Александр Ломм - Чудо в Марабране
— Пустите его ко мне, дети мои! — спокойно рокочет бог, поняв, что кто-то из крестьян хочет поговорить с ним лично.
ПЕРВОЕ ПОРАЖЕНИЕ БОГА
Толпа покорно расступается, и из нее по образовавшемуся проходу движется к крыльцу медленной шаркающей походкой древний-предревний старичок. Весь сухой, сучковатый, сгорбленный в три погибели, он едва ковыляет, опираясь на палку.
В трех шагах от крыльца он останавливается и обнажает перед богом голову, покрытую редкими клочьями белого пуха. Бог смотрит на его темное, сморщенное лицо со щелками выцветших, сочащихся слезами глаз и выжидательно молчит.
— Я не вижу, о повелитель вселенной, твоего лучезарного облика, ибо глаза мои мертвы. Ты здесь еще? — тихо произносит старичок.
— Да, я здесь… сын мой! Говори, какая печаль у тебя на сердце. Я выслушаю тебя и утешу! — отвечает бог.
Старичок медленно поворачивает лицо на голос. Кажется, он смотрит теперь богу прямо в глаза. Его черный, провалившийся рот открывается, и из него вылетают слова, тихие, как шелест осенних листьев. Плотная толпа, в которой очертания отдельных людей расплываются в густеющих сумерках, придвигается ближе к крыльцу. Всем хочется услышать, о чем будет говорить богу самый престарелый из обитателей деревни.
Дуванис крайне взволнован таким неожиданным оборотом дела. Он знает язвительный характер старичка. Ведь это всей округе известный смутьян и задира Лопрен Варх. Из него песок уже сыплется, а его все еще боятся как огня. От такого добра не жди!..
Старый Варх уже говорит. Говорит глухо, медлительно, но вполне отчетливо:
— Слышу тебя, боже единый, и верю, что ты здесь! Ашем табар!.. Я никогда не видел тебя, но всегда верил, что ты здесь, с нами… Мне сто семнадцать лет, о владыка! Это очень много для одного человека, хотя и ничтожно мало для вечного бога. Я сильно стар и искорежен жизнью. Я устал, страшно устал… Было время, повелитель вселенной, когда я много докучал тебе молитвами. Я горячо хлопотал о спасении души своей и мечтал о вечном блаженстве. Но за свою долгую жизнь я так много испытал, так много познал, так много принял мук на свое сердце, что теперь мне ничего уже больше не надо!.. Я устал от жизни. Она настолько тяготит меня, что даже о вечном райском блаженстве я не могу думать без ужаса и отвращения. Мне хочется уснуть, боже единый, черным, беспросветным сном. Навсегда уснуть, чтобы все забыть: и тебя, и твои райские кущи, и это горестное прозябание здесь, на земле… Вот почему я не чувствую перед тобой страха! Вот почему я стою перед тобой и открыто говорю тебе: нет, повелитель вселенной, ты не тот, кого люди берегут в сердцах своих как святыню! Ты не тот, к кому устремляемся мы в своих муках и отчаянии! Ты не бог упований наших и надежд! Ты не любишь людей!..
— Почему ты так мыслишь, сын мой? — мягко спрашивает бог, но лицо его при этом становится пасмурным, а в глазах мелькает растерянность и недоумение.
