Лиланд Модезитт - Экодипломат
Возникший из ниоткуда официант отвел их к столику в углу. Зал был полон людей, очевидно, обеспеченных – сам факт наличия официантов говорил об уровне заведения. Значит, Марселла – женщина с достатком. Или счет оплачивает государство. Или и то, и другое.
Когда они сели, Натаниэль задал ей этот вопрос.
– Вы еще прямолинейнее, чем я, – ответила Марселла. – Позвольте нам, бедным имперцам, иметь хоть какие-то секреты.
– Вы и так для нас – большая тайна, – возразил эколитарий. – Меня многое озадачивает. Терра – центр Империи, но живут здесь немногие. Вы строите башни-небоскребы, но наглухо их запечатываете и перемещаетесь под землей.
– А разве вы не знаете?.. – Впервые в ее голосе прозвучала нотка враждебности. – Или на Аккорде теперь историю не изучают? Или вы забыли, почему война называлась Экологическим Мятежом, прошу прощения, Экологической Схизмой?
– О Лесной Господь! Неужели до сих пор?..
В курсе истории упоминалось о том, что Институт применял экологическое оружие против самой Терры. Эти же технологии там все еще преподавались. Однако Аккорд давно уже оправился от последствий войны.
Марселла отмахнулась:
– Полагаю, вы не учитываете долговременные эффекты. Дело в том, что экология Терры сейчас очень хрупка, она так и не восстановилась после Эпохи Расточительства и первых планетарных войн. Нет, выходить наружу можно, и некоторым это позволяется, но мы предпочитаем перестраховываться. Если вы заметили, все башни – их существование необходимо для жизни Империи – расположены в Нью-Августе. За пределами города мы стараемся свести любое негативное влияние на окружающую среду к минимуму.
Натаниэль понимающе кивнул.
– Для столь умного и якобы открытого человека вы мало рассказываете о себе, – сказала Марселла.
Эколитарий развел руками.
– Моя жизнь – открытая книга.
– Да, только с чистыми страницами, – кисло улыбнулась она. – Или написанная на каком-то древнем и непонятном языке.
Со своего места (он сидел спиной к стене) Натаниэль оглядел зал. Что-то в расположении столиков его беспокоило; что именно, он еще не понял.
– Марселла, вы выдающаяся и весьма остроумная женщина и не устаете меня развлекать. Так подскажите мне, что и как я должен делать, чтобы добиться успеха на переговорах?
Ее улыбка исчезла.
– Не здесь. Приходите ко мне завтра. Скажем, в 14.00.
Вопрос задан, ответ получен.
– Склоняюсь перед вашей всеобъемлющей мудростью. Кстати, о мудрости: не просветите ли, что следует заказать?
Прежде – когда Натаниэль видел ее на экране и когда они встречались в Министерстве – прическа у Марселлы была выше и строже. Теперь же песочные волосы разметались по плечам, и со своей легкой желтизной кожи и в темно-янтарном костюме спецпомощник казалась золотой девочкой – и не скажешь, что это взрослая женщина. Зеленый цвет глаз в неярком искусственном свете чуть побледнел, но все равно она была прекрасна.
– Фирменные блюда здесь всегда отменны, однако мне больше всего нравятся пряные огнехвосты.
– Тогда возьму пряных огнехвостов.
– Вы в самом деле верите на слово прожженному имперскому бюрократу?
– По таким малозначительным вопросам – да.
По ее лицу скользнула едва заметная тень, и эколитарий успокоился. Спецпомощник Марселла Ку-Смайт не привыкла, чтобы в ее словах сомневались. Ни в какой сфере.
– Как вы попали в бюрократический аппарат? – спросил он.
– Так же, как любой другой способный студент из семьи простолюдинов, специализирующийся на прикладной политтеории. Сдала с отличием императорские экзамены, получила назначение в Министерство коммерции. – Марселла чуть нахмурила брови, будто начало карьеры, увенчавшейся одной из высших вспомогательных должностей в имперской структуре власти, было самым заурядным.
– А что ваши родные?
– Мама довольна, хотя она из «ястребов» и предпочла бы, чтобы я получила офицерский чин. А отец... ну, он просто хотел, чтобы я занималась тем, что мне по душе. В общем, ничего необычного, – ответила она. – А вот вас, напротив, окружает ореол таинственности и романтики с легким намеком на опасность.
– Почему? Потому что родом я с мерзкой планеты Аккорд?
От необходимости отвечать Марселлу избавил появившийся официант. Натаниэль кивком предложил ей делать заказ.
– Две порции пряных огнехвостов, два имперских салата с маккейскими орехами и графин «Креммлинга». – Она взглянула на эколитария. – Хотите что-нибудь еще?
– На ваш выбор.
– И сыр на десерт, – добавила Марселла, повернувшись к официанту. – Достопочтенный гость...
– К черту! Меня зовут Натаниэль. Всегда звали и всегда будут звать. Терпеть не могу – «достопочтенный то», «достопочтенный это». Из «достопочтенна» каши не сваришь.
– Хорошо, Натаниэль. Но вы так и не ответили на вопрос, который не позволили мне задать.
– Какой?
– Почему мне кажется, что вы – само воплощение таинственности?
– Во мне нет ничего таинственного.
– Вот как?
– Мне тридцать восемь стандартных лет, у меня светлые волосы, последние пятнадцать лет я некоторым образом связан по работе с многоуважаемым Институтом.
– О да. Боевик Института и в то же время – известный экономист. Высококлассный пилот-разведчик и в то же время – преподаватель. В последнюю минуту вас выдергивают из Института и ставят руководить торговой делегацией. Ничего таинственного?
Способность Марселлы получать информацию произвела на Натаниэля впечатление, особенно учитывая, что в письменной форме эти данные существовали только на Аккорде. Он пожал плечами и изобразил улыбку.
– Что я могу сказать? Я думал, вы не станете смешивать работу и личное общение.
Марселла любезно улыбнулась в ответ, и на миг ее взгляд потеплел.
– Вы выиграли.
Натаниэль предпочел ответить великодушно:
– Вероятно, вы правы, я действительно вызываю такое ощущение. Но то же самое можно сказать и о вас. Мне известно лишь, что вы необычайно талантливы, что вы работаете на лорда Ротоллера и что...
– И что?
– И что я опасно близок к тому, чтобы тоже смешивать личное общение с работой. Больше не буду.
Он глотнул «Креммлинга» – легкого белого вина с искринкой – и стал ждать, когда Марселла начнет есть только что поданный салат.
Может, она ждет, что начать должен он? Чертов этикет. Натаниэль взялся за вилку и вскоре понял, почему блюдо называется имперским. Для любого другого названия оно было слишком уж роскошным.
– Что вы на самом деле думаете о Нью-Августе?
Вопрос звучал невинно, однако Натаниэль решил, что при данных обстоятельствах следует отвечать по возможности честно.
