Автор Неизвестен - Без названия
Зачитав цитату, Корщиков продолжал молча перелистывать тетрадь.
— Ну, пока хватит, — сказал он, захлопнув тетрадь и отложив на подоконник.
— Честно говоря, — произнес я, — то ли мир сходит с ума, то ли еще что?! Но я все больше не распутываю, а наоборот, с каждым днем ввязываюсь крепче, ухожу во что-то такое — невероятное.
— То ли еще будет, Сережа, — хитро прищурился Корщиков.
— Давайте начистоту?! — предложил я. — Что меня ожидает?
— Вы забеспокоились об обратной дороге? — спросил Корщиков.
— Да нет… Хотя, все-таки, мне кажется, я имею право знать, куда я иду?!
— И не вернуться ли назад? — словно предложил от моего лица он.
— Ну, если хотите, пусть это прозвучит именно так, — согласился я.
— Тогда, — сказал Саша, — я вас должен сразу предупредить: обратной дороги — нет!
— Весьма крылатая фраза! — сказал я.
— Да, но здесь она как никогда уместна, — подытожил Саша.
— Ясно… — призадумался я, — и насколько это серьезно, я хотел сказать — опасно?
— Смертельно… Может быть, и смертельно, — немного смягчил он.
— Значит, степень опасности зависит от чего-то?
— Да, зависит.
— И вы мне можете сказать, от чего?
— Это не секрет… Ну, вот скажите: сможете ли вы выдержать ряд испытаний?
— Каких испытаний?
— Скажем, вам будут угрожать — смертью, избиением, тюрьмой, над вами будут издеваться, насмехаться. Вам не будут верить, будут вкрадываться в вашу душу, выискивать в ней слабые места и потом соблазнять женщинами, деньгами, горем, потерями — опустошать. Пресыщать радостями и тут же отбирать их… и еще многое и многое другое… Даже пьянство будет подавать вам руку дружбы, хмельной откровенности. И в любом из того, что я перечислил, вы вполне сможете утонуть навсегда, кануть в иллюзию!
— Я не отношусь к категории людей, которые берут время на обдумывание, — я согласен на любое из этих испытаний, — сказал я.
— Если бы вы решили обдумывать, то это значило бы, что это не ваш путь! — пояснил Саша.
— Это мой путь, я его выбираю!
— Хорошо… Но только учтите, что с такой же легкостью, с какой вы согласитесь пойти этим путем, вам не сойти с него. Вы сможете остановиться на каком-то этапе, чтобы потом снова продолжить свое движение, но не более того!
— Потом, это когда? — спросил я.
— В следующем рождении, — пояснил Корщиков.
— А как надолго эти испытания?
— Это может продолжаться неведомое количество времени.
— Отчего же так?
— Оттого что здесь отсчет идет не на количество, а на качество, сказал Корщиков, и он добавил. — А еще, мне хотелось бы сказать вам вот о чем: не ищите во мне единственного учителя! Все зависит от вас самих, все содержится в вас самих! Вся жизнь, весь мир — ваш великий учитель!.. Вот, возьмите, хотя бы и нарочно, для начала, и с сегодняшнего дня начните прислушиваться ко всему на свете, всматриваться во все на свете, и, поверьте, если вы научитесь — воспринимать и оценивать… Этого уже будет немало!..
— Ну, хорошо!.. Предположим, что я уже научился весьма совершенно воспринимать и оценивать, и что тогда?
— Научиться воспринимать и оценивать — это первый этап, за которым следует овладеть собственной реакцией и отношением к воспринятому и оцененному, но и этого мало! Третий этап — проявление реакции, вашего отношения вовне, в среду, можно сказать — обратная связь… Вот тут-то и подстерегают вас всевозможные испытания, о которых я уже упоминал…
— Господи, тогда как же несовершенен простой смертный, не умеющий даже воспринимать и оценивать, я не говорю уже о его реакции — она будет непредсказуемой! — ужаснулся я.
— Тут и зарыты все распри человечества, все его конфликты, — сказал Корщиков.
— Но надо полагать, что правильно оценивать и реагировать — это еще не все? — поинтересовался я.
— Да, и это еще не все! — подтвердил Саша, — но мне бы не хотелось, как говорится, забегать вперед, — сказал он, — всему свое время!
— Думаю, что вы правы, — согласился я.
— Надо же! — воскликнул Корщиков. — Вы интуитивно делаете успехи.
— Я не заметил успехов, — сказал я, — если не секрет, в чем они?
— Вы произнесли: «Думаю».
— Ну и что же?
— А то, что это хорошо!.. Вам предстоит заменить слово «хочу» на слово «думаю», — определил Саша, — у вас эти проблески уже появляются.
— Отчего же мне предстоит менять свой лексикон?
— Оттого, что «думаю» — всегда изначально, а «хочу» — оно всегда вторично. Когда вы это поймете путем личного истинного опыта, тогда вы со мной согласитесь осознанно. И все ваши испытания в единый момент прекратятся, ибо вы будете «думать», а не «хотеть»!.. Но к этому вы придете все-таки путем испытаний, и неминуемо!..
— Похоже, что испытания — это что-то вроде зловещих тренировок, сказал я.
— Да, это действительно тренировки, но только не зловещие, а очистительные.
— Значит, надо переучиваться говорить?
— Ни в коем случае! Не надо специально браться перестраивать свой лексикон.
— Вы же сказали, что мне это предстоит?
— Понимаете, Сережа, перестройка лексикона должна быть внутренней. К примеру, у девочки, хочет она того или нет, в конце концов — вырастают груди… Если вы будете намеренно исправлять свой лексикон, в данном случае слово «хочу» заменять на слово «думаю», то это слово «думаю» будет у вас выглядеть как слово «хочу», между «думаю» и «хочу» появится лишь разница в произношении.
— Почему же, Саша?
— А потому что внутренне это будет звучать примерно так: «я хочу заменить слово «хочу» на слово «думаю»! В основе остается «хочу». Вы понимаете, остается «хочу»!
— Хорошо!.. А если эта внутренняя установка прозвучит по-другому. Скажем так: «я думаю заменить слово «хочу» на слово «думаю». Тогда как?
— Но это же будет только самообман, и не более того!
— Почему же? — возразил я.
— Потому, что если вы волевым решением, а не внутренней естественной потребностью заменяете слово «хочу» на слово «думаю», то это будет актом воли вашей, а значит, вы все равно обязательно подразумеваете слово «хочу». Это как мальчик, который желает, чтобы у него отросли груди!..
— Да, — сказал я, — такому мальчику прежде всего надо стать девочкой, и груди отрастут сами собой!
— Ну, вот вы и поняли меня, — обрадовался Корщиков.
— Значит, все-таки — испытания?! — спросил я.
— Ничего не поделаешь! — ответил он.
— А вы знаете, я теперь догадываюсь, откуда у Ани такая острота восприятия слова! — сказал я. — Разговаривая с вами — это понять немудрено!
