Роджер Желязны - Двери в песке (сборник)
Яркий свет, ослепительный свет! Отлично! А теперь — где мой летный шлем, зонтик от солнца и мое любимое шелковое кашне… Подать мне хлыст! Итак, все готово.
Вперед, собачки! Гони! Гони! Направо, налево! Быстрей, быстрей! Хоп! Хоп! Выше, в небо — туда, бессмертные кони! Выше! Выше!
Добавьте света!
Вперед, лошадки! Быстрее! Папочка с мамочкой смотрят на нас снизу, и моя девчонка с ними! Давай! Жми! Не подведите сейчас, раз уж мы забрались так высоко!
А что это, черт возьми, там, сзади? Да это похоже на мол-ни-ю-ю-ю-ю… А-а-а!
Фу… Это был Фаэтон, решивший заняться блайндспином на солнечной колеснице.
Надеюсь, вы все помните старую поговорку «Только Бог может создать дерево». А этот миф называется «Аполлон и Дафна»… Убейте их!.. Они ослепли от слишком яркого света!
Чарльз Рендер работал над главой «Некрополь» для книги «Недостающее звено — Человек», первой книги после четырехлетнего перерыва. Вернувшись из Давоса, он регулярно, каждый вторник и четверг, запирался в кабинете, покрывая страницу за страницей неразборчивым почерком, внося бесконечные исправления.
«Смерть всегда одинакова, но является в разных обличьях…» — писал он, когда раздался сначала короткий, потом длинный, потом снова короткий гудок.
— Да? — Рендер нажал на кнопку.
— К вам посетитель, — между «вам» и «посетитель» говорящий слегка запнулся.
Положив баллончик с аэрозолем во внутренний карман, Рендер встал и подошел к входной двери. Открыв дверь, он выглянул на лестницу.
— Доктор… помогите…
Рендер сделал несколько шагов и опустился на колени.
— Что случилось?
— Поедем, она… заболела, — раздалось в ответ глухое ворчание.
— Заболела? Но чем? Что с ней?
— Не знаю. Ты — ехать.
Рендер встретил нечеловечий взгляд в упор.
— Чем заболела? — настойчиво повторил он.
— Не знаю, — снова ответил пес. — Молчит. Не встает. Я… чувствую. Заболела.
— Как ты сюда попал?
— Помню ко-ор-ди-на-ты… Машина — там.
— Сейчас я позвоню. Рендер двинулся к телефону.
— Не надо. Не ответит. Да, пес был прав.
Рендер вернулся в приемную, взял пальто и аптечку. Он выглянул в окно и увидел машину Эйлин; она была припаркована у въезда на боковую полосу, там, где монитор уже не действовал и нужно было управлять вручную. Если бы машину не завели на боковую полосу, монитор автоматически припарковал бы ее на нейтральной. Другие машины, ведомые монитором, объезжали ее.
«Так просто — даже собака может вести машину, — подумал Рендер. — Надо скорее спускаться, пока не приехала контрольная служба. Возможно, блок управления уже подал сигнал о самопроизвольной остановке. А возможно, и нет. У меня еще несколько минут в запасе».
Он взглянул на большие настенные часы.
— Отлично, Зиг. Едем.
Они спустились вниз и, выйдя через дверь слева от главного подъезда, поспешили к машине. Мотор еще потихоньку работал.
Рендер открыл дверцу для пассажиров, и Зигмунд скользнул внутрь. Он последовал за псом и собирался было сесть за штурвал, но собака уже тыкала лапой, набирая координаты на табло.
«Невольно почувствуешь себя не на своем месте», — мелькнуло у Рендера. Он закурил.
Машина свернула в подземную развязку, выехав на противоположную боковую полосу, притормозила и плавно влилась в поток бегущих мимо машин. Собака перевела автомобиль на полосу скоростного движения.
— Уф! — выдохнул Зигмунд.
Рендеру захотелось потрепать его по мохнатой голове, но, взглянув на оскаленные клыки, решил воздержаться.
— Когда ты заметил, что с ней неладно?
— Пришла с работы. Не ела. Я спрашивал — что, молчала. Сидела молча.
— А раньше она когда-нибудь так себя вела?
— Нет.
«Что могло повлиять, ускорить процесс? Может, просто выдался тяжелый день, неприятности на работе? В конце концов Зиг всего лишь собака — ну, вроде. Нет. Он не ошибся. Но почему?»
— А как она вела себя вчера? И когда сегодня ушла из дома?
— Как всегда.
Рендер снова набрал ее номер. Ответа не было.
— Ты. Из-за тебя, — сказал пес.
— Что именно?
— Глаза. Видеть. Ты. Машина. Плохо.
— Нет, — сказал Рендер, и его рука нащупала в кармане газовый баллончик.
— Да, — сказал пес, снова поворачиваясь к нему. — Ты, ее, вылечишь?..
— Конечно, — ответил Рендер. Зигмунд опять уставился вперед, на дорогу.
Рендер чувствовал физическое возбуждение, но мысль работала вяло. Он думал о том, что могло нарушить процесс. Предчувствие не покидало его еще со времени первого сеанса. В том облике Эйлин Шеллот, который у него сложился, всегда было что-то тревожное: сочетание высокоразвитого интеллекта и беспомощности, решительности и ранимости, чувствительности и жесткости.
«А может быть, именно этим она так привлекает меня? Нет! Тут всего лишь обратное воздействие, черт возьми!»
— Пахнешь страхом, — сказала собака.
— Тогда раскрась меня страхом, — ответил Рендер, — и берись за следующую картинку.
Машина то притормаживала на поворотах, то снова набирала скорость, снова притормаживала и снова разгонялась. Наконец они оказались на узком участке хайвея, в одном из малозастроенных районов города.
В глубине пульта раздался мягкий щелчок, и машина въехала в парковочный бункер у высокого кирпичного дома. Щелчок произвел скорее всего специальный сервомеханизм, взявший контроль над машиной после монитора. Он медленно провел автомобиль в его прозрачный парковочный отсек и затормозил. Рендер выключил зажигание.
Зигмунд тем временем успел открыть боковую дверцу. Рендер прошел вслед за ним в дом, и лифт доставил их на пятидесятый этаж.
Пес быстро перебежал через холл, нажал носом металлическую, вделанную в дверь дощечку и уселся, выжидая. Дверь слегка приоткрылась внутрь. Он толкнул ее плечом и вошел. Рендер вошел тоже, прикрыв за собой дверь.
Стены просторной комнаты были практически голы — никаких украшений, окрашены в мягкие, успокаивающие тона. В одном углу высилась настоящая пирамида кассет с записями; перед ней располагался устрашающего вида аудиокомбайн. У окна стоял широкий стол на изогнутых ножках, а справа, вдоль стены, — низкий диван. За диваном была запертая дверь, а сводчатый коридор вел, очевидно, в другие комнаты.
Эйлин сидела в кресле с пушистой обивкой в дальнем углу, у окна. Зигмунд стал рядом с креслом.
Рендер пересек комнату, извлек из пачки сигарету. Щелкнув зажигалкой, он не закрывал ее, пока Эйлин не повернула голову в сторону пламени.
— Сигарету? — спросил Рендер.
