Роберт Хайнлайн - Весь Хайнлайн. Ракетный корабль «Галилей» (сборник)
— Ты неправ, Билл. Твоим ребятишкам эта планета понравится. Например, эскимосы. Они ведь любят те места, где живут.
— Сомневаюсь.
— Вспомни: ведь предки эскимосов не были эскимосами, они тоже были иммигрантами. Если ты отправишь своих детишек на Землю в школу, они будут скучать по Ганимеду. Они возненавидят Землю. Они будут слишком много весить, им не понравится воздух, им не понравится климат, им не понравятся люди.
— Гм-м… Слушай, Джордж, а тебе-то тут нравится? Ты доволен, что мы сюда приехали?
Долгое время папа молчал. Наконец, он ответил:
— Я тревожусь за Пегги, Билл.
— Ага, я знаю. Но как насчет тебя самого — и Молли?
— За Молли я не волнуюсь. У женщин настроения часто меняются, от них всякого можно ждать. Но к этому привыкаешь, — спохватившись, он тряхнул головой: — Я опаздываю. Иди-ка в дом, и пусть Молли нальет тебе чашку чаю. Потом пойди и взгляни на кроликов. Мне кажется, самка снова собирается принести потомство, а нам не годится терять крольчат.
Он опустил плечи и двинулся к дороге. Я смотрел ему вслед, пока он не скрылся из виду, и только тогда пошел в дом.
16. ПРЯМАЯ ЛИНИЯ
А потом внезапно наступила весна и все пошло хорошо.
Даже зима показалась нам славной, когда она уже миновала. Зимы для нас были необходимы: ведь без замораживания и оттаивания не может развиваться почва, не говоря о том, что многие растения не дают плодов, если не бывает холодной погоды. А уж четыре-то недели дурной погоды может перетерпеть каждый. Когда наступила весна, папа на время оставил свою работу, мы с ним энергично взялись за дело и засадили все наше поле. Я взял напрокат тележку с моторчиком и сеял поперек своих полосок, чтобы «живая почва» распространялась повсюду. Потом пришлось поломать спину, подготавливая овраг к посадке яблонь. Я давно высадил те семена, которые дал мне папа Шульц, сначала выращивал их в комнате у Шульцев, потом в нашем доме. Шесть из них проросли и теперь достигли почти двух футов в высоту.
Я решил попытаться пересадить их в открытый грунт. Возможно, к следующей зиме придется опять взять их в комнату, но пока стоило выпустить их на волю. Папа тоже заинтересовался моими дерзкими опытами, правда, не только ради плодов — он мечтал получить строительный материал. Строить из дерева вроде бы уже не модно, но попробуйте обойтись без него. Наверно, Джорджу не давала покоя картина, как горы Биг Рок-Кэнди покрываются высокими стройными соснами… в один прекрасный день, в один прекрасный день. Так что мы заложили толстый слой почвы, устроили дренаж и, замахнувшись далеко в ширину, внесли в почву большое количество накопившегося за зиму компоста и добавили немного нашей драгоценной насыщенной земли. Когда мы закончили работу, места было достаточно для двадцати деревьев, а мы посадили там шесть наших маленьких детенышей. Пришел папа Шульц и произнес над ними слова благословения.
Потом мы вошли в дом, чтобы он поздоровался с Пегги, и заполнили почти всю ее крошечную комнатку. Джордж обычно говорит, что, когда папа Шульц вдыхает, давление сразу падает. Немного позже папа разговаривал с папой Шульцем в гостиной и, когда я проходил мимо, Джордж остановил меня:
— Билл, — спросил он, — тебе бы не хотелось прорезать здесь окошко?
Он указал на глухую стену. Я так и вылупился на него:
— Ты что? А как же мы будем согревать дом?
— Я имею в виду настоящее окошко, застекленное.
«Ничего себе!» — подумал я. Никогда в жизни я не жил в доме с настоящими окнами: мы всегда снимали городскую квартиру. Я, конечно, видел окна — в деревенских домах на Земле, но на Ганимеде не было ни единого окошка, и мне никогда не приходило в голову, что оно вообще может быть.
— Папа Шульц собирается прорубить окошко в своем доме. Я и решил, что славно, должно быть, сидеть тут в комнате у окна и любоваться озером в светлые фазы, — объяснил папа.
— Чтобы дом стал домом, нужны окна и камины, — безмятежно изрек папа Шульц. — Теперь, когда мы изготовляем стекло, я надеюсь наслаждаться видом из окна.
Джордж кивнул:
— Триста лет наша раса застекляла окна. А потом люди заперлись в коробках с кондиционированным воздухом и вместо естественного пейзажа стали глазеть на дурацкие картинки в телевизоре. С таким же успехом можно жить и на Луне, как в этих земных комнатах.
Идея была неожиданной, но казалась вполне здравой. Я знал, что в городе стекло изготовляется. Джордж говорит, что изготовление стекла — одно из древнейших ручных ремесел, если не самое древнее, и определенно одно из простейших. Но я-то думал о стекле, имея в виду бутылки и тарелки, а вовсе не оконные стекла. В магазине уже продавались стеклянные банки, раз в десять дешевле, чем привозные. Вид из окна — это была славная идея. Можно прорезать одно окно на юг и любоваться озером, а другое на север, чтобы смотреть на горы. Ведь я смогу даже проделать окно в потолке, лежать в постели и любоваться Юпитером! Уймись, Уильям, сказал я себе, ведь этак следующий дом ты целиком из стекла выстроишь! Когда папа Шульц ушел, я заговорил с Джорджем.
— Послушай, — сказал я, — любоваться видом из окна — идея, конечно, замечательная, особенно из комнаты Пегги. Но сможем ли мы это потянуть?
— Думаю — сможем, — сказал он.
— Я имею в виду, сможем ли мы потянуть это так, чтобы тебе не пришлось снова поступать на работу в городе? Ты же там служил уже просто до потери сознания. Теперь такой необходимости нет — ферма нас прокормит.
Он кивнул:
— Как раз собирался с тобой об этом потолковать, Билл. Я уже решил бросить почти всю работу в городе, кроме вечерних классов, по субботам буду преподавать.
— Это тебе необходимо?
— Понимаешь, Билл, мне нравится преподавать инженерное дело. И пусть тебя не волнует стоимость этого стекла: мы его получим бесплатно. Твоему старику кое-что полагается за то, что он наладил стекольный завод. «Не заграждай рта у вола молотящего»[110], — процитировал он. — А теперь нам с тобой лучше заняться делом: на пятнадцать часов назначен дождь.
Наверно, недели через четыре после этого все луны выстроились в ряд. Это целое событие, которое происходит крайне редко. Ганимед, Каллисто, Ио и Европа выстраиваются по линеечке, и все находятся по одну сторону от Юпитера. Каждые семьсот два дня они составляют почти прямую линию, но все же это «почти» сохраняется. Видите ли, у них у всех разные периоды обращения, от неполных двух дней для Ио до двух с лишним недель для Каллисто, и соотношение их периодов не очень точно выражается в целых числах. Кроме того, их орбиты имеют разные эксцентриситеты и лежат не совсем в одной плоскости. Так что истинно прямая линия получается очень редко — почти никогда. Помимо всего прочего, эта прямая линия включала еще и Солнце; а уж такое происходит только в полную фазу Юпитера.
