Айзек Азимов - Я, робот
— Я понимаю, что вы хотите сказать, но не впадаете ли вы в мистику? Ваша метафора притянута за уши.
— Ничего подобного. Принципов конструкции позитронных роботов мы совершенно не представляем; они были предназначены для задач, которые нам неведомы. Единственное, что мы знаем, — это что роботы были помещены в полную изоляцию, чтобы их развитие определялось только ими самими. Нарушить эту изоляцию — значило бы загубить эксперимент. Если мы физически вторгнемся в их мир, мы тем самым внесем новые, непредвиденные факторы, вызовем непредвиденную их создателями реакцию и все испортим. Малейшее потрясение…
— Вздор! Теор Реало уже побывал там.
Председатель Совета взорвался:
— Вы полагаете, я этого не знаю? Да если бы этот проклятый альбинос не был невежественным фанатиком, ничего не смыслящим в психологии, разве он сунулся бы туда? Одному Богу известно, какой вред уже причинил этот идиот.
Воцарилось молчание. Помощник секретаря задумчиво постукивал ногтем по зубам.
— Не знаю, не знаю… Я должен это выяснить. И я не могу ждать долгие годы.
После ухода Марри председатель, кипя, повернулся к Бранду:
— Ну и как мы можем помешать ему отправиться в мир роботов, если ему захочется?
— Я не представляю, как он может сделать это без нашего позволения. Ведь не он же возглавляет экспедицию.
— Ах, не он? Вот что я хотел сказать вам, как раз когда он явился: после нашей высадки на Дорлисе сюда прибыло десять кораблей космофлота.
— Что?!
— Именно так.
— Но зачем?
— Этого, мой мальчик, я тоже не понимаю.
— Не возражаете, если я зайду? — вежливо осведомился Уинн Марри.
Теор Реало испуганно взглянул на него, оторвавшись от бумаг, в полном беспорядке наваленных у него на столе.
— Входите. Сейчас я попробую расчистить для вас место, — Альбинос дрожащими руками сгреб груду бумаг с одного из стульев.
Марри сел и закинул ногу на ногу.
— Вы тоже получили здесь работу? — Он кивнул на загроможденный стол.
Реало покачал головой и неуверенно улыбнулся. Почти автоматически он собрал документы в стопку и перевернул их текстом вниз.
За те несколько месяцев, что прошли со времени его возвращения на Дорлис вместе с сотней дипломированных психологов, он все больше ощущал, как его оттесняют от центра событий. Ему здесь больше не было места. Его единственная роль сводилась к тому, чтобы отвечать на вопросы о мире роботов, где никто, кроме него, не бывал. И даже в этом он чувствовал или ему так казалось — неприязнь: почему он, а не компетентный специалист побывал на той планете?
Это было возмутительно. К тому же почему-то с ним всегда такое случалось.
— Простите? — Реало, задумавшись, не расслышал последние слова Марри.
— Я говорю: удивительно, что вас не привлекают к работе. Ведь именно вы первым сделали это открытие, не так ли? — повторил помощник секретаря.
— Да, — просиял альбинос, — Но дело ускользнуло из моих рук. Все происходит помимо меня.
— Но все-таки вы побывали в мире роботов.
— Теперь мне говорят, что это была ошибка. Я мог все испортить.
Марри поморщился:
— На самом деле их грызет то, что вы получили информацию из первоисточника, а они — нет. Не позволяйте этим ребятам с кучей ученых степеней заставить вас считать себя ничтожеством. Самоучка со здравым смыслом даст сто очков вперед специалисту, который не видит дальше собственного носа. Вы и я — я ведь тоже, знаете ли, непрофессионал, — мы должны бороться за свои права. Кстати, не хотите ли закурить?
— Я не ку… Да, пожалуй, я возьму сигарету, спасибо.
Теор испытывал теплое чувство к своему длинноногому собеседнику. Он перевернул документы на столе и решительно, хотя и неумело, прикурил.
— Двадцать пять лет. — Теор старательно выговаривал слова, давясь сигаретным дымом и стараясь не раскашляться.
— Не расскажете ли вы мне кое-что о планете роботов?
— Почему бы и нет. Только об этом меня обычно и спрашивают. Но не лучше ли вам обратиться к ним? Они, наверное, все уже разложили по полочкам. — Реало постарался отогнать от себя табачный дым.
— На самом деле они даже и не начинали. Мне нужна информация, не искаженная путаными толкованиями психологов. Во-первых, что за люди — или предметы? — эти роботы? У вас не найдется фотографии?
— Н-нет. Мне не хотелось их фотографировать. Но они не предметы. Они люди!
— Да? И они и выглядят как… люди?
— Да, более или менее. Во всяком случае, внешне. Я привез микроскопические препараты их клеточной структуры. Они теперь у председателя Совета. Внутреннее строение совсем другое, знаете ли, гораздо более простое. Но, глядя на них, никогда не подумаешь. Они занятные — и симпатичные.
— Они устроены проще, чем другие формы жизни на планете?
— О нет. Планета крайне примитивна. И… и… — Приступ кашля не дал ему договорить. Реало по возможности незаметно раздавил сигарету, — Их ткани были созданы на основе протоплазмы, знаете ли. Думаю, они и не подозревают о том, что они роботы.
— Ну конечно, так и должно быть. А как у них с наукой?
— Не знаю. Мне ни разу не представилась возможность это выяснить. Там ведь все совсем иначе. Чтобы понять, что к чему, нужен был бы специалист.
— А машины у них есть?
Альбинос удивился вопросу:
— Ну конечно. Множество, и самых разных.
— Города большие?
— О да!
Марри стал задумчивым.
— И они вам понравились. Почему?
Реало резко поднял голову:
— Не знаю. Они просто симпатичные. Мне было с ними легко. Они мне не досаждали. Не могу сказать точно, в чем тут дело. Может быть, это потому, что дома мне всегда было трудно найти понимание, а роботы не такие зазнайки, как настоящие люди.
— Они дружелюбнее людей?
— Н-нет. Так сказать тоже нельзя. Ведь они полностью меня так и не приняли. Я был чужаком, не знал их языка — по крайней мере вначале, ну и все такое прочее. Но, — глаза Теора неожиданно засверкали, — их я понимал лучше, чем людей. Мне проще было понять, что они думают. Я… только я не знаю почему.
— Хм-м… Еще сигарету? Нет? Ладно, пожалуй, пора на боковую. Уже поздно. Как насчет того, чтобы нам с вами сыграть завтра в гольф? Я более или менее привел в порядок поле. Теперь там можно играть. Приходите. Спорт помогает чувствовать себя настоящим мужчиной.
Марри с улыбкой попрощался, пробормотав себе под нос: «Все это похоже на смертный приговор». По пути к себе он задумчиво насвистывал.
Марри продолжал повторять про себя ту же фразу, когда на следующий день встретился с председателем Совета. На этот раз он был в мундире и разговаривал стоя.
