Кир Булычев - Похищение чародея
— Это не конец, — сказал Жюль. Он приблизил шар к лицу Кина, и тот, словно угадав, что его видят, улыбнулся краем губ.
— Вот видишь, — сказал Жюль. — Он справится.
В голосе Жюля не было уверенности.
— А нельзя вызвать помощь? — спросила Анна.
— Нет, — коротко ответил Жюль.
Шут с отроком втащили труп наверх. Роман окликнул отрока:
— Глузд! Вернись.
Отрок сбежал по лестнице вниз.
— Мне не дотащить, — сверху показалось лицо шута.
— Дотащи до выхода, позовешь Йовайлу. Спрячете — тут же иди на стену. Скажешь, что я — следом.
Отрок стоял посреди комнаты. Он был бледен.
— Устал, мой мальчик? Тяжела школа чародея?
— Я послушен, учитель, — сказал юноша.
— Тогда иди. Помни, что должен завязать ему глаза.
Отрок открыл потайную дверь и исчез за ней.
Роман поглядел на большие песочные часы, стоявшие на полке у печи. Песок уже весь высыпался. Он пожал плечами, перевернул часы и смотрел, как песок сыплется тонкой струйкой.
— Второй час полуночи, — сказал Кин. — Скоро начнет светать. Ночи короткие.
— Да? — Роман словно вспомнил, что не один в подвале. — Ты для меня загадка, литовец. Или не литовец? Лив? Эст?
— Разве это важно, чародей? — спросил Кин. — Я ученик Бертольда фон Гоца. Ты слышал это имя?
— Я слышал это имя, — сказал Роман. — Но ты забыл, что Бертольд уже два года как умер.
— Это пустой слух.
Дверь качнулась, отворилась, и из подземного хода появился отрок, ведя за руку высокого человека в монашеском одеянии, с капюшоном, надвинутым на лоб, и с темной повязкой на глазах.
— Можете снять повязку, — сказал Роман. — У нас мало времени.
Монах снял повязку и передал отроку.
— Я подчинился условиям, — сказал он. — Я тоже рискую жизнью.
Анна узнала ландмейстера Фридриха фон Кокенгаузена. Рыцарь подошел к столу и сел, положив на стол железную руку.
— Как рука? — спросил Роман.
— Я благодарен тебе, — сказал Фридрих. — Я могу держать ею щит. — Он повернул рычажок на тыльной стороне железной ладони. Пальцы сжались, словно охватили копье. — Спасибо. Епископ выбрал меня, потому что мы с тобой давнишние друзья, — сказал Фридрих. — И ты доверяешь мне. Расскажи, почему ты хотел нас видеть?
— Вы нашли литовца, который украл у меня огненную смесь?
— Да, — коротко сказал Фридрих. — В горшке твое зелье?
— Оно может разорвать на куски сто человек, — сказал Роман.
Жюль опять повернул шар, и Анна увидела, как Кин медленно движет рукой, освобождая ее.
— А это кто? — Рыцарь вдруг резко обернулся к Кину.
— Я тебя хотел спросить, — сказал Роман. — Он сказал, что он ученик Бертольда фон Гоца.
— Это ложь, — сказал рыцарь. — Я был у Бертольда перед его смертью. Нас, людей, причастных к великой тайне магии и превращения элементов, так мало на свете. Я знаю его учеников… Он лжет. Кстати, сейчас он освободит руку.
— Черт! — выругался Жюль. — Как он заметил?
Роман с отроком тут же бросились к Кину.
— Ты прав, брат, — сказал он Фридриху. — Спасибо тебе.
Кин был неподвижен.
— Это первый человек, который развязал узел моего шута.
— И поэтому его надо убить, — сказал рыцарь.
Роман подхватил из-под стола толстую веревку и надежно скрутил руки Кина.
— Погоди, — сказал Роман. — Он говорит по-латыни не хуже нас с тобой и знает Бертольда. Скоро вернется мой шут и допросит его. Он допросит его как надо, огнем.
— Как хочешь, — сказал рыцарь. — Я слышал, что ты близок к открытию тайны золота.
— Да, — сказал Роман. — Я близок. Но это долгая работа. Это будет не сегодня. Я беспокоюсь за судьбу этого деяния.
— Только ли деяния?
— И меня. И моих помощников.
— Чем мы тебе можем быть полезны?
— Ты знаешь чем — ты мой старый знакомый. Ты потерял руку, когда в твоем замке взорвалась реторта, хоть и говоришь, что это случилось в битве с сарацинами.
— Допустим, — сказал рыцарь.
— Мне главное — сохранить все это. Чтобы работать дальше.
— Похвально. Но если наши пойдут завтра на штурм, как я могу обещать тебе безопасность?
— И не только мне, брат, — сказал Роман. — Ты знаешь, у нас живет польская княжна?
Шар опять приблизился к Кину. Губы Кина шевельнулись:
— Плохо дело. Думай, Жюль…
Жюль кивнул, словно Кин мог увидеть его. И обернулся к Анне — может, искал сочувствия?
— Если ты уйдешь, я не справлюсь с машиной? — спросила Анна.
— Нет, моя девочка, — сказал Жюль тихо. — Тебе не вытянуть нас.
Роман и рыцарь подняли глаза.
— Кто-то идет, — сказал Роман отроку. — Задержи его. Я вернусь.
Рыцарь тяжело поднялся из-за стола и опустил капюшон.
— Завязать глаза? — спросил Фридрих.
Роман махнул рукой.
— Я выйду с тобой. Скорей.
Потайная дверь закрылась за рыцарем и Романом.
Шут спустился по лестнице.
— Где хозяин? — спросил он.
— Не знаю, — ответил отрок.
— Убежал к орденским братьям? Нет, он один не убежит. Ему все это нужно… это его золото… Это его власть и слава.
22
Жюль снова увеличил лицо Кина. Кин смотрел на шута.
Анна дернула Жюля за рукав:
— Я похожа на Магду. Ты сам говорил, что я похожа на Магду.
— Какую еще Магду? — В гусарских глазах Жюля была тоска.
— Польскую княжну, Магдалену.
— Ну и что?
— Я пойду туда. Вместо нее.
— Не говори глупостей. Тебя узнают. Мне еще не хватало твоей смерти. К тому же куда мы княжну денем?
— Слушай спокойно. У нас с тобой нет другого выхода. Время движется к рассвету. Кин связан и бессилен.
— Замолчи. И без твоих идей тошно.
— Все очень просто. Ты можешь меня высадить в любом месте?
— Да.
— Тогда высади меня в спальне княжны. Это единственный выход. Сообрази наконец. Если я не проберусь к Кину в ближайшие минуты, он погибнет. Я уж не говорю, что провалится все ваше дело. Кин может погибнуть. И мне это не все равно!
— Ты хочешь сказать, что мне все равно? Ты думаешь, Кин первый? Ты думаешь, никто из нас не погибал?..
В окошко под потолком тянуло влажным холодом — погода в двадцатом веке тоже начала портиться. Брехали собаки. Анна вдруг почувствовала себя вдвое старше Жюля.
— Вопрос не в праве! Веди шар! Будь мужчиной, Жюль! Вы меня уже посвятили в ваши дела…
— Нарушение прошлого может достичь критической точки.
— О чем ты говоришь! Кин лежит связанный.
Жюль несколько секунд сидел неподвижно. Затем резко обернулся, оценивающе посмотрел на Анну.
— Может получиться так, что я не смогу за тобой наблюдать.
— Не теряй времени. Веди шар в терем. Мне же надо переодеться.
