Дэн Симмонс - Илион
– Ага, – откликнулся Даэман, гадая, случайно ли в устах этой девушки даже избитая фраза прозвучала двусмысленной насмешкой. Впрочем, всегдашнее выражение лица хозяйки – учтивое, однако с озорными искорками в глазах – не давало разгадки.
– Скажи, а это самое «литье», оно… надолго затянется?
– По плану – почти до утра.
Гость изумленно моргнул.
– Мы что же, разобьем палатки на берегу реки или где там еще? Да?
Интересно, возрастут ли его шансы провести ночь с Адой под покровом звездного неба и колец.
– Еды хватит всем, кто пожелает остаться на площадке до рассвета, – успокоила девушка. – По словам Ханны, зрелище обещает быть очень живописным. Но большинство из нас вернется в особняк после полуночи.
– А вина и другие напитки там собираются подавать?
– Обязательно.
Теперь уже улыбнулся Даэман. Пусть себе прочие гости тешатся живописными зрелищами, а у него другие планы. Для начала – незаметно подливать хмеля в чашу красавицы, поддерживая «необыкновенную» беседу и со всем соглашаясь, потом проводить девушку домой (если повезет и если он подсуетится, то они поедут наедине в маленькой двуколке), поразить ее неслабыми мужскими чарами… В общем, еще чуть-чуть удачи – и дело в шляпе. Нынешней ночью ему не придется грезить о женщинах.
Ближе к вечеру сервиторы ненавязчиво собрали десятка два с лишним гостей, которые, находясь под впечатлением от увиденной туринской драмы, без умолку болтали о каком-то Менелае, получившем отравленную стрелу в бок. Постепенно кавалькада одноколок и дрожек потянулась на «литейную площадку». Бесстрастные войниксы-охранники потрусили вслед. Правда, коллекционер, хоть убейте, не мог понять, к чему подобная осторожность, если в лесу нет ни единого тираннозавра.
Не без помощи небольшой военной хитрости Даэман оказался в той же одноколке, что и хозяйка. Всю дорогу Ада показывала ему необычные деревья, узкие долины и ручьи, пока повозка с мерным гудением и постукиванием катилась по двухмильной пыльной дороге вниз к реке. Собиратель бабочек занял на красной кожаной скамеечке немного больше места, чем требовала его приятная полнота, – и в награду ежеминутно чувствовал по пути крепкое бедро девушки.
Когда повозка перевалила за гребень известнякового холма, оказалось, что местом назначения была не сама река, но ее приток, тихая заводь шириной в сотню ярдов с широкой отмелью, – чем-то вроде пляжа. Высокое, ненадежное сооружение из бревен, ветвей, обыкновенных и винтовых лесенок, желобов и рамп (Даэману нелепая конструкция напомнила недоделанную виселицу, хотя настоящих виселиц ему не приходилось видеть) громоздилось наполовину под водой, наполовину на желтом песке невдалеке от острова, заросшего папоротником и саговниками. Их густые заросли то и дело взрывали шумные стайки летучих рептилий или мелких пташек, голосивших на всю округу. Молодой гость лениво подумал, водятся ли на острове бабочки.
Зеленое возвышение над пляжем заполнили цветастые шелковые палатки, шезлонги и длинные накрытые столы. Хлопотливые сервиторы летали туда-сюда, иногда зависая над головами прибывших гостей.
Даэман узнал некоторых из работников, суетящихся на чудных подмостках: на верхней площадке Ханна, с красной банданой на голове, связывала части конструкции. Двадцатью футами ниже сумасшедший Харман, чей потный полунагой торс поражал великолепным загаром, поддерживал огонь в топке. Вверх и вниз по лестницам сновала молодежь, перетаскивая песок, ветки и круглые камни. В глинобитных внутренностях сооружения бушевало пламя, выбрасывая снопы ярких искр в синеву вечереющего неба. Действия добровольных рабочих – наверняка друзей и подруг юной хозяйки – казались вполне осмысленными, хотя собиратель бабочек не мог представить, зачем вообще нужна гора из палок, песка, огня и глины.
Подлетевший сервитор предложил гостю выпивку. Тот принял бокал и отправился на поиски свободного шезлонга.
– Вот это – купол, – объясняла Ханна чуть позже тем же вечером. – Мы трудились над ним целую неделю: сплавляли материалы вниз по реке на каноэ, резали и связывали ветки.
С чудесным обедом было уже покончено. Солнечный свет еще догорал на вершинах прибрежных холмов, но долина погружалась в сумерки. Жаркие искры метались и улетали в темнеющий небосвод, к ярко пылающим кольцам. Шумно дышали кузнечные мехи, и печь оглушала гостей своим ревом. Даэман принял у сервитора напиток – не то восьмой, не то десятый за вечер – и предложил Аде следующий бокал. Та лишь покачала головой, прежде чем снова обратить все внимание на подругу.
– Итак, связав некое подобие корзины, мы намешали из песка, бентонита и воды огнеупорную глину и покрыли ею центр печи. Как? Вначале скатали из вязкой массы шарики, потом завернули их в листья, дабы не пересохли раньше времени, и аккуратно выложили необходимую поверхность. Вот почему деревянный купол не загорается.
Чушь какая-то, подумал собиратель. Сперва громоздят большую кучу дров, а после разводят огонь, да еще боятся, чтобы не вспыхнуло. Что они тут, с ума посходили?
– В эти несколько дней, – продолжала Ханна, – мы только поддерживали пламя и заделывали прорехи в печи – там, где занималось. Потому-то и строили возле реки.
– Потрясающе, – буркнул Даэман и пошел искать новые напитки, пока девушка в красной бандане и ее дружки, особенно несносный Харман, продолжали гудеть о своем, отпуская бессмысленные словечки вроде: «коксовый слой», «воздуходувка», «фурма» (небольшая такая дырка для вентиляции, возле которой молоденькая женщина по имени Эмма раздувала кузнечные мехи), «зона плавки», «формовочная смесь», «летка», «окалина». Речи этих дикарей почти оскорбляли слух коллекционера.
– Настала пора проверить наше детище в действии! – провозгласила Ханна одновременно измученным и восторженным голосом.
Гости заахали, отступая от реки. Молодые люди вместе с ненавистным «именинником» засуетились как шальные. К небу взметнулись новые столпы искр. Ханна бросилась на верхушку купола, а Харман следил за огненной печью и покрикивал на остальных. Эмма надрывалась на мехах, пока не лишилась последних сил и худой парень Лоэс не подменил ее. Даэман вполуха слушал объяснения Ады, которая, задыхаясь от восторга, плела что-то про «закаленный шлак», в то время как языки пламени ревели сильнее прежнего. Коллекционер подумал – и отошел еще футов на пятьдесят.
– Температура – две тысячи триста градусов! – проорал Харман.
Стройная девушка в красной повязке утерла пот со лба, поработала над куполом и молча кивнула. Собиратель бабочек размешал свой напиток. Интересно, надолго эта волынка? Скоро ли одноколка повезет их вдвоем с Адой в Ардис-холл?
