Марина Наумова - Дети полнолуния
- Грег! Опомнись, Грег! - каким-то неестественным, лающим голосом закричала женщина в хламиде. Тотчас еще трое рванулись к Горилле на эстраду: худой тип с пустыми глазами, часто безмолвно сидящий на улице возле клуба (полиция считала его наркоманом, хотя при обысках у него ни разу ничего не обнаружили), сам хозяин заведения - Джулио Кампана и какая-то женщина в платье в обтяжку и в странном головном уборе - по всей видимости, одна из артисток.
- Прошу прощения, господа! - поклонился публике хозяин клуба, подбирая брошенный Гориллой микрофон. - Произошло одно очень досадное событие... Боюсь, ваш любимец должен немного передохнуть.
- УУУУ-ава-ва-ууу! - продолжал выть уводимый за кулисы женщиной в хламиде и наркоманоподобным типом Грегори. - Ув-ва-ваааааа!
- Но чтобы публика не скучала, перед вами выступит, пожалуй, самая замечательная из певиц, которых я когда-либо слышал. Пожалуйста, Селена, возьми микрофон.
"Селена?" - короткое имя словно молнией ударило Эла. Он тотчас забыл обо всем - лишь происходящее на эстраде имело теперь для него смысл.
Селена приподняла голову. Прожектора еще не успели бросить на ее лицо светящиеся круги, но Эл уже узнал ее. Он узнал бы ее и в полной темноте...
Неожиданно в зале воцарилась тишина, слишком полная и глубокая для подобного заведения. В манере держаться, в молчании новой солистки было нечто, способное утихомирить и самого распоясавшегося хулигана.
Рудольф и его охранники тоже не избежали этого влияния. Они остановились, поворачиваясь в сторону хрупкой, едва ли не гротесково изящной фигуры.
Джейкобс, как ни странно, тоже забыл о своих обязанностях и пялился во все глаза на эстраду.
Селена медленно приподняла свои длинные ресницы - и это незаметное движение ощутили все. Тотчас синеватый свет прожекторов залил ее лицо, превращая на какой-то миг ее глаза в две синие звезды. Ее лицо можно было назвать скорее необычным, чем красивым: красота ее балансировала на грани уродства. Слишком длинная шея, слишком большие глаза - они подошли бы скорее египетской статуэтке, чем живой женщине. Все это вместе производило странное впечатление, которое можно было назвать магическим. Синий свет окончательно закреплял эффект.
- Я посвящаю эту песню, - голос Селены оказался неожиданно низким и глубоким, - тем городам, которые исчезают с лица Земли... Они уходят, умирают, как люди, оставляя мертвые камни вместо надгробий, да и те порой сносит железо бульдозеров... Я посвящаю эту песню тем городам, что уже ушли, и тому, который исчез прошлой ночью.
Вместе с ее словами по залу гулял синий трепетный холодок. Он шевелил прически, щекотал спины... И сердца замирали от его прикосновения, и люди уже не замечали странности произносимых слов. Если человеку становится жутко - волей-неволей поверишь в то, что сейчас происходит нечто значительное.
Полный тоски вой в последний раз вырвался из-за кулис, достиг высшей дрожащей невероятной точки - и смолк так же неожиданно, как и возник. Вот теперь тишина стала полной - настолько полной, что в ней можно было расслышать биение сердец.
И тогда Селена запела. Вначале ее голос был тих, как стон пробуждающейся ночи или как заблудившееся горное эхо, но он креп с каждой секундой и вскоре наполнил собой весь зал. Он бередил души, проникал в самую их середину и начинал извлекать наружу все то, что могло петь в резонанс с этой великой лунной тоской-мистерией. И каждый начинал вспоминать о чем-то своем - о том, что утрачивается безвозвратно и неумолимо, чему не может противостоять человек - хотя бы потому, что и сама луна, и сама ночь, бессильны перед роком утрат. И даже каждая уходящая минута становится тем самым ускользающим из рук сокровищем, которое больше не найти, не вернуть...
Из боковой двери в зал тихо вошел человек в измятом и грязном, совсем еще недавно солидном костюме - и сел прямо на пол, на глазах у всех вытирая слезы... Вскоре из-за неплотно прикрытой двери просочились звуки женского плача.
...Нет, все же эта песня не была создана для всхлипываний и вздохов слишком широка и глубока была она, чтобы вместить в себя такие мелочи. Она была огромна по своей сути, безгранична, как сама вечность, - и космически велика. Все потери, вся боль веков собрались в этих звуках, которые, казалось, шли уже не с эстрады, а отовсюду. Да и мог ли один человек вызвать эту лунную стихию тоски? Конечно, не мог...
Когда Селена закончила петь, никто не понял сразу, что она уже замолчала.
Тонкая фигурка неслышно и легко, словно подгоняемая ветром тень, промчалась по эстраде и исчезла, будто ее и не было, а невидимая музыка все не выпускала слушателей из-под своих чар.
- Да что же это такое, Господи? - вдруг прошептал кто-то замирающим голосом.
Молчание продлилось после этой фразы всего несколько секунд.
Ошарашенные, застигнутые этой песней врасплох люди начали приходить в себя, оглядываться по сторонам, узнавать своих соседей, вспоминать о своих делах...
Аплодисментов не было - как не хлопают обычно взорвавшейся в доме шаровой молнии.
Но оцепенение спадало, и зал вновь начал заполняться обычным шумом голосов, шарканьем ног по паркету, звяканьем посуды. Человек все-таки грубое животное: вроде и проймет его, но пройдет пара минут - и вот уже недоеденный кусок на тарелке или завлекательный взгляд соседки оказываются важнее вселенской необъятности только что бушевавших эмоций. "И чего это я?" - спросит себя средний посетитель клуба, пожмет плечами - и окунется в свою маленькую жизнь, будто и не было песни, не было чуда...
Вновь двинулись к столу полицейские, шагнули вперед гангстеры, и лишь Эл все еще сидел неподвижно, глядя на опустевшую сцену, и ему до сих пор мерещилась Селена. Тонкая шея, загадочный взгляд грустного сфинкса... Чудо, чудовище, призрак, кошмар ночной... И откуда она только взялась такая? Ведь знал же он о ее существовании, предчувствовал, видел... Видно, на небесах суждена была эта встреча и эта тоска, разрывающая грудь.
Важно ли тут, что за город такой таинственный погиб где-то? Умер, исчез... Важно, что его не стало, что Селена страдает от этого, - и вот уже сам Эл готов вместе с ней разорваться от боли утраты. Видно, и впрямь нужен ему был этот неведомый город...
- Ну что, мистер Невидимка, поговорим?
- Что? - Эл не сразу понял, что "хищник" в очках обращается к нему.
- Привет! - опустил тяжелую лапу на его плечо другой. - Может, выйдем?
- Куда?.. Зачем? - растерялся Эл. - Подождите!
- Он делает вид, что ничего не понял! - хихикнул за его спиной второй "хищник".
Эл растерянно обернулся. Песня Селены все еще не позволяла ему вернуться обратно в реальность. Чего хотят от него эти люди? Почему другие смотрят в их сторону?
![Нора Робертс - Ясновидящая [Луна над Каролиной]](/uploads/posts/books/158336/158336.jpg)
