Гарри Веда - Мозголомка. Сборник рассказов
Сергею Михайловичу ехать домой не хотелось вовсе. Жена приготовила ужин, напомнила днем и пропустить такое рандеву было равносильно добровольному обливанию головы серное кислотой. Главный вздохнул и нажал кнопку вызова лифта.
Буду молчать на все провокации. Что бы она ни говорила.
Жена в вечернем платье была хороша. Центурион с любовью глядел на свою половину и начинал радоваться решению все-таки приехать.
Играла легкая музыка, детей не было. Ароматные благовония дополняли романтичную атмосферу. Давно вот так не сидели, вдвоем… Время черствит, что ли…
Морепродукты в китайском соусе вышли великолепно, Сергей Михайлович с упоением вгрызался в душистую мякоть осьминога и запивал большими глотками португальской мадеры. Ну и что, исключительными манерами и вкусом он никогда не отличался. И никогда по этому поводу не комплексовал.
— Как прошел день, дорогой? — Кристина ела изящно, как и все остальное, что делала.
— Хорошо. В целом. Служба контроля доложила о возможных волнениях в южном квартале… Не понимаю, чего им не хватает… Так не хочется принимать жесткие меры…
— Там ведь Черенков у руля? — Жена владела кадровыми вопросами лучше мужа.
— Кажется да… А что?
— Рыба гниет с головы.
— Петька нормальный парень. Он пять лет западным кварталом руководил. И вывел прирост производства в два процента. И ни грамма лишней люмы. Так что, дело не в Черенкове.
— Дело всегда в руководителе. Я не знаю, что там с люмой-шмумой, я общалась недавно с женой Петра Васильевича. И я, в принципе, понимаю, почему возможны проблемы в южном квартале.
— И что она тебе нарассказывала?
— Он собирается бросить семью. Ты считаешь, так может поступить современный развитый мужчина?
— Так он поступить не должен, я не спорю… Но ты же ее видела? В ней полтора центнера весу. Когда в комнату входит — по ушам бьет уплотнением воздуха.
— А ничего, что она Черенкову троих детей родила? Значит, когда была молодая и красивая — была нужна. А как использовал — можно в утиль?
— Ну, зачем же сразу в утиль? Он же не отказывается ее обеспечивать там… Ну, я не знаю… он не старый еще мужчина, заслуженный работник. Ну, поживет отдельно, что ж здесь смертельного…
— Вот. Я всегда знала, что вы все одинаковые. Меня ты тоже потом бросишь?…
— Ну, что ты рыбка… Я же тебя люблю… И я не Черенков.
— Ты не Черенков, но ты его оправдываешь.
— Это еще ни о чем не говорит…
Остаток ужина прошел в полном молчании.
" Уважаемый Роман Алексеевич, сообщаю вам о новых данных, полученных в ходе проекта "Сердце". Как и предполагалось ранее, нами проведены все подготовительные операции. Беспилотный автоматический аппарат Сатурн-Гравити 25 был снят с орбиты Сатурна, под видом срочного ремонта. Взамен, на внешнюю орбитальную траекторию Солнечной Системы был выведен автоматический зонд с Альфой на борту, а также пилотируемая станция с оператором. Система "Око" выведена на околоземную орбиту и ориентирована. Нам удалось выйти на расчетный режим и добиться временнОго соотношения объектов с базой "Земля" один к десяти. Аппарат Сатурн Гравити 25 предъявлен кураторам с соответствующими повреждениями. Старт приемо-передатчика был проведен со всеми предусмотренными мерами секретности и я могу вам гарантировать, что на данный момент никаких утечек информации по проекту "Сердце" не существует. Жду вашей санкции на вступление в контакт с Альфой.
С уважением,
Антон Виленович, глава РАН"
Ромка перечитал сообщение четыре раза, бросил долгий взгляд в окно. Солнце светило для него. Сейчас он это знал точно. Зажмурился и, не глядя на экран планшета, кончиками пальцев, набрал слово "ПОЕХАЛИ". Энтер.
Ментор молча любовался голубым топазом снега внизу. Дикобраз на центральном пульте не горел вовсе, практически вся объемная подсветка была притушена тоже.
Люма — это жизнь. Не только основная субстанция для получения энергии. Не только основа для создания всех конструкционных материалов. Главное — когда концентрация люмы достигнет пяти процентов в средах этой планетки, мы сможем перестать бояться солнечных лучей и прятаться. Спустимся с орбиты, сможем обитать на поверхности.
Путь был долог. Четыре тысячи земных лет. По кирпичикам объединяли этих обезьян. Учили жить и работать. Помирили между собой. Дали науку и технологии.
Взамен — заберем половину территорий. Вторая — сама собой очищается от люмы. Сибирь, Центральная Африка и Латинская Америка. Выжившим обезьянкам как раз хватит.
Еще каких-нибудь десять лет и колония "Звезда" будет рапортовать в Высший Совет о завершении миссии.
По центральному пульту пробежал оранжевый огонек. Ментор оттолкнулся от окна и мягко подкатился к экрану.
— Командор, разрешите с докладом?…
— Приходить не нужно, Лик. Я тебя внимательно слушаю.
— Наш аналитический центр сообщает о странной научной активности обезьян.
— Что они подразумевают?
— Люди ведут два проекта. Один — связан с изучением новых методов беспроводных коммуникаций, с использованием свойств пространства-времени. Нами санкционированный проект. Второй — замена сломанного беспилотного аппарата, изучающего Сатурн. Тоже санкционированный проект. Странность в том, что этими двумя проблемами занимается одна и та же, довольно небольшая группа ученых. Хотя проекты — абсолютно разные и не связаны между собой.
— Может, им банально не хватает человеческого ресурса?
— Всегда хватало. Работы несложные, научных сотрудников, способных вести такие исследования, у них валом. Что-то здесь не то, люмой чувствую… И самая подозрительная деталь — они модулируют связь "Оком". Этому есть разумное объяснение, "Око" тоже использует изменение вектора утекания пространства. Говорят, что изучают его выходную модуляцию. Но все вместе — как-то странно выглядит.
— Хорошо. Усильте аналитическую работу. Сделайте упор на агентурные сведения. Я считаю, что не стоит переоценивать умственные способности полуобезьян. Но осторожность не повредит. Докладывайте мне каждые две недели. Но я не думаю, что там что-то серьезное.
— Будет сделано, командор. — Экран отключился и ментор снова подкатился к своей любимой панораме. Долго смотрел в одну точку, потом тряхнул большой головой. Да нет, обезьянки глупы. Какого подвоха от них ждать…
Сегодня сотая. Какое число красивое. Древнее, не менее древнее, чем единица.
Ромка никогда не был символистом. Но сегодняшняя цифра его впечатлила. Сотая женщина в жизни. Мог ли он мечтать. Отпраздновать что ли… Но такими подробностями своей увлекательной судьбы он ни с кем не делился. С одной стороны — не хотелось афишировать какие-либо договоренности с пришельцами. Даже если никаких особых договоренностей и нет. С другой стороны — а чем делиться? Хвастовство такого рода вдруг представилось Ромке каким-то мелким ребячеством, допустимым для молодого армейского юриста, но никак не для серьезного государственного мужа. И так ведь предполагается, что все должно быть в порядке с данным вопросом.
