прежде чем появился советник, на эстакаду вышли три «болвана». Вот и Эбулан — старый прадор, давно лишившийся всех ног. Он стал просто панцирем в виде приплюснутой груши с рубчатым гребнем. Из передней части торчали чувствительные усики, а на похожем на башню выросте, который можно было бы назвать головой, по дуге располагались кроваво-красные паучьи глазки. К нижней части панциря были приварены четыре полированных цилиндра антигравитационных двигателей. Под медленно двигавшимися челюстями размещались шестигранные пульты управления. Женщина насчитала пятнадцать пультов, а это означало, что Эбулан управлял пятнадцатью «болванами». На Прадоре это являлась признаком авторитета — советник был достаточно состоятельным, чтобы владеть пятнадцатью полыми человеческими существами, и обладал мощным интеллектом, чтобы одновременно управлять ими через модули рабов.
