Филип Фармер - Протест
— По тому, как ты словно заводной выскочил сегодня из цилиндра, никогда не сказала бы, что тебя клонит ко сну.
Еще до женитьбы на Нокомис, Джеф убедился, что она ведет себя так, словно внутри у нее установлен некий радар, воспринимающий исключительно нестандартные, необычные явления, какой-то телевизионный канал, работающий в диапазоне, близком к паранойе. Невероятные подозрения возникали у нее даже в том случае, когда, выйдя на улицу, она обнаруживала, что идет дождь вместо обещанного солнечного неба. Если подобное утверждение и было преувеличением, то не слишком большим. Как Джеф Кэрд, он никогда не женился бы на ней, да и вообще вряд ли стал бы ухаживать за женщиной с подобным складом характера. Но как Боб Тингл, он страстно влюбился в Нокомис. Но сейчас она возмущала его своей подозрительностью, заставляя всерьез удивляться, каким образом мог он связать свою судьбу с такой костлявой злюкой. Он, Кэрд, этого никогда бы не сделал. Решение принимал Тингл.
Его снова охватило чувство, близкое к панике. Словно спрут эктоплазмы непреклонно окутывал его со всех сторон. Но кого его? Вряд ли только Джефа Кэрда. Кэрду словосочетания вроде «зарождающейся подозрительности» или «спрут эктоплазмы» и в голову-то никогда не приходили. Тингл изо всех сил старался вырваться на передний план, однако ему никогда не удастся сделать это до тех пор, пока Кэрду не предоставится возможность провести традиционную ритуальную минуту, когда он поднимет крышку на гробнице уснувшего Тингла и, устроившись на временное заточение внутри его разума, сделает своего преемника хозяином того сумбурного — нет, нет, конечно же, он хотел сказать величественного — феномена, который известен в Среде под именем Тингла. И даже в этом случае Кэрд не исчезнет бесследно. Если бы он ушел совсем, Кэрд-Тингл оказался бы совершенно не способным успешно играть свою роль и выполнять свои обязанности в качестве иммера. Первичным, изначальным все-таки являлся Джеф Кэрд.
— Заводной! — улыбаясь, воскликнул он. — Джек в ящике, помнишь такую игрушку? А как насчет Боба в ящике? Я, конечно, имею в виду твой ящичек?.. Что скажешь?
Он снова подхватил ее на руки и закружил по комнате.
— Ну же, давай!
— Нет, нет, не будем, — ответила Нокомис, улыбаясь. — И, пожалуйста, опусти меня. Ты же знаешь, мне надо заниматься. Вот потом… Я же не ледышка. Надеюсь, ты помнишь.
Он опустил ее на ноги и сказал:
— Конечно, не ледышка, правда твой термостат иногда вызывает у меня опасения. Хорошо. Как скажешь, мой попрыгунчик. Любое твое желание — мое желание. Сделай кофе, а Тингл пойдет побренчит [в англ. каламбур: Tingle will go tinkle].
Такой ерунды Кэрд тоже никогда бы не произнес. Наверно, самопроизвольное воскрешение памяти все-таки возможно.
«Пора с этим кончать, — подумал Кэрд. — По крайней мере надо как-то взять этого сумасброда под контроль. Иначе он бог знает до чего может дойти. Кстати, — отметил он про себя, — это верный знак того, что Тингл притаился где-то на пороге Среды и может появиться, даже если я не выполню положенный ритуал. Однако сейчас не время для экспериментов. Слишком опасно».
— Ты же ходил в туалет как раз перед тем, как окаменеть, — сообщила Нокомис.
Чои-ои! Как только Тингл может ее терпеть?
Хорошо, что он хоть не высказал удивления вслух. Среда на Манхэттене очень мало знакома с китайской культурой, поскольку основные ее этнические корни связаны с американскими индейцами и бенгальцами. Если бы Нокомис услышала что-то по-китайски, подозрение ее достигло бы наивысшей точки.
— Ну и что. А сейчас опять хочу.
Он поднялся и направился через холл к ванной, которая находилась справа от него. Закрыв дверь, он не поднимая стульчака, уселся на унитаз. В ящичке лежало всего три одиноких листочка: Вторник забыл заменить туалетную бумагу. Можно, конечно, оставить мужланам сообщение с выражением протеста, но Кэрду сейчас было не до этого, да и нарушение не такое уж серьезное.
Он закрыл глаза и, сосредоточившись, погрузился в бесшумный и гармоничный мир. Перед ним как Кэрдом висела его собственная копия, твердая, убедительная, в полный рост. Мысленно наблюдая за ним одним глазом, он, тоже мысленно, резко «крутанул» другой — глаз смотрел теперь внутрь. Сначала — только темнота. Затем быстро сформировалось множество провисших в середине линий, серых на черном фоне. Они, казалось, бежали из бездны, какой было его тело изнутри, пролетая мимо глаза в другую бездну наверху. Он выпрямил линии, натянув их так, что они даже начали гудеть от напряжения. Он еще более усилил давление с обоих концов, хотя и не подозревал, где эти концы находятся. Стало казаться, что линии, излучавшие теперь яркий, холодный свет, вот-вот треснут. Он метнул в них «тепло» — какие-то энергетические комплексы, принявшие в его воображении форму комет, ударявшихся в линии и поглощавшихся ими, хотя и не полностью. Какая-то оставшаяся невостребованной часть тепла стекала по линиям вверх или вниз, словно сплавившийся воск по свече. Они сами выбирали для себя направление движения. Здесь, внутри его разума, гравитация отсутствовала.
Но капли действительно напомнили ему горячий соус. Соус? Откуда он здесь? Может, ему мерещится?
Силовые линии нейтрализовывали его личность и помогали выйти на передний план Тинглу. Тингл, призванный с нижних этажей его разума, скоро поднимется словно призрак Самуэля, вызванный ведьмой Эндора, по пути превращаясь из призрака в гостя. В гостя сегодняшнего дня.
Он усилил давление на линии. Они треснули и метнулись в темноту, извиваясь и сверкая. Линии вспыхивали то тут, то там, отталкиваясь и снова соединяясь, пока все они не слились, не сплавились в одну длинную, тонкую, светящуюся колонну, которая соединила воедино два темных пространства — внизу и вверху. Он мысленно повернул колонну так, что она составила прямой угол с тем направлением, которое только что занимала, а потом начал быстро вращать ее, пока вместо колонны не образовался один сплошной затемненный диск.
Второй глаз, наблюдавший за всем происходящим как бы со стороны, констатировал, что образ Кэрда потерял свою первоначальную яркость и словно съежился. И неудивительно. Тепловая энергия, брошенная на манипуляции с воображаемыми линиями, высасывалась из Кэрда. Вокруг ступней мысленного образа Кэрда еще одна линия, изогнувшись, образовала границы люка. Иногда образ исчезал после удара невесть откуда взявшейся ракеты или устремившись кувырком вглубь некоей аллеи с призрачными, перекатывающимися булавками в дальнем конце. Сегодня образ должен скрыться через пол.
Второй паз следил за крутящимся, ярко-белым диском, который своей острой кромкой отсек кусок темноты, а затем начал нарезать на части прилегающее черное пространство. Отсекая все новые куски, диск сформировал из темноты странную глыбу, своими очертаниями напоминающую человеческую фигуру, которая, поглощая исходящий от диска свет, приобретала все более светлый серый оттенок. По мере того, как фигура принимала четкие очертания, сам диск становился все темнее и темнее.
