Пол Дж. Макоули - «Если», 2000 № 02
Тем временем остальные обходили корабль. Его схема уже была записана в мозгу Вай и дополнялась всякий раз, когда кто-либо из спутников возвращался. В узкой части клиновидного обломка могло насчитываться до сорока палуб, поэтому до дна было еще очень далеко. В некоторые зоны было невозможно проникнуть: там, видимо, располагалось оборудование. Марк руководил поиском генератора, исследуя главные силовые линии корабля магнитными сенсорами.
Вай брела за Романом, двигавшимся вдоль трассы кабеля в коридоре восьмой палубы.
— Тут столько ответвлений! Прямо рыбья кость какая-то! — пожаловался Роман, остановившись в том месте, где от главного кабеля ответвлялись пять второстепенных. Он провел по стене сенсорным блоком. — Сюда!
Роман свернул в другой коридор.
— Впереди лестница номер пять, — предупредила она, мысленно сверившись со схемой.
На восьмой палубе кибермышей оказалось больше, чем на других: за Романом и Вай следовало больше 30 штук, создавая сильную рябь на полу и стенах. Вай заметила, что чем глубже они опускаются во чрево корабля, тем больше становится мышей. Впрочем, уже после второго посещения она перестала обращать на них внимание. Секции по бокам коридоров ее тоже не интересовали — все они были пусты.
Роман остановился на первой ступеньке винтовой лестницы.
— Лестница ведет вниз, — передал он.
Спускаться тоже нелегко. Гравитационный спуск облегчил бы задачу, но ничего подобного на корабле не было.
— По-моему, Марк прав: «тарелка» — это действительно аварийный маяк, — передала Вай. — Сколько ни размышляю, не могу найти другой причины, чтобы затевать такую грандиозную стройку.
— Марк всегда прав. Это, конечно, тяжело выносить. С другой стороны, поэтому я с ним и летаю.
— Я не могла с ним согласиться, потому что меня поразила степень их веры.
— Объясни.
— То, как свято эти инопланетяне верили в себя. Прямо дрожь пробирает. Люди совсем не такие. Ты только представь: даже если до их родной звезды всего две тысячи световых лет, то как раз столько времени и будет добираться туда сигнал маяка. И тем не менее они послали его, убежденные, что найдется кому принять сигнал и прийти на помощь. А как бы поступили мы, если бы «Леди Макбет» потерпела аварию на расстоянии тысячи световых лет? Как ты думаешь, был бы смысл посылать Конфедерации сигнал бедствия и уходить в «нулевое время», чтобы дождаться помощи?
— Если их технология настолько долговечна, то и цивилизация может протянуть столько же.
— В нашей технике я не сомневаюсь, но цивилизация крайне неустойчива. По-моему, Конфедерация не проживет и тысячи лет.
— Эдениты, например, никуда не денутся, все планеты тоже, по крайней мере в физическом смысле. Некоторые общества достигнут, вероятно, уровня развития кинтов, другие, наоборот, вернутся к варварству. Но принять сигнал и прийти на выручку кто-нибудь да сможет.
— Ты неисправимый оптимист!
Спустившись на девятую палубу, они наткнулись на глухую стену.
— Что за чепуха? — возмутился Роман. — Если дальше ничего нет, зачем здесь лестничная площадка?
— Это изменение, появившееся после аварии.
— Возможно. Но зачем изолировать целый отсек?
— Понятия не имею. Хочешь продолжать спуск?
— Обязательно. Ты сама назвала меня оптимистом. Меня не пугают призраки, населяющие подвал. Тем более, что обычно они живут на чердаках.
— Лучше бы ты не упоминал призраков.
Десятая палуба тоже оказалась изолирована.
— Еще одна палуба — и у меня отвалятся ноги, — передала Вай. — Ладно, последняя — и назад.
На одиннадцатой палубе обнаружилась дверь — единственная закрытая. Вай дотронулась до лунки, и дверь исчезла. Вай сделала шаг вперед, сфокусировала окуляры.
— Вот это да!.. — задохнулась она.
Девятая и десятая палубы были разобраны, чтобы получить свободное пространство, по размерам подобное громадному собору. В центре помещался «алтарь» — непонятная крупная конструкция из матового материала диаметром восемь метров и с отверстием диаметром пять метров. Больше всего это походило на гигантский пончик. Воздух вокруг был полон непонятного сиреневого сияния. «Пончик» возлежал на пяти изогнутых подпорках в четыре метра высотой.
— Думаю, ключевую роль здесь играет расположение, — передала Вай. — Недаром они построили все это в самом центре уцелевшего обломка. Скорее всего, из соображений максимальной безопасности.
— Наверное, — согласилась Кэтрин. — Это определенно что-то очень для них важное. После такой серьезной аварии можно расходовать ресурсы только на то, что помогает выжить.
— Что бы это ни было, оно потребляет огромное количество энергии, — передал Шуц. Он обходил сооружение на почтительном расстоянии, работая сенсорным блоком. — К каждой опоре подведен силовой кабель.
— Каков спектр излучения? — спросил Марк.
— Только видимый, плюс ультрафиолет. Это все. Но энергия должна куда-то уходить.
— Должна-то она должна…
Марк подошел к одной из опор и сфокусировал окуляры на отверстии в «пончике». Оно было затянуто серым туманом. Попытался сделать еще один шаг — и с его вестибулярным аппаратом произошло что-то странное: ноги поехали вперед, оторвались от пола. Он откинулся и чуть не упал. Йорг и Карл успели его подхватить.
— Под этой штукой отсутствует искусственная гравитация, — передал Марк по нейронной связи. — Зато вокруг сильное гравитационное поле. — Он помолчал. — Правильнее сказать, я испытал толчок…
— Толчок? — тревожно переспросила Кэтрин.
— Да.
— Господи!
— Ты понимаешь, что это такое?
— Может быть. Держи меня за руку, Шуц.
Шуц крепко стиснул руку Кэтрин. Та попробовала поднести сенсорный блок к самому «пончику», но ей помешала могучая отталкивающая сила, словно она пыталась сблизить два однополюсных магнита. Сантиметров двадцать — минимальная дистанция, на которую «пончик» подпускал к себе. Но и на этом расстоянии была возможность определить его молекулярную структуру.
Взглянув на дисплей, Кэтрин попятилась.
— Ну? — не выдержал Марк, когда молчание затянулось.
— Не знаю, можно ли назвать этот предмет твердым в общепринятом смысле. Видимость поверхности может создаваться граничным эффектом. Спектроскопия нулевая, прибор не обнаруживает ни атомной структуры, ни химической валентности.
— То есть перед нами энергетическое кольцо?
— Я этого не говорила. Вдруг это какая-то экзотическая материя?
— В каком смысле «экзотическая»? — спросил Йорг.
