Айзек Азимов - Путь к Академии
Рейч невесело смотрел на отца.
— Папа, — решительно начал он, — больше ты по Трентору один разгуливать не будешь.
Селдон нахмурился.
— Что, из-за одного-единственного случая?
— Ничего себе случай! Ты больше не в силах сам защищаться. Тебе как-никак семьдесят, и правая нога тебя, как видишь, подводит. И потом у тебя есть враги!
— Враги?
— Представь себе. И ты это сам отлично понимаешь. Эти крысы подзаборные не за кем-нибудь охотились. Им не всё равно было, на кого нападать. Они искали и нашли именно тебя. Или ты забыл, что они крикнули «психоистория!»? А ещё обозвали тебя калекой. Как думаешь, почему?
— Не знаю.
— Зато я знаю. Это потому, что ты живешь в своем мирке, папа, и не знаешь, что происходит на Тренторе. Думаешь, тренторианцы слепые и не видят, как планета, набирая скорость, несется в пропасть? Думаешь, они не знают, что твоя психоистория это давно предсказала? Тебе не кажется, что люди склонны свалить на гонца вину за дурные вести? Если всё будет плохо, — а всё будет плохо, — очень многие подумают, что во всём виноват ты.
— Не могу в это поверить.
— А как ты думаешь, почему в Галактической Библиотеке есть противники твоего пребывания там? Не хотят попасть под горячую руку, когда толпа на тебя набросится. Ну так вот… тебе надо быть осторожнее. Ни в коем случае нельзя ходить одному. Либо со мной, либо с телохранителями. Только так, папа.
Селдон выглядел таким несчастным, что Рейчу стало его жалко.
— Но это ненадолго, па, — сказал он. — Я нашёл новую работу.
Селдон поднял взгляд.
— Новую работу? Какую?
— Преподавательскую. В университете.
— В каком университете?
— В Сантаннийском.
У Селдона задрожали губы.
— Сантанния! Это же в девяти тысячах парсеков от Трентора! Провинциальный мир на другом краю Галактики!
— Вот именно. Потому я и хочу улететь туда. Я на Тренторе всю жизнь прожил, па, и мне тут надоело. Нет ни одной планеты во всей Империи, где дела сейчас шли бы хуже, чем на Тренторе. Логово бандюг, а защитить простого человека некому. Экономика хромает на обе ноги, техника разрушается. А Сантанния живёт примерно так же, как и жила, — тихий, пасторальный мир. Я хочу улететь туда и начать там новую жизнь с Манеллой, Вандой и Беллис. Мы все вместе отбываем туда через два месяца.
— Все?!
— Все. И ты тоже, папа. Мы не оставим тебя на Тренторе. Ты полетишь с нами на Сантаннию.
Селдон покачал головой:
— Это невозможно, Рейч. Ты знаешь.
— Почему невозможно?
— Ты знаешь почему. Проект. Моя психоистория. Неужели ты думаешь, что я смогу оставить дело всей моей жизни? Предать его?
— Почему нет? Оно же тебя предало.
— Ты с ума сошёл!
— Вовсе нет. Ты сам посуди, к чему всё это тебя привело. Денег у тебя нет, и добыть их негде. На Тренторе не осталось никого, кто хотел бы тебе помочь.
— Но уже почти сорок лет…
— Да-да, это понятно. Сорок лет прошло, и ты проиграл, папа. Это не преступление — проиграть. Ты так старался, столько сил положил, столько достиг, но добрался в итоге до разваливающейся экономики и гибнущей Империи. Именно это ты давно предсказывал, и именно это теперь встало на пути твоей работы. Так что…
— Нет. Не встало. Так или иначе я буду продолжать работу.
— Я тебе вот что скажу, па. Если уж ты действительно такой упрямый, возьми с собой свою психоисторию. Начни всё заново в Сантаннии. Может быть, там найдутся и деньги, и энтузиасты, чтобы помочь тебе.
— А что будет с теми людьми, которые столько лет верой и правдой служили мне?
— О боже, папа! Да они уходят от тебя один за другим из-за того, что тебе нечем им платить! Если ты останешься здесь, то скоро останешься один-одинёшенек. Ой, папа, я тебя умоляю! Ты думаешь, мне по сердцу вот так с тобой говорить? Просто никто, кроме меня, тебе этого не скажет, никто не отважится поранить твоё сердце. Так давай же не будем лгать друг другу. Раз ты уже ходишь по улицам, а на тебя нападают единственно потому, что ты — Гэри Селдон, разве не пора сказать друг другу правду?
— Бог с ней, с правдой. Я не хочу улетать с Трентора.
Рейч покачал головой.
— Я не сомневался, что ты будешь упрямиться, папа. Но у тебя целых два месяца на размышления. Подумай, ладно?
Глава 15
Гэри Селдон давно не улыбался. Он, как обычно, руководил Проектом: упорно, старательно содействуя продвижению работы над психоисторией, строя планы относительно создания Академий, изучая Главный Радиант.
Но он не улыбался. Он заставлял себя работать, не испытывая при этом никакой радости от достигнутых успехов. Наоборот, он всё время ощущал неудачи, абсолютно во всём.
Селдон сидел в своем стрилингском кабинете за рабочим столом, когда вошла Ванда. Селдон взглянул на неё, и сердце его радостно заколотилось. Отношение к Ванде у него всегда было особенное. Селдон уже не мог припомнить, когда и он сам, и все остальные перестали воспринимать её заявления с удивлением и восторгом — теперь всем казалось, что так было всегда. Она спасла его жизнь, будучи совсем малышкой, с помощью пресловутых «фиников». Даже в раннем детстве она отличалась тем, что всё знала.
Хотя доктор Энделецки классифицировала геном Ванды как абсолютно нормальный во всех отношениях, Селдон не отказался от мысли, что умственные способности внучки превосходят способности среднего человека. Точно так же он был уверен в том, что в Галактике существуют другие такие же люди, как она, и даже на Тренторе. Если бы только он мог разыскать этих менталистов, какой неоценимый вклад они могли бы внести в дело создания Академии! Пока же все его мечты были сосредоточены в единственном существе — его внучке. Селдон смотрел на неё, такую красивую, горделиво стоящую на пороге кабинета, и сердце его готово было разорваться от тоски. Через несколько дней она уедет.
Как он сумеет пережить это?
Ванда стала настоящей красавицей. Ей было восемнадцать. Длинные светлые волосы, немного широковатые скулы, но зато лицо её казалось всегда готовым улыбнуться. Она и улыбалась, а Селдон подумал: «Что же ей, плакать, что ли? Летит на Сантаннию, где её ждёт совсем другая жизнь».
— Ну, Ванда, — сказал он, — ещё несколько дней — и всё.
— Вряд ли, дедушка.
— Что? — удивлённо посмотрел на внучку Селдон.
Ванда подошла и обняла деда.
— Я не полечу на Сантаннию.
— Что, разве папа и мама передумали?
— Нет, они полетят.
— А ты — нет? Почему? А ты куда собираешься?
— Я собираюсь остаться здесь, дедушка. С тобой, бедный дедушка! — воскликнула Ванда и нежно прижалась к Селдону.
