Виктор Сапарин - День Зои Виноградовой (сборник)
— Это делается, — Крашке оглянулся по сторонам, — в связи с продвижением русских.
— Но тогда, — забеспокоился Леман, — может быть, целесообразнее часть имущества эвакуировать сегодня же. Наиболее ценные вещи. Например, автоснайпера… Я буду его сопровождать.
— У вас нет оснований для беспокойства, — возразил комендант. — Такие приказы, как вы сами понимаете, даются заблаговременно. Шеф осведомлен о характере работ, производимых здесь. Кроме того, нам тоже требуется время: сжигание трупов заключенных, уборка всех следов. Сейчас на этот счет строгие правила, масса хлопот… И зачем вам упускать такой удобный случай проверки вашего изобретения в массовом масштабе?
… Ряд признаков неумолимо подсказывал Петрову, что лагерь доживает последние дни, а может быть и часы. Спешно эвакуировалось оборудование из мастерских. В полдень большую группу заключенных с лопатами погнали рыть глубокую траншею. Когда повар — заключенный, готовивший для своих товарищей бурду, называвшуюся обедом, — явился к коменданту за приказанием относительно «меню» на завтра, Крашке ответил, что завтра постный день и никакого обеда вообще не будет.
Все было ясно. Жить оставалось только до утра…
И за эти остающиеся часы нужно было во что бы то ни стало уничтожить единственный экземпляр снайпера-автомата. Петров теперь ни о чем больше не мог думать. Он должен, обязан сделать последнюю попытку. Теперь, Петров с нетерпением ждал наступления темноты. Да, он принимает вызов своих тюремщиков. Они открыли ворота лагеря, устроили узкий проход между двумя заборами из колючей проволоки и как бы приглашают заключенных в эту мышеловку. Немцы, конечно, убеждены в безотказном действии снайпера-автомата. Еще бы, они испытали его на своих шкурах…
Но изобретатель лучше них знает свое детище. Он попытается перехитрить смерть. Ну, а если… ну, что же, он погибнет по крайней мере с сознанием, что сделал все, чтобы вырвать изобретение из рук врага.
Наступила ночь. Вдоль забора лагеря горели яркие фонари, в их свете виднелись фигуры охранников. Но тот угол, где находились ворота с ловушкой, нарочно был погружен в мрак. Двери бараков были открыты. Все должно было соблазнять заключенных к побегу.
Петров тихо вышел во двор. Полуоткрытая дверь в мастерскую удивила его. Обычно, мастерская на ночь тщательно запиралась. Впрочем, все оборудование мастерской было вывезено еще утром. Оставалось пустое помещение. Петров осторожно проскользнул в мастерскую. Может быть, помещение заминировано?
Слабое тиканье привлекло внимание Петрова. Он прислушался. Мина с часовым механизмом? Нет, что-то другое. Звук шел из угла, где были свалены древесные стружки.
Осторожно Петров разгреб руками стружки и нащупал… что-то похожее на будильник. Это был тот прибор, который Крашке вручил Леману для настройки автомата. Должно быть, прибор уронили впопыхах, и солдаты, грузившие имущество, не заметили пропажи. Петров поднес прибор к уху. Повернул рычажок, видимо сдвинутый при падении. Прибор застучал так громко, что беглец поспешно нажал на рычаг. «Понятно», — подумал он.
Новая мысль мелькнула у него в голове. Пошарив в полутьме, он нашел прямоугольную металлическую коробку, — видимо, часть какой-то брони. Сунул прибор в коробку, обмотал найденным здесь же обрывком проволоки и подвязал к поясу.
Время было дорого, и беглецу казалось, что уже прошли долгие часы. Но он продолжал ползать по полу мастерской, ощупывая руками каменные плиты, пока нашел, что искал. Это был еще кусок брони — на этот раз в форме пластинки.
Он подвесил тяжелей кусок металла на грудь, против сердца, а под броню подложил сорванную с себя и сложенную в несколько раз рубашку… Теперь сердце заглушено и прикрыто железом.
Поможет ли? Ведь снайпер-автомат заряжался лентой из пятисот патронов. Петров вышел за ворота и очутился на дороге, обнесенной с обоих сторон колючей проволокой. Он заставлял себя идти медленно, по возможности спокойно. Первые сто метров показались ему бесконечными. Но ничего не случилось. Петров считал шаги. Вряд ли был еще когда-нибудь такой странный побег, при котором беглец стремился бы идти как можно медленнее. Вторая сотня метров осталась позади, а смертоносный автомат молчал, словно его вообще не было.
На третьей сотне метров Петров боролся с проявлением чувства радости и надежды — всякое волнение было для него опасно. Когда был отсчитан трехсотый метр, и беглец вступил на последнюю стометровую дорожку, волнение охватило его и он прибавил шагу. В тот же миг раздался выстрел.
… - Ага, еще один попался в крысоловку, — заметил рослый эсэсовец в караульном помещении. — Меньше работы на завтра.
— Занятная придумана штука, — отозвался начальник караула. — Наш комендант — мастер на такие развлечения.
… Сознание медленно возвращалось к Петрову. Пуля расплющилась о броню, но он получил резкий толчок в сердце. Он упал в глубоком обмороке, словно боксер, поверженный в нокаут ударом в грудь.
Петров лежал на жесткой, подмерзающей земле. Он коснулся уже самого краешка опасной зоны: еще сантиметр продвижения вперед, и уже не одиночная пуля, а целый поток их устремится в грудь беглеца.
Осторожным движением Петров снял с пояса захваченный из мастерской прибор и ощупал его пальцами.
Пришла пора использовать эту машинку. Не отрываясь от земли, Петров поставил рычажок на максимальную громкость и, не включая, стал привязывать коробку к столбу ограды.
Коробка прочно уперлась в столб. Тонкая проволочка, привязанная к спусковой защелке, тянулась из-под нее. Беглец отполз в сторону и потянул за проволочку…
Пулеметная очередь разрезала тишину. Пули били непрерывно в броневую коробку, но отскакивали от нее, а будильник, укрытый броней, продолжал стучать, вызывая все новые пули. Петров вскочил на ноги. Сейчас, пока поток пуль отвлечен, нужно как можно скорее бежать, вперед! Но приближаясь к стреляющему автомату, он скоро достигнет черты, на которой его живое сердце неизбежно пересилит стук механизма, и тогда… поток пуль изменит свое направление.
Это и были те секунды, когда черные волосы изобретателя стали седыми…
…-Что там эта машина с ума сошла, что ли? — всполошился начальник охраны. — Или заключенные решили бежать всем скопом?
Луч прожектора полоснул по дороге. Но снайпер-автомат уже оборвал затянувшуюся очередь. Все было безжизненно между стенами из колючей проволоки, мертво блестевшей в белом луче. Какая-то темная тень лежала на дороге.
— Должно быть, попался русский с железным сердцем, — проворчал охранник, выключая прожектор. — Потребовалась целая очередь, чтобы пробить его! Меня, кажется, скоро такие вещи перестанут удивлять…
