Василий Головачев - Последний джинн
Фрегат «Бигль» Даль-разведки, предназначенный для полета к Великой Пустоте в созвездии Эридана, также строился на Балт-верфи. Заложен он был полтора года назад по заказу Федеральной Службы безопасности, однако по решению руководства той же службы передавался в ведение звездоплавателей. Безопасников не на шутку встревожило поведение артефакта, дальнейшее расширение которого грозило уничтожить ближайшее скопление галактик, в том числе – Млечный Путь, звездный дом человечества.
Одиннадцатого мая директор верфи Курт Айслендер опоздал на работу. В десять часов утра предполагалось координационное совещание руководителей всех подразделений верфи, на котором начальник цеха сборки должен был отчитаться о готовности нового фрегата, и директор собирался доложить об этом после совещания руководству Даль-разведки. На «Бигле» шли последние пуско-наладочные проверки, но по сути он был уже готов к полету. Через два дня, тринадцатого мая, фрегат должен был покинуть территорию верфи и стартовать на орбиту Земли. Еще через пару-тройку дней на его борт планировалось высадить экипаж, и фрегат нацеливался на самый длинный прыжок в истории космонавтики: расстояние до границ Великой Пустоты превышало миллион световых лет. Так далеко от Солнечной системы не ходил еще ни один космолет Земной Федерации.
Директор Айслендер появился на верфи с часовым опозданием.
Следует оговориться, что рабочие совещания с участием живых сотрудников верфи, как и вообще любых других производств, проводились чрезвычайно редко. Руководство предприятиями осуществлялось с помощью Интер-Сети, позволяющей быстро и чутко реагировать на всевозможные изменения ситуации и на поступающие вводные. Офисы миллионов и миллионов малых фирм давно стали виртуальными, сохранились лишь рабочие модули менеджеров и операторов на производствах, особенно на секретных, контролируемых теми или иными государственными структурами. Поэтому и совещания обычно устраивались по Сети: люди не отрывались от работы и в то же время видели и слышали своих начальников так, будто они находились рядом.
Тем не менее «живые» собрания изредка проводились, особенно в тех случаях, когда причина была жизненно важна. Выпуск фрегата «Бигль» был из разряда подобных мероприятий.
Айслендер прибыл на верфь не один, а с красивой молодой блондинкой, обтягивающий уник которой подчеркивал достоинства ее фигуры.
На контрольно-пропускном пункте после выхода из метро верфи произошла заминка: спутница директора не имела допуска, и ее остановила охрана; защитная система верфи состояла из инк-сопровождения, систем датчиков, обнаруживающих не только оружие или недопустимо высокую концентрацию энергии (по сути – взрывчатки), но и агрессивные намерения посетителей.
– Это представительница Европейского СЭКОНа, – сказал Айслендер. – Норма Спирс. Проверьте ее удостоверение на соответствие. Она приглашена на рабочее совещание.
Фантом инка защиты (вежливый молодой человек) исчез и появился снова через две секунды (за это время инк успел связаться с Евроконом и уточнить полученные данные).
– Доступ разрешен.
Айслендер молча двинулся дальше, сделав приглашающий жест спутнице. Он вообще в это утро казался более меланхоличным, чем обычно, и с подчиненными был скуп на слова.
На совещание, однако, госпожа Норма Спирс допущена не была. Зато директор взял ее с собой в цех сборки, в котором красовался геометрически безупречный двухсотметровый гиперболоид фрегата «Бигль». Его корпус мог как отражать все виды радиации, так и поглощать ее в широком диапазоне волн. В настоящий момент система защиты корабля была настроена на отражение, и корпус блестел как огромная капля ртути.
– Красиво, правда? – с тоскливой флегматичностью сказал Айслендер, глядя на корабль.
Его спутница не ответила. Она тоже смотрела на фрегат, которому предстоял дальний поход в космос, и о чем-то думала. Хотя в разноцветных по последней моде глазах блондинки не отражалось никаких чувств. В настоящий момент они были сосредоточены на изучении формы космолета и казались объективами оценивающей объект видеосистемы.
– Пойдемте, покажу вам интерьеры, – сказал Айслендер после паузы, по-прежнему не глядя на спутницу.
Они сошли с балюстрады цеха к подножию гиперболоида, вокруг которого царила рабочая суета разнородных технических комплексов, выглядевших самостоятельными механическими существами, и вошли в разверстый люк нижнего яруса корабля.
Перед ними сгустился воздух, возникшее полупрозрачное облачко приобрело форму симпатичной девушки.
– Чем могу быть полезна?
– Отставить сопровождение, – буркнул директор.
Девушка – фантом инка, управляющего наладкой систем фрегата, – исчезла.
– Это генераторы хода, – подвел Айслендер гостью к открытому люку в коридорчике, спиралью наматывающемся на горловину гиперболоида.
Девушка кивнула. Генераторы ее не интересовали.
Поднялись выше, осмотрели сектор жизнеобеспечения, потом жилой сектор корабля с двадцатью каютами для экипажа и экспедиционного отряда. Норма Спирс не задала ни одного вопроса. Директор и вовсе ушел в меланхолию, исполняя какой-то не им разработанный ритуал.
Наконец добрались до «мозга» фрегата – рубки управления с четырьмя кокон-креслами, предназначенными для драйв-навигаторов и капитана корабля. Рубка представляла собой самый настоящий «нервный узел» фрегата, на который сводились все цепи управления системами корабля и линии связи. Вести корабль к звездам должен был инк корабля класса Умник, возможности которого позволяли ему обрабатывать большие потоки информации и принимать решения за миллионные доли секунды. Инк не устанавливался в корпус фрегата, а по сути выращивался вместе с ним и по большому счету действительно являлся его «мозгом».
– Рубка, – равнодушно сказал директор Айслендер.
Гостья не ответила. Она повертела головой, осматриваясь, бросила косой взгляд на системотехника, копавшегося в одном из кокон-кресел.
Директор кивнул, направил на него руку. С манжета рукава слетела неяркая желтая молния, вонзилась в затылок техника, он обмяк.
– Двадцать секунд, – сказал Айслендер. – Потом начнется тревога.
Слова он выдавливал с трудом, будто ему приказывали это сделать. Взгляд директора совсем осоловел, глаза подернулись пленкой безразличия.
Глаза же Нормы Спирс, наоборот, засияли изнутри, стали большими, пронизывающими и просчитывающими ситуацию.
Она прошлась по рубке, склонив голову к плечу, как бы прислушиваясь к чему-то. Дотронулась до светящейся стенки с рисунком древесного листа, воткнула в стену руку.
