Сергей Боровский - Зеркало
- Не мог, - ответил Прокопьевич, явно обрадованный, что за его профессионализм вступились. - Но тогда что получается?
- Клиническая смерть и последующее оживление.
- Без посторонней помощи? Вряд ли. Мне тут видится другое.
Прокопьевич, как хороший актёр, опустил к полу глаза и сказал утробным сдавленным голосом:
- Я их за свою долгую карьеру насмотрелся.
- Кого их? - не понял Колюня, за спиной которого уже гримасничали коллеги, предвкушая весёлый розыгрыш новичка.
- Понятное дело, кого.
Прокопьевич мотнул головой в сторону холодильника, следуя плану, но в этот момент из соседней комнаты раздался отчётливый звук шлепка. Такой, как бывает, когда падает на пол увесистый кусок говядины. Потом загремело падающее железо и бьющееся стекло.
- Колюня, глянь, что там, - приказал Прокопьевич молодому практиканту, внутренне радуясь, что звуки так удачно вписываются в его замысел.
- Почему я? - обиделся тот.
- Потому что я делал это, когда мне было столько же лет, сколько тебе сейчас, - озлился Прокопьевич. - Живо! И смотри у меня, если ты опять чего-то там плохо закрепил. Премии лишу.
Под сдавленные смешки испуганный Колюня на полусогнутых прошагал в холодильник и через секунду оттуда донёсся его исступлённый вопль. Бывалые патологоанатомы переглянулись, но не тронулись с места — не иначе, глюки у практиканта пошли с непривычки. Затем Колюня выскочил из холодильника, споткнулся не понятно обо что и расстелился на полу. Больно ударился головой, но всё равно судорожно пытался подняться, что получалось у него крайне плохо.
- Чего ты елозишь? - с оттенком брезгливости спросил Прокопьевич, наблюдая, как милая шутка превращается в неудобоваримое зрелище.
- Там! - показал рукой Колюня, но слов выговорить не мог.
- Покойники, что ли?
И тут то, что испугало Колюню показалось в проёме двери.
Начавший таять лёд стекал по его щекам. Бесцветные глаза расползались в стороны, не в состоянии сфокусироваться. Он сделал резкое движение головой назад, будто поправлял причёску, а затем и руками пригладил торчащие волосы.
- Закажите мне такси, - глухо прорычало существо, и новый кусок льда отломился от него и с грохотом раскрошился об пол.
Как ни были искушены в загробных делах патологоанатомы, дремучее чувство боязни смерти и всего, что связано с ней, овладело ими, и ожившему так неожиданно трупу пришлось одеваться без их помощи, хотя он и просил их об этом. Случились в этот момент и постыдные обмороки, и побеги. Прокопьевича сковал какой-то неведомый паралич.
Троллейбусную остановку труп нашёл сам, потому что прохожие наотрез отказывались ему содействовать в поисках. В салоне троллейбуса его поджидали те же неприятности — пассажиры не желали его считать нормальным членом общества, сторонились и неприлично пялились.
- Ну, чего уставился? - обратился к одному из них труп, слишком уж наглому, не выдержав любопытно-испуганного взгляда.
От него отстранились, образуя пустое пространство, как вокруг смердящего бомжа — обычная сценка в общественном транспорте Москвы. Положение спас контроллёр. Проверка билетов на некоторое время отвлекла граждан от диковинных событий, вернув к делам будничным.
Труп долго пытался понять, что от него хочет этот странный человек, но потом он как будто что-то вспомнил, что-то извлёк из глубин своей отжившей памяти. Он посмотрел вокруг себя и сказал:
- Граждане! Ведь оштрафуют же! Не дайте пропасть.
Тут и контроллёр, наконец, заметил в «зайце» что-то неладное и попытался ретироваться. Но не смог. Труп схватил его за грудки и пообещал:
- Я заплачу! Кошелёк украли! Украли жену! Бизнес. Но я заплачу!
Люди, запертые в консервной банке, движущейся по дороге, готовы были выпрыгивать из окон, однако спасла всех запланированная каким-то мудрым проектировщиком остановка. Труп выпал из салона, не оштрафованный, и троллейбус укатил по намеченному маршруту.
В вымытой с мылом идеальной витрине гламурного бутика труп увидел своё отражение и спросил:
- Кто я?
- Чья-то совесть, - ответили ему из зеркала.
- Чья?
- Найди.
- А кто ТЫ?
- Информационное бюро. Тебе нужно обзавестись нормальной одеждой и перестать вести себя так.
- А как я себя веду?
- Как покойник, сбежавший из морга.
Советы пошли трупу на пользу. Он завернул лицо шарфом, снятым с безвестного прохожего, и перестал приставать к гражданам с расспросами. От троллейбусов он отказался, а вместо них пересел на метро. Были небольшие сложности со входом, но и они разрешились быстро, когда он последовал примеру отдельных граждан, перепрыгивающих через турникеты.
Он хаотично передвигался по станциям, выходя из вагонов и меняя ветки. Нюхал воздух (или это только казалось ему). Прислушивался к одному только ему слышимым звукам. Наконец, будто поймал что-то из пустоты и вышел наружу. Уверенной походкой пересёк двор и оказался у стеклянной будки с консьержем сытого и одновременно сурового вида.
- Вы к кому? - спросил охранник.
- Тридцать вторая.
Откуда у него эти цифры? От «бюро», наверное.
- А вас там ждут? Паспорт есть?
- Был, но его забрал следователь Шабанов. Можете позвонить ему. Он подтвердит. Скажете ему: привет от самоубийцы. Он поймёт.
- Парень, ты не обижайся, но я тебя сейчас выкину на улицу. У нас приказ: всех придурковатых и назойливых — взашей.
Дюжий консьерж явно вознамерился привести в исполнение свою угрозу. Он даже вышел из будки, грозно поигрывая дубинкой.
- Не надо, - тихо сказал труп. - Лишняя кровь.
При этом, произнося столь миролюбивые слова, он легко повалил на пол сто килограммов живых препятствий и задушил охранника руками, без единого звука с обеих сторон.
- Лишняя кровь, - повторил он, вставая с колен и отряхивая ладони.
Лифт уже ждал его.
Звонить пришлось долго. Димон ничего не мог разобрать в глазок, а когда, наконец, подал голос, то в ответ услышал что-то маловразумительное:
- Дима. Это Жека. У меня проблемы. Впусти.
Диалог продолжался минут пять, пока с той стороны двери не поняли, что сопротивление бесполезно, и только усугубляет ситуацию. Едва живой Димон стоял на пороге, а труп не стал дожидаться приглашения и бесцеремонно прошелестел мимо него внутрь.
- Мне нужно перекантоваться у тебя неделю-другую, - сказал он едва слышно. - Кажется, за мной следят. Не возражаешь?
Димой машинально кивнул головой.
- К жене не пойду. Там засада. И Шабанов этот. Кто такой Шабанов? - крикнул в отчаяньи он, теребя пальцами сгнивший лоб. - Ты его знаешь?
Димон снова кивнул, не видя никакого смысла скрывать этот факт. Тем более от друга. Пусть и мёртвого. Пусть и убитого тобой.
- Жрать не хочу. Даже не предлагай. И бухать не хочется. Ты знаешь, со мной что-то странное происходит.
