Легс Макнил - Дорогой Никто. Настоящий дневник Мэри Роуз
Или могу продемонстрировать этим скотам, как задыхаюсь от кашля. От НАСТОЯЩЕГО кашля, когда кашляешь и чуть не плачешь от боли, когда больно до кашля и еще сильнее после, когда кажется, что уже никогда не сможешь вздохнуть. Как вы думаете, тогда они решат, что я еще более странная, чем они думали?
Я могу даже вскрыть себя снизу доверху и показать им генетические мутации. Да, да, мутации.
Как у МУТАНТА.
* * *Дорогой Никто!
Иногда я кажусь себе злейшей дрянью на земле. Абсолютно бессердечной. Я хочу, чтобы при виде меня у людей по спине пробегал мороз и сжималось под ложечкой. Я хочу огрубить каждое сердце своим безразличием. Я хочу с лихвой вернуть людям все, что они оставляли на моем скорбном пути. Они не только узнают, что такое боль, стыд, неловкость и одиночество, которым щедро потчевали меня, но и испытают это на собственной шкуре.
* * *Дорогой Никто!
Не буду лгать, сейчас я очень пьяна. Я уже извинилась перед Джеффом за то, что пьяная.
Я сказала ему о своем муковисцидозе.
Он начал рассказывать о своем папаше, который помер.
Сказал, что не ходит к нему на могилу.
Я сказала, что не желаю слушать о смерти, и повесила трубку.
Ох, черт, я вижу на бумаге слово «смерть». Оно означает СМЕРТЬ.
Извините, я вас люблю…
* * *Дорогой Никто!
Сейчас я пьяная (но не очень). Не от любви или боли, а от алкоголя, который есть и любовь, и боль. Я умру, если лишусь алкоголя. Я пьяная – и поэтому ничего не ощущаю, кроме своих эмоций. Вакуум зовется любовью, страдания – стыдом, а обида – болью. Я алкоголик в хронической стадии и наркоманка в терминальной. Я родилась с дефективным генным пулом и неблагословенным умом. Единственное мое утешение – мои милые жгучие слезы и АЛКОГОЛЬ.
* * *Дорогой Никто!
Сейчас двадцать три минуты третьего, воскресенье. Я не могу заснуть. Чувствую себя изнасилованной.
Вчера Джефф сказал, что тот парень меня трахнул, пока я была в отключке. Это моя вина. Если бы я не напилась и не отключилась, ничего бы не было. Я чувствую себя грязной и опустошенной.
Когда ты шлюха, тебе кажется, ЭТО ВСЕ, на что ты годна.
Это ощущение для меня совсем новое, это смесь гнева и чего-то необъяснимого. Новое унижение. Что поделаешь? Я сама спровоцировала эту ситуацию.
Если рассказать матери о случившемся и о том, что я чувствую, она скажет – сама виновата, поэтому мне и поговорить-то не с кем. Джефф мой единственный друг, остальных я ненавижу, но я не могу говорить о случившемся с Джеффом.
Я в ярости. Как такое могло произойти? Похоже, виновата я. Моим опьянением и раньше пользовались, но в этот раз я была БЕЗ СОЗНАНИЯ. Может, у меня нет права так уж возмущаться? Что, черт возьми, сказать? Я же ничего не помню! Ненавижу мужиков – ЧТОБ ИМ СДОХНУТЬ!
Джефф единственный среди этих мудаков, кто мне небезразличен.
Черт, я чувствую себя такой опустошенной. Некому довериться, не с кем поговорить. Это все моя вина. Господи, я не могу объяснить свои чувства и лишь хочу, чтобы они оставили меня в покое. Каждый получает по заслугам.
Я извинилась перед собой – но не могу простить себя.
* * *Дорогой Никто!