— Потому я так мыслю, о владыка, — продолжает старичок, — что слишком много напрасных молитв вознес я к тебе, слишком горячо и слепо верил тебе, но при этом сам всю жизнь прожил в безысходном горе и тоске и вокруг себя не видел ничего, кроме горя и тоски. Я молился, но слышал ли ты мои молитвы? Я искал тебя своим сердцем, но мог ли я тебя найти? Где ты был доселе? Почему не отзывался, не показывался? Никто за тысячи лет не слышал и не видел тебя. А горе и страдания плескались по сердцам людским наподобие океана безбрежного!.. Ох, да что же говорить об этом! Ежели ты бог, ты видишь меня и видишь всю жизнь мою как на ладони!.. Полвека назад, о владыка, ты допустил в нашем мире ужасную кровавую войну. Миллионы людей, безвинных и добрых, убивали в ней друг друга: рвали гранатами, кололи штыками, травили газами. А ты смотрел на это как безучастный зритель и не вмешивался. Или тебя не было тогда дома?… На эту войну ушли, о владыка, один за другим трое моих сыновей и семеро внуков. Как мы молились за них с моей покойной старухой! Сколько слез пролили перед твоим алтарем мои бедные невестки, жены моих сынов и внуков! Но ты не внял мольбам нашим! Или ты не слышал их, потому что тебя не было дома?! Мои дети не вернулись с поля брани! Все погибли, а за что — даже тебе, боже единый, наверно, неведомо!.. А когда четверть века назад ты вновь всколыхнул мир еще более ужасной войной, я опять припадал к алтарю твоему, отдавал последние суремы на жертвенный фимиам, целовал твои синие знамена и до потери голоса кричал столь приятный твоему слуху «ашем табар!». Я молил тебя за внуков и правнуков. Но ты не знал пощады, и многие-многие из милых сердцу моему не вернулись в родную деревню. Почему?! Или ты не знал ни о кровавой войне, ни о страданиях наших, ни о молитвах, которые мы тебе кричали? Тебя не было дома? Тогда ты преступно равнодушен к нам! Или ты знал обо всем и не хотел помочь, потому что пути твои неисповедимы? Тогда ты не бог милосердия, а жестокий и злобный палач!.. Люди гибли, а ты никого не щадил, ибо нет в твоем сердце любви к человеку!.. Но к чему говорить о прошлом! Даже сегодня, даже в день своего прихода на землю, ты не упустил случая жестоко посмеяться над бедными людьми, которые с чистым сердцем и пламенной верой потянулись к тебе за помощью. Тысячи глаз смотрели сегодня в твои небеса с надеждой и упованием! Тысячи сердец посылали к тебе горячие моления: «Смилуйся, о милосердный и справедливый! Помоги! Ашем табар!» А ты?! Ты, вместо помощи, показал свою силу и ярость! Вместо благодатного дождя ты послал опустошительную грозу, которая загубила все наши посевы и обрекла нас и детей наших на голодную смерть!..
Толпа оцепенела от ужаса. Люди боялись дышать, ожидая вспышки неукротимого божьего гнева. Но бог стоял на крыльце в полной неподвижности, а древний Лопрен Варх все говорил и говорил, бросая в лицо ему слова одно дерзостнее и страшнее другого:
— Как же ты посмел, о владыка, явиться к нам и обольщать нас сладостными речами о счастье и справедливости?! Ты, который не любишь нас, презираешь нас не менее своих священнослужителей! Ты, для которого мы не более чем мошкара над болотом!.. Нет, повелитель вселенной, наказывай меня, поражай меня великим гневом своим, но я еще и еще раз говорю тебе: ты не любишь людей! Ты никого не любишь, кроме себя! Ты — бог непонятный, жестокий, властолюбивый и лицемерный! Ты не наш, не человеческий бог! Я не верю тебе более, и я рад, что перед смертью смог сказать тебе об этом прямо в лицо!.. А теперь, чудотворный создатель, да свершится воля твоя!.. Ашем табар!
Наступила страшная тишина.
Пораженный услышанным, бог стоит как каменное изваяние и, сурово сдвинув брови, мучительно ищет ответа на обвинения старого Варха. А крестьяне словно завороженные смотрят на него в томительном ожидании.
![Роберт Шекли - Координаты чудес [ Корпорация "Бессмертие", Координаты чудес. Хождение Джоэниса. Бегство на планету Транай. Обмен разумов. Четыре стихии]](/uploads/posts/books/56943/56943.jpg)