Бернард Вербер - Микролюди
– Ваш адвокат говорит: «Вместо того чтобы говорить, я лучше покажу вам изображения».
Адвокат просит погасить свет и включить изображение на экране. Он включает компьютер, подключенный к проектору, и начинается демонстрация фильма.
Сначала видно название BLOODY DOLLS-1, КРОВАВЫЕ КУКЛЫ-1, красными буквами на черном фоне. Затем появляется сын доктора Курца, представляется зрителям и приветствует их, после чего показывает перед камерой различные скальпели, ножи, ножницы, а затем – трех крошечных женщин – Эмчей, которых он расчленяет на четыре части на деревянном помосте, а они в ужасе бьются, пытаясь сопротивляться.
Вильфрид включает «Полет валькирий» Вагнера и медленно режет, кромсает, мучает трех судорожно дергающихся девушек, а их громкие крики перемешиваются с крещендо симфонической музыки.
Фильм заканчивается казнью крошечных женщин через обезглавливание.
В конце спектакля молодой Вильфрид поворачивается лицом к камере и приветствует объектив. Он выставляет плакат, на котором написано: AND SOON BLOODY DOLLS-2. (СКОРО – КРОВАВЫЕ КУКЛЫ-2).
Свет в зале зажигается. Адвокат объясняет, что этот видеоролик посмотрели в Интернете 200 000 пользователей, более 30 % из которых поставили свой «лайк».
Судья внимательно слушает. Переводчик говорит быстро, чтобы передать своим французским клиентам каждое произнесенное слово.
– Ваш адвокат говорит: «…микролюди были отданы внаем на основе доверительных отношений фирмой “Пигмей Прод”, которая предоставила их хирургическому отделению клиники Курца в день и час, обусловленный контрактом, для оказания услуг по защите здоровья людей. Их отстранили от медицинской миссии ради удовлетворения низких инстинктов подростка-садиста. Кроме того, это малолетнее чудовище объявило уже о своем намерении совершить рецидив. Это извращенец, который пользуется тем, что он намного больше и сильнее микрочеловечков. Я требую, таким образом, показательного осуждения за преступление с предумышленными актами варварства, с наказанием в три года тюремного заключения для отца, который несет ответственность за поступки подростка. Помимо этого я требую уплаты штрафа в 100 000 евро за понесенные убытки хозяевам жертв, в частности “Пигмей Прод”, а также символического заключения подростка на три недели в колонию для несовершеннолетних, в знак назидания».
Некоторые из присутствующих в зале демонстрируют свое возмущение и освистывают австрийского адвоката.
Что касается доктора Курца, то он невозмутимо воспринимает требования гражданского истца.
В середине судебной речи адвоката истца он вынул из кармана пилку для ногтей и теперь методично подпиливает ногти.
Затем приходит время выступить адвокату ответчика.
Переводчик, сидящий рядом с полковником Овиц, шепотом переводит.
– Их адвокат говорит: «…Этот процесс не должен иметь места, так как речь не идет об убийстве людей».
Давид чувствует дрожь в спине.
– Он говорит: «У Эмчей нет удостоверения личности, нет гражданства, они не вписаны в книги актов гражданского состояния, не известны ни их родители, ни дата рождения». Он добавляет: «Поэтому они близки к животным, а нельзя осудить человека, который убил животное, тем более ребенка 14 лет, не подлежащего юридической ответственности».
Зал разражается хохотом.
– А теперь, что он сказал?
– Он сказал: «В этом случае следовало бы осудить мальчишек, которые забавы ради начиняли лягушек петардами. Это не садизм и не извращенность, это просто детские игры». Он добавил: «Пусть тот, кто никогда не забавлялся в юности тем, что снимал напряжение, издеваясь над змеями и ящерицами, первым бросит в него камень».
В зале слышен гогот, и даже полная белокурая женщина-судья не может удержаться от улыбки. Одна женщина встает и аплодирует, говоря что-то на немецком, что вызывает еще больше смеха у многих присутствующих.
Адвокат наслаждается произведенным эффектом, он позволяет залу выкрикивать что-то себе в поддержку, а затем вновь продолжает свою речь.
Сам он, когда был мальчишкой, забавлялся тем, что наливал уксус в муравейники, а затем поджигал их, или же сыпал соль на улиток, чтобы увидеть, как они корчатся от страданий. Он сознается, что в родительском доме отравлял ядом растения, писая на них, убивал рыбок в аквариуме, добавляя в воду стиральный порошок, и он даже вместе с компанией друзей развлечения ради забил камнями бродячую собаку.
Полковник Овиц сжимает челюсти. Аврора и Давид с трудом сдерживают свое возмущение.
Адвокат защиты, чувствуя себя все более раскованным, берет зал в свидетели, и переводчик продолжает:
– «…Мучать животных – это детская забава, распространенная во всем мире. В некоторых странах коррида, например, это мучение, возведенное в ранг традиционного народного праздника, на этот раз для взрослых. Разве тореро приговаривают к выплате штрафа и к условному наказанию? Нет. И главы государств приходят на этот спектакль, почитая приглашение туда за честь. Если когда-нибудь должны будут осудить бедного доктора Курца (у которого к тому же есть орден за заслуги в своей области и который в дополнение к этому носит звание почетного гражданина) за безобидные забавы его сына, в таком случае следовало бы посадить в тюрьму полстраны, включая адвокатов, судей и присяжных, которые совершили тот проступок, что имеют детей, которые “открывают для себя природу, играя с животными, иногда неловко”».
И снова несколько человек разражаются аплодисментами. Судья вынуждена постучать молоточком, чтобы вновь воцарилось молчание. Доктор Курц по-прежнему невозмутим, он продолжает полировать ногти.
Адвокат защиты доволен реакцией зала, он продолжает, а переводчик объявляет:
– Адвокат защиты требует полного прекращения дела за отсутствием состава преступления. И он счел бы нормальным, если бы французы извинились за «это чрезмерное обвинение», ставящее целью очернить репутацию его клиента, «доброго австрийского гражданина», за мелочи, которые даже не заслуживают того, чтобы говорить о них перед судом.
И снова в зале слышны проявления поддержки, а председательница суда бьет молоточком по столу, чтобы призвать всех соблюдать тишину. Она повышает голос, чтобы сказать, что суд удаляется для обсуждения вопроса.
Трое руководителей «Пигмей Прод» выходят в прилегающий зал ожидания. К ним присоединяется их адвокат, он говорит по-французски с сильным немецким акцентом:
– Не беспокойтесь. У них нет ни одного шанса. Трое судей видели кадры, где девушек мучали. Какими бы ни были аргументы защиты, эти ужасные и впечатляющие сцены под музыку Вагнера слишком жестокие, чтобы кто-либо остался бесчувственным к ним.