Мы с Джеффом расстались окончательно. Да. Все кончено. Чувствую себя бокалом пролитого шерри. По телефону Джефф сказал, что хочет вместо меня Вики или ее подругу Мишель. Я назвала его толстым лохом и добавила, что с ним никто не захочет трахаться, пока он не похудеет, ТЕМ БОЛЕЕ я.
Джефф уточнил, не обещание ли это.
Я сказала, что это его облом.
Он возразил, что в этом для него сплошные плюсы.
Я сказала, что на его задницу уже ничего не плюсуется, все набрано.
Тогда старина Джефф набрался наглости и отмочил на мой счет шутку о хот-доге, которая слишком обидна, чтобы ее здесь приводить.
Я была страшно унижена и задета тем, что любовь моей жизни, обладатель моего сердца, моя первая настоящая любовь, мужчина, перед которым я благоговела, отмачивает шутку о хот-доге. Хуже он ничего выдумать не мог. Эта пошлятина символизирует все, что я ненавижу в людях, а он взял и ляпнул. От этого я почувствовала себя использованной, изнасилованной и униженной, как с другими парнями.
Мы не общаемся больше десяти дней. Рекорд.
Да, дело решенное – с Джеффом покончено. Я найду себе получше, а вот он вряд ли.
Вообще он неплохой парень (был).
Он не сможет меня забыть. Два дня назад он до трех часов ночи звонил и вешал трубку, и все с таксофонов.
Я обошлась ему в целое состояние (в четвертаках).
Как ты мог такое сказать? Зачем???
* * *Дорогой Никто!
Вчера я ушла гулять по району после ссоры с матерью и на другой стороне улицы увидела приятелей моего бывшего бойфренда. Они спросили, не знаю ли я, где Джефф.
Я такая:
– Какого черта мне знать?
Пока мы говорили, на крыльцо вышел Джефф – мы стояли практически напротив его дома – и сразу юркнул обратно при виде меня. Я окликнула его по имени, и он снова вышел. За ним стояла девушка, видимо, его новая подруга. Он сделал на груди татуировку – ее инициалы.
Я вся такая:
– А, вот как ты поживаешь?
Сперва я ничего не сказала, затем начала его обзывать. Джефф молча смотрел на меня с неприятным выражением лица. Я предложила ему спуститься на разговор, он отказался. Его приятели смотрели на меня как на ослицу. Джефф сказал, что вчера я вела себя как дрянь. В конце концов я ушла – мне было страшно неловко, к тому же я разозлилась. Я чувствовала себя униженной. (Какой сюрприз! Униженной? Я?!)
Позже я снова встретила его приятелей и увязалась за ними. Мы ходили в поисках чего-нибудь выпить. Какой-то красивый хиппующий чувак с машиной увидел нас у винного магазина и взял нам выпить. Мы сели в его машину, поехали на кладбище и напились. Было весело. Потом поехали к нему домой, и он пригласил своих приятелей. У него реально красивые друзья! Я упилась и переночевала у кого-то из них. Погудели классно, но я, наверное, больше не увижусь с тем хипповым чуваком: он живет в Ганновере или в какой другой заразе.
Зато я не думала до утра о Джеффе.
* * *Дорогой Никто!
Меня не покидает ощущение, что меня предали и использовали, но что, черт, тут нового? Я одинока, мне некому довериться. Лучше с этим смириться. Почти полгода я доверяла этим людям и заботилась о них. Я много чего потеряла и многим пожертвовала ради них. Я любила моих друзей. Я позволила им стать почти что моей жизнью. И что они сделали, чтобы я почувствовала себя преданной, опустошенной и одинокой?
Один изнасиловал меня, когда я отключилась. Я слышала, если девушка не дает согласия или не в состоянии согласиться, это изнасилование. А ведь я ему доверяла. Другой подонок (или, может, все они) забрался в наш дом и украл три чертовых диска (один с чертовой «Нирваной») и видик. Третий подонок лгал мне без зазрения совести и злоупотребил моим доверием.
