Джек Вэнс - Плавучие театры Большой Планеты
На рассвете шлюпки пристали к песчаной косе, где проще было ставить мачты и реи. Бонко развел костер, и труппа стала поджаривать водившихся здесь песчаных ползунов, пока матросы оснащали баркасы.
Замп взглянул на мадемуазель Бланш-Астер, сидевшую с саквояжем, и вспомнил про драгоценную сумку под носовым камбузом. Взвесив ее в руке, Замп убедился в сохранности своего капитала и снова спрятал сумку, еще надежнее.
Вернувшись на песчаную косу, Замп заметил, что вокруг боцмана собрались несколько матросов — каждый из них, по-видимому, на чем-то настаивал. В нескольких метрах дальше по берегу актеры и музыканты из труппы тоже о чем-то горячо спорили.
К Зампу тут же направились Бонко и «великий чародей» Виливег. Виливег сказал: «Актеры подняли любопытный вопрос…»
«Тот же вопрос интересует и команду», — вставил боцман.
«Вопрос заключается в следующем, — продолжал фокусник. — После того, как мы приплывем в Лантин, возможны замешательство и суматоха. Можно себе представить, что в такой ситуации, по какому-нибудь недосмотру, актеры могут не получить заработную плату».
«Матросы тоже считают, что сейчас самое удачное время для расчета — чтобы по прибытии в Лантин никто не испытывал особых неудобств», — пояснил Бонко.
Виливег поддержал боцмана: «Усилия, которые потребовались бы в Лантине для того, чтобы найти каждого из нас и передать ему деньги, легли бы излишним и несправедливым бременем на плечи такого человека, как вы, и так уже отягощенного множеством проблем».
Замп с изумлением переводил взгляд с одного собеседника на другого: «Не могу поверить своим ушам! Вернитесь к тем, кто вас послал, и объявите, что моя первоочередная и самая насущная задача заключается в приобретении нового судна, которое позволит всем присутствующим продолжать зарабатывать на жизнь. Учитывая это обстоятельство, я предлагаю сохранить казну театра в качестве доверительного фонда, в интересах всех актеров и матросов».
Виливег прокашлялся: «Некоторые участники труппы предвидели, что вы будете руководствоваться подобными соображениями. Согласен, они носят альтруистический характер; тем не менее, они скорее относятся к области фантазий, нежели к реальности. Короче говоря, каждый из исполнителей требует немедленного расчета полновесным железом».
«Команда, — прибавил боцман, — придерживается той же точки зрения».
Замп огорченно покачал головой: «До чего низменный, вульгарный подход! Неужели все мы потеряли всякое стремление к общей цели? Только взаимопомощь — и, возможно, принесение в жертву части дохода — позволит каждому из нас реализовать свои способности!»
«Всецело разделяю ваши надежды, — сочувственно произнес „великий чародей“, — но они могут быть осуществлены только следующим образом. Каждый из нас получит всю причитающуюся ему заработную плату — плюс возмещение стоимости потерянного личного имущества и премиальные за причиненные неудобства. Затем, когда представится такая возможность, мы снова вложим какие-то средства и все наши неповторимые таланты в общий фонд, что будет выгодно каждому. Никакое другое решение вопроса невозможно».
Аполлон Замп гневно взмахнул рукой: «Никогда не думал, что мне придется иметь дело с таким низкопробным, позорным, близоруким упрямством! Все это окажется выгодно только владельцам лантинских таверн. Тем не менее, если вы настаиваете на таком безумии, я вынужден удовлетворить ваши запросы. Должен заметить, между прочим, что, когда я буду набирать персонал для нового плавучего театра, мне придется отказаться от намерения положительно учитывать факт нашего сотрудничества в прошлом».
«То, о чем вы говорите — не более чем призрачные пряди в воображении Великого Ткача, плетущего кружева пространства-времени, — заявил фокусник. — Раскошеливайтесь!»
«Хорошо! — угрюмо отозвался Замп. — Выстраивайтесь в очередь. Виливег, будь так любезен, подготовь документ, подтверждающий получение заработной платы труппой и командой — каждому из присутствующих придется его собственноручно подписать».
«С удовольствием! — отозвался Виливег. — Кажется, среди моих вещей остались бумага и перо».
«Одно последнее замечание, остановил его Замп. — Ты упомянул о выплате „премиальных“ и „возмещения стоимости потерянного личного имущества“. В настоящее время я не могу позволить себе такое расточительство. Трудоустройство труппы и команды закончилось вчера вечером, с ударом топора Бонко, и оплата будет производиться только за время, отработанное до этого момента».
Заявление Зампа не прибавило ему популярности и вызвало существенные протесты, но он их игнорировал. Забравшись в капитанскую шлюпку, он выставил на берег скамью, чтобы она служила расчетным прилавком, после чего вытащил из-под камбуза кожаную сумку и снова спрыгнул на песок.
«Итак! — объявил он. — Подходите по одному, получайте железо, подписывайте документ и отходите в сторону. Пожалуйста, не пытайтесь вставать в очередь повторно. С жалобами и спорами придется подождать до тех пор, пока мы не прибудем в Лантин. Кто первый — ты, Виливег?»
«Да — так как я буду наблюдать за процессом подписания ведомости, целесообразно заплатить мне в первую очередь. Вы задолжали мне, в точности, за два месяца, четыре дня, семь часов и шестнадцать минут».
«Как так? — взревел Замп. — Ты забыл про аванс в размере тридцати трех грошей, выплаченный тебе в Лантине?»
«В размере тринадцати грошей! — взревел в ответ „великий чародей“. — Я просил пятьдесят; вы заявили, что на текущие расходы в кассе осталось только тринадцать».
«Неправда! Ты выдал расписку о получении материалов и продуктов из судовой кладовой примерно на сумму в одиннадцать грошей, и эту сумму придется вычесть. Кроме того…»
«Минуточку, минуточку! — воскликнул Виливег. — Действительно, я взял из кладовой горшок помады для волос, одеяло и коробку сушеного инжира. Все это погибло в огне — я не успел даже начать пользоваться этими, как вы изволили выразиться, „материалами и продуктами“!»
Замп решительно покачал головой: «Задолженность существует. Кроме того, ты преувеличил срок, за который тебе причитается заработок, на три недели и четыре дня. Таким образом, я тебе должен, круглым счетом, шестьдесят семь грошей. Будь так добр, распишись в ведомости».
Виливег потряс в воздухе сжатыми кулаками. Замп, давно привыкший к вспышкам артистического темперамента, не обращал внимания на жестикуляцию. Деловито открыв сумку, антрепренер высыпал на скамью ее содержимое — шесть тяжелых камней.
На мгновение оцепенев от неожиданности, Аполлон Замп медленно поднялся на ноги. Взглянув на очередь людей, ожидавших выдачи заработной платы, он заметил, почти в самом конце, стюарда Чонта.
