Василий Головачев - Гарантирую жизнь. Ведич
– Зато богачи строят свои коттеджи всё больше и больше.
– О богачах разговор особый. Не все они сволочи. Но лошадей теперь в деревнях днём с огнём не сыщешь.
– Лошади ладно, без них в наш нанотехнический век прожить можно, а вот корову жалко. Знаешь, сколько стоит породистая тёлка? От двадцати до сорока пяти тысяч рублей. И содержать коров почти никому не выгодно. Так что коровы тоже исчезнут вместе с деревнями.
– А хорошо бы сейчас молочка парного хлебнуть, – проговорил Дмитрий мечтательно. – Ты как, Владлен Денисович, не против молочка?
– С удовольствием попил бы, – признался порядком уставший Тихомиров. – Только я больше холодное люблю.
Сергий вдруг замер, прислушиваясь к своим ощущениям, посмотрел на Тарасова.
– Злеч? – отреагировал тот.
– Нет, сверху… летит…
– Беспилотник! Все под деревья!
Отряд укрылся под громадными елями.
И тотчас же над деревьями, над заросшей травой дорогой и деревней почти бесшумно пролетел небольшой крестообразный аппарат длиной всего в полтора метра, с двухметровым размахом крыла. Покружил над мёртвой деревней, улетел.
С минуту Витязи вслушивались в тишину леса, всматривались в небо, ожидая возвращения беспилотного разведчика, потом выбрались из-под разлапистых елей.
– Интересно, электроника увидит нас под непроглядом или нет? – полюбопытствовал Никифор. – Или ваша магия действует только на сознание людей?
– Непрогляд отводит людям глаза, – сказал Тарасов. – На электронику и телеаппаратуру он не действует. Но есть особые приёмы…
– Какие?
– Невирь… наведа физической невидимости, – сказал Сергий. – Она создаёт слой вибраций воздуха, поглощающий световые лучи. Но я ещё не могу делать невирь.
– Жаль, тогда бы мы не тратили время на прятки.
– Выступаем, – сказал Тарасов. – Светлый, почуешь приближение беспилотки, сразу дай знать. Через два часа мы должны дойти до Ряпусовского Погоста и встретиться со своими.
– А потом? – спросил Хмель.
– Потом будет суп с котом. К ночи нам необходимо добраться до кургана Спасительницы.
– Успеем ли? – засомневался Дмитрий. – Если я правильно ориентируюсь, до Ряпусовского Погоста нам ещё топать и топать, не меньше десяти километров. Курган находится в треугольнике между Погостом, деревнями Самково и Преслениха. От Погоста ещё километров пятнадцать.
– У тебя есть конкретные предложения?
– Давай позвоним Федотову. Светлый умеет ходить легкоступом, Ираклий тоже, вдвоём они доберутся до кургана за секунды.
– Это не предусмотрено Замыслом, – обронил Тарасов скупо. – Надо идти.
Все почему-то посмотрели на писателя.
Владлен с трудом поднялся.
– Надо, значит, надо. Я готов.
Хмель потрепал его по плечу и первым направился в обход деревни.
Глава 26
СТРОИТЕЛЬ ВЕЧНОГО
Великий Устюг
Мысль посоветоваться с волхвами старшего поколения тревожила Крутова с утра. Но лишь к обеду он смог закончить неотложные дела и вышел в «улёт-поле», то есть – на тямь-связь с Михой, последним из волхвов-столетников, чей жизненный путь начинался ещё в девятнадцатом веке.
Миха, в миру Михаил Васильевич, жил на Севере, в Няндоме, и редко появлялся на толковищах или на советах волхвов. Но его мнением дорожили и уважительно называли дедушко.
Канал тями образовался неожиданно легко.
– Слушаю тебя, ратай, – раздался в голове Крутова густой мыслеголос волхва. – Почто зазвал?
– Вопрос есть, дедушко, – сказал-помыслил Егор. – По Замыслу посвящение Сергия-ведича должно состояться наутро Покрова Богородицы. Почему?
Миха помолчал.
Православный праздник явления Покрова Пресвятой Богородицы чествовался четырнадцатого октября. По легенде, явление это произошло в середине десятого века в Константинополе, во Влахернской церкви, где хранились риза Приснодевы Марии, её головной покров – мафорий и часть пояса, перенесенные сюда из Палестины.
В воскресенье четырнадцатого октября во время всенощного бдения, когда церковь была полна молящимися, юродивый Андрей увидел идущую по воздуху Богородицу, озарённую небесным светом и окружённую ангелами, среди которых были Иоанн Богослов и Креститель Иоанн. Она помолилась, сняла с себя покров и распростёрла над прихожанами, как бы защищая их от врагов видимых и невидимых.
С тех пор и появилась традиция строить храмы в честь Покрова Божией Матери и праздновать это знамение.
– Ты хорошо знаешь Библию, ратай? – донеслось наконец до слуха-ощущения Крутова.
– Хорошо, дедушко.
– Что дал людям Покров Владычицы Приснодевы?
– Защиту.
– Сергию-ведичу не нужно разъяснение – что делать и как. Защита у него есть. Ему нужна Вера в себя. Покров даёт Веру. Хотя не все это понимают.
Крутов помолчал несколько мгновений.
– Ведич действительно сможет поднять Род?
– Вы его пестовали, вам и ответ держать.
– Он близок к дерзень-уровню. Нужен один шажок.
– Этот шажок вы должны сделать вместе. Все, кто живёт и верит.
Крутов ещё помолчал.
– Я понял, дедушко. Но верящих в Дело много, а помощников – мало. Всех не призвать.
– Призови тех, кто откликнется. Слава богам нашим!
– Слава!
Тямь истаяла струйкой дыма. Разговор закончился.
Крутов «огляделся» в психофизическом пространстве «улёт-поля», ища потоки внимания к возникшей «облачной опухоли» в месте образования ментального канала, ничего подозрительного не увидел и поднялся «выше» – над Москвой, затем над областью и над всей территорией Русских равнин.
Бросились в глаза серые и чёрные кляксы – районы неблагополучной психоэнергетической обстановки в местах обитания конунгов. Больше их не стало, но все они объединялись в геометрически правильные сети, почти перекрывающие «области света», где жили волхвы. Сеть являла собой силу, и с ней надо было считаться.
Крутов поискал глазами холмик Великого Устюга, спустился к нему, отыскивая в чёрных и серых «нервных» сплетениях психофизического фона узелок другого цвета – «ультрасинего», с искорками бирюзы. Это был цвет Левона Тиграна, академика, грэя, идущего Путём Мимохода, путём отстранения от привязанности к конкретным людям в частности и к человечеству вообще.
Внутри узелка мигнула и заморгала жёлтая звёздочка, испустившая тоненькие лучики любопытства и настороженности. Грэй почуял «пеленгатор» Крутова и пытался определить, кому он понадобился.