Александр Казанцев - Пылающий остров
Кленов рассказал о последних днях профессора Бакова, о его предсмертном бреде.
— Неужели он говорил о взрыве межпланетного корабля в тайге? — ужаснулась Мод.
— Он был очень болен, — оправдывал своего учителя Кленов.
— Неужели вы не понимаете, Джон! — волновалась девушка. — Неужели вы не понимаете, что ваш учитель разгадал тайну тунгусской катастрофы! Я теперь уверена, уверена, что вы видели и говорили… с живой марсианкой!
Напрасно Кленов смеялся, а потом даже возмущался. Мод стояла на своем и слышать не хотела никаких опровержений. Кленов уступал и с улыбкой соглашался со всем, чего только пожелает Мод.
Так завязалась их дружба.
Мод с чисто женским уменьем выведала у Кленова его сокровенные мечты о будущем человечества и предотвращении войн. Если кому-нибудь эти мечты могли показаться наивными или беспочвенными, то для Мод они были откровением. Кленов казался ей великим и вместе с тем он был простодушен и мил, восхищал и смешил ее на каждом шагу.
Оказывается, он не знал названий ни одного дерева. Он их просто делил на лиственные и хвойные. Из лиственных он мог наверняка определить только березу. Девушка устраивала ему экзамены и хохотала до слез.
— Джон, знаете ли вы, что деревья могут летать? — неожиданно спросила Мод.
Они стояли с Кленовым на скалистом обрыве, откуда хорошо была видна Белая вилла и резко вырисовывалась на горизонте одинокая вершина Ктэдн.
— Нет, не знаю, — почти испуганно ответил Кленов, постоянно становившийся в тупик от вопросов Мод.
— Это надо только подглядеть, мистер Джон. Хотите, я вас научу?
— Пожалуйста, я буду очень рад! — поспешно согласился Кленов.
Они сели на траву.
— Слушайте, Джон. Надо выбрать ясную погоду, но с маленьким-маленьким ветерком. Потом лечь невдалеке от дерева, которое хочешь подглядеть, и не обращать на него внимания. Только запомните, что деревья очень хитрые! — Мод приложила палец к губам.
— Да-да… — неуверенно соглашался Кленов.
— Потом, делая вид, что смотрите на небо, потихонечку переводите глаза на листву, только так, чтобы дерево не заметило! Понимаете, Джон? Потом дождитесь, когда над листвой пойдут облака, а ветер начнет раскачивать верхушку, тогда…
— Что тогда?
— Тогда прищурьтесь…
— Прищуриться?
— Да-да… И оно полетит!
— Кто полетит?
— Дерево.
Кленов глубокомысленно замолчал. В душе он думал, что раз кругом так хорошо, почему бы деревьям немного и не полетать!
— А знаете ли вы, какие бывают облака?
— Облака? Да, конечно: кучевые, перистые…
— Ах нет, совсем не то! Вы ничего не знаете, кроме своей милой науки. Только не думайте, что я на нее сержусь. Я ее тоже люблю.
— Какие же бывают облака? — слегка дрожащим голосом спросил Кленов.
Мод мечтательно запрокинула голову.
— Слушайте, Джон. Смотрите… Да нет, не на меня! Вон на то облачко, которое плывет вверху. Вы видите его?
— Да, вижу.
— Знаете, что это такое?
— Нет.
— Это чье-то счастье. Кто-то упустил его.
— Счастье? — удивился Кленов.
— Да-да! Каждое облачко — это счастье! Люди не умеют удержать свое счастье, вот оно и уносится от них по небу. Иногда упущенного счастья носится по небу много-много. Тогда все становятся хмурыми, и мне делается жаль людей. Они такие глупые!
— А тучи, мисс Мод?
— А тучи — это когда упущенного счастья слишком много. Оно тогда превращается в печаль, а потом плачет.
— А когда безоблачно?
— Это значит, что люди нашли все счастье, какое могли.
— Значит, под безоблачным небом люди счастливее?
— Счастливее! — уверенно заявила Мод. — И на душе всегда веселее. Вы замечали это? Да? Значит, тогда и в вас попал кусочек облака.
Кленов молчал, обдумывая интересную и новую для него гипотезу.
— А вы знаете, Джон, улетевшее облачко счастья можно вернуть!
— Как же, мисс Мод?
— Я научу вас. Дайте руку!
Кленов почувствовал в своей ладони пальцы Мод. От этого сердце у него тоже захотело полететь, как дерево.
— Вот… теперь смотрите на то облачко, которое мы заметили. Только не оглядывайтесь на меня. Смотрите… смотрите… смотрите…
— Я смотрю, — прошептал Кленов.
— Вы видите, что облачко тает?
— Вижу! Вижу!
— Это оно спускается к нам, — сказала Мод и посмотрела Кленову в глаза. Глаза у Мод были синие, как небо, в котором уже растаяло облачко.
Вдруг Мод вскочила. На лице ее был неподдельный страх.
Кленов виновато поднялся. Мод дрожала. Она смотрела на небо.
Там вместо облака, о котором они только что говорили, плыло сконцентрированное в одном месте зарево. Оно быстро летело по ветру. Темно-фиолетовые края оттеняли его ослепительный блеск.
— Джон, бежим! Мы должны спасаться! — закричала Мод. Она схватила растерявшегося Кленова за руку и потащила за собой. Ученый бежал, неуклюже спотыкаясь, и бормотал:
— Странно, но оно совсем не походит на шаровую молнию, как об этом писали…
— Джон, не упадите!
Они выбежали из леса. Отсюда начинался крутой спуск по нагроможденным скалам. Внизу виднелась полускрытая зеленью Белая вилла.
Страное облако приближалось.
— Бежим! Скорей! Я должна спасти вас!
— Мод, Мод… Опасности нет, уверяю вас! Нельзя ли не так быстро? Я задыхаюсь…
— Нет! Нет! Я знаю!. Бежим! Скорей!
— Мод, дорогая… Шаровая молния пройдет много выше!
— Нет, вы не знаете… Скорей… Оно ужасно! Скорей вниз!
Мальчишеская фигура Мод легко перепрыгивала с камня на камень. Кленов отстал от неё.
Вдруг Мод вскрикнула и исчезла.
В первый момент Кленов растерянно озирался, потом бросился вперед, к тому месту, где только что стояла Мод. С трудом вполз он на скалу и, судорожно держась за шершавую мшистую поверхность, заглянул вниз.
У него закружилась голова.
Мод лежала на следующем уступе, футов на тридцать ниже. Ее волосы золотились на солнце, а рука, как-то неестественно выгнувшись, оперлась на камень.
Кленов хотел закричать, но лишь слабо застонал. С искаженным лицом стал он прыгать с камня на камень. Никогда нельзя было ожидать от него такой ловкости.
Девушка тихо стонала. Кленов бережно поднял ее на руки, прижав ее голову к своей.
На щеке он почувствовал что-то липкое. С неожиданно появившейся силой нес Кленов девушку по опасному спуску. Полчаса состарили его на пять лет. Высокий, ссутулившийся, упрямо и бережно нес он безжизненное тело.
Белая вилла была уже близко. Кленов терял последние силы: ноги подкашивались, в горле жгло.
