Айзек Азимов - Позитронный человек (сборник)
Мужчины нагишом, отпуская шутки и смеясь, стояли в кругу, а старый искусник Оседлавший Мамонта готовил краску. Мужчины раскрашивали тело только в случае войны, а с тех пор как племя воевало в последний раз, прошло уже много времени, и краску пришлось замешивать заново. На это требовалось время. Но Оседлавший Мамонта умел скоблить камни и смешивать полученный порошок с антилопьим жиром так, чтобы краска хорошо держалась на коже. Он сидел, скрестив ноги, и работал, а остальные ждали его. Оседлавший Мамонта сыпал красители из полых костей, где хранил их, в каменный сосуд и растирал там жиром. Вот и готово. Оседлавший Мамонта протянул горшок с красной краской Расколотой Горе, а горшок с синей — Молодому Оленю. Все остальные стали в ряд для раскраски.
Смех и шутки стали еще громче. Мужчин пугало то, что им предстояло, оттого они и смеялись так много. Красильщики пользовались кисточками из лисьего хвоста, и всех разбирало еще пуще, потому что от кисточек было щекотно. Раскрашивать тело выше пояса было легко: одну узкую синюю полоску поперек спины, другую — поперек груди, потом синий знак Богини на горло — там, где выпирает, — и еще один над сердцем. Общее веселье возбуждала раскраска того, что ниже пояса. Сначала тело опоясывалось широкой красной полосой — спереди через низ живота, как раз над мужскими органами, а сзади по верху ягодиц; потом проводились полоски вокруг ляжек, пониже члена; и, наконец, самое смешное — полоса Богини вдоль члена и два красных мазка на том круглом, что под ним. Расколотая Гора не жалел краски, и мужчины притворялись, будто им донельзя щекотно. А может, и не притворялись.
Раскрасили бы и меня заодно, думала Ведунья. У меня нет того, что есть у мужчин, но можно провести красную полосу вокруг лона и покрасить кончики грудей, и будет то же самое. Потому что я такой же воин, как и они. Точно такой же.
Вот двое воинов почти и закончили — раскрасили всех, кроме самих себя. Теперь Расколотая Гора раскрасил внизу Молодого Оленя, а Молодой Олень раскрасил вверху Расколотую Гору. Все повязали набедренные повязки, набросили на плечи львиные мантии, взяли копья и приготовились идти в бой.
Нет, еще не совсем приготовились. Их еще должна напутствовать жрица перед тремя медвежьими черепами. Ведунья видела, что две младшие жрицы уже расставляют черепа поперек тропы, а старшая облачается в особые одежды для напутствия воинов.
Ведунья посмотрела вниз, на алтарь из блестящего камня у Слияния Трех Рек. Там никого не было.
Все кончится ничем, если Чужие куда-то ушли. Жрица заявила, что следы вокруг алтаря были свежие, но что понимает жрица? Она не охотник. Может, этим следам уже три дня, и Чужие теперь далеко.
Сейчас бы сойти поскорей к алтарю да исполнить обряды, которые Серебристое Облако почитает необходимыми; тогда им можно было бы повернуть обратно на восток, в холодную пустую страну, куда Чужие заходят редко, и жить дальше. Если воины спустятся вниз лишь затем, чтобы разнюхать, нет ли там
Чужих, и убедятся, что их там нет, то Серебристое Облако понапрасну тратит время. Лето идет, день убывает. Не сегодня-завтра может пойти снег. Людям нужно поскорей проделать то, ради чего они пришли сюда, и поискать пристанище, где пережить трудные месяцы.
Но жрица скорее всего права, и Чужие где-то поблизости. Будет война, и их мужчины погибнут — а может, и не только мужчины.
Сзади подошла Хранительница Прошлого и шепнула на ухо Ведунье:
— Богиня очень немилостива к нам последнее время. Мы пришли сюда поклониться ей, а она сначала взяла у нас мальчика, а потом завела нас в самую гущу Чужих.
— Я Чужих не видела, — вздернула плечами Ведунья. — Мы здесь уже два дня, и никто не видел Чужих.
— Но они здесь. Они затаились и поджидают нас внизу, чтобы напасть. Я знаю.
— Откуда?
— Видела сон. Они были невидимы, как духи тумана, потом стали едва видны, как тени, а потом стали возникать повсюду из-под земли и убивать нас.
— Еще один страшный сон, — скрипуче рассмеялась Ведунья.
— Еще один?
— Позапрошлой ночью Серебристому Облаку снилось, будто он мальчиком входит в море, а выйдя из него, стареет с каждым шагом и наконец становится дряхлым, согбенным и слабым. Это сон о смерти. А тебе вот снится, будто Чужие поджидают нас у алтаря.
— И Богиня, взяв Меченого Небесным Огнем, ничем не дала нам знать, довольна ли она теперь, — кивнула Хранительница Прошлого. — Нам бы следовало уйти отсюда, не вознося молений у этого алтаря.
— Но Серебристое Облако думает иначе.
— Годы сделали его слабым и робким.
— Ты что, хотела бы править вместо него? — рявкнула Ведунья.
— Я? — улыбнулась Хранительница Прошлого. — Нет, Ведунья. Мне совсем не хотелось бы стать вождем. Если и есть на свете женщина, которая желает этого в глубине души, то это ты, Ведунья. Меня же подобное бремя не привлекает. И тем не менее Серебристому Облаку, пожалуй, пришла пора сложить свою палицу, шапку и мантию.
— Нет.
— Он стар и все больше сдает. В глазах у него усталость.
— Он силен и мудр, — не слишком убежденно возразила Ведунья.
— Ты сама знаешь, что это неправда.
— Неправда? Неправда?
— Потише, женщина. Только ударь меня, и я скину тебя с горы.
— Ты назвала меня лгуньей.
— Я сказала, что ты говоришь неправду.
— Это одно и то же.
— Лгунья, которая лжет даже себе самой, не лгунья, а дура. Ты знаешь, и я знаю, и жрица знает, что Серебристое Облако больше не годится в вожди. Каждая из нас думала об этом и сказала себе так. А когда это начнут понимать и мужчины, останется призвать Тех, Кто Убивает.
— Может, и так, — нехотя согласилась Ведунья.
— Тогда почему ты его защищаешь?
— Мне жаль его. Я не хочу, чтобы он умирал.
— Нежное у тебя сердце. Только ведь вождь знает, что его ждет. Помнишь — когда вождем был Черный Снег, у него разлилась зеленая желчь, и ничего не помогло; тогда он собрал всех и сказал, что его время пришло. Разве он поколебался хоть на миг? Так было и с Высоким Деревом, отцом Серебристого Облака, когда я была маленькой, а тебя еще и на свете не было. Высокое Дерево был великий вождь, но однажды он сказал, что уже стар и не может больше править, и к ночи его не стало. Так же будет и с Серебристым Облаком.
— Нет. Не теперь еще.
— Даже если он доведет нас до беды? — холодно сказала Хранительница Прошлого. — Если уже не довел. Не нужно было нам приходить сюда — теперь я понимаю это, хотя раньше не понимала. Зачем ты за него заступаешься? Кто он тебе? Ты же всегда его недолюбливала.
— Если Серебристое Облако умрет, кто будет вождем, по-твоему?
