Олег Ёлшин - Тейа
Такого он не видел еще никогда, даже представить себе не мог. Самолет пролетел над набережной и скрылся в дымке утреннего тумана. Вдалеке, где только что плыл огромный лайнер, возникла большая воронка и яркая вспышка ослепила глаза. Наверное, это самое потрясающее, что он видел в жизни. Море вставало стеной, а над ним поднималось яркое облако, как огромный огненный шар, как восход неизвестного солнца над несчастной планетой. Оно поднимало свой яркий диск над морем, освещая немыслимым блеском небо, горы, набережную, на мгновение исчезло, и сколько длилось то мгновение – не знал никто, а те, кто знал, уже никому не расскажут. Потом яркий огонь устремился от ослепительной точки в разные стороны, и теперь уже ничто не могло воспротивиться блеску и огню, и дьявольскому жару из преисподней. Вудли сидел и заворожено смотрел, пока пылающий диск не накрыл собой город, поднялся высоко в горы. Озеро, которое еще вчера так мирно покоилось на самой вершине горы, закипело, огненной водой пролилось из чаши своей, и не смогло погасить пламя и безумие на планете…
16Солнце вставало над морем, ласковыми лучами освещая остров. Причудливые растения, помахивая на ветру огромными ветками, словно, здоровались с горячим светилом, благодарили его за то, что оно есть, за свет и тепло, за новый день, который оно не забыло с собой принести. И в благодарность за такую трепетную встречу этот день наступил.
Было еще очень рано, на пляже ни души. Теперь у Леонида появилась новая привычка. Он полюбил просыпаться с восходом и выходить из отеля сюда, где только море, солнце, и он, совершенно один… Наверное, у каждого мужчины наступает такой возраст, когда ему нужен свой остров, и теперь он у него был. А еще было много работы, люди ждали его установку, он был нужен, и дело его было жизненно важно для всех, и здесь и там, «наверху». А время неумолимо отсчитывало дни, и недели, и месяцы. Отбирало кусочек жизни и отщипывало понемногу от тех оставшихся двух лет. Он спешил, форсировал работы, делал все что мог, но это утро, которое неожиданно открыл для себя, принадлежало только ему одному, как будто оно существовало вне времени. Поэтому сейчас он не торопился никуда. И солнце, словно его понимая, не спешило начинать свой день, потому что ему тоже хотелось побыть немного наедине…
– Ты хорошо плаваешь! – внезапно окликнул его женский голос. Это была Валери. Она была в купальнике, тоже не смогла усидеть в номере отеля, вышла к морю и теперь плыла навстречу.
– Не боишься подводных чудовищ? – спросил Леонид, пожалев о визите непрошеной гостьи.
– Ты же мужчина, значит, спасешь меня, – пошутила она и улыбкой произнесла:
– Или я помешала?… Ах да, свидание с солнцем, как же я не догадалась?… Мне уйти? – и засмеялась. – Мне уплыть?
– Ладно уж, оставайся, – проворчал он. Но она уже не слышала этих последних слов, нырнула в воду и исчезла. Валери тоже хорошо плавала, и он с трудом мог за ней угнаться. А бояться было нечего – оба знали, что на берегу стояли специальные установки и вибрацией отпугивали хищников, которые не прочь были поживиться диковинным деликатесом.
Так какое-то время эти двое плавали наперегонки, купаясь в спокойных волнах и лучах ласкового утреннего солнца. Потом выбрались из воды и сели на песке у самой ее кромки, едва замочив ноги. Леонид исподволь за ней наблюдал, а Валери смотрела вдаль океана, о чем-то думая. Он, уже не отрываясь, разглядывал эту странную девушку, которая еще недавно так его раздражала, временами даже бесила своим дерзким характером и манерами, но сейчас, такая хрупкая и нежная, маленькая и уютная, сверкающая капельками воды, была ему интересна. Распрощавшись со своей прической, она стала моложе и не выглядела на свои тридцать, к ее средиземноморскому загару добавился тропический бронзовый оттенок, и Леонид, сидя рядом, с удовольствием на нее смотрел.
– Что? – внезапно спросила она, поймав на себе взгляд, чем застала его врасплох. Но он нашелся:
– Ничего… Просто думаю, почему от тебя сбежали твои мужья?
– А сколько жен сбежало от тебя? – беззлобно парировала она, оценивая его спортивную фигуру, заглядывая в глаза. А ее глаза смеялись, искрясь зелеными огоньками.
– Нисколько, предпочитаю сбегать первым.
– Да ты не только хороший пловец, но и бегун? – улыбнулась в ответ она.
– Я физик, – просто ответил он.
– Поэтому избегаешь женщин и любишь встречать восход в одиночестве? И заход тоже?
Теперь Леонид не нашелся, что ответить, долго смотрел на волны, снова на нее, прищурив глаза. Она тоже молчала, любуясь рассветом, потом произнесла:
– Как будто ничего нет… Все так и должно быть… Море, солнце… Трудно себе представить, что где-то в другом времени идет война, гибнут люди,… а мы сидим на пляже и встречаем рассвет,… так странно, так необычно. Почему, чтобы почувствовать себя человеком, нужно отравиться к динозаврам на миллионы лет назад…
– На этом острове иногда кажется, что другого времени нет, – ответил Леонид, – и добавил:
– Знаешь… Если хочешь, приходи сюда по утрам. Я часто в это время здесь бываю.
– А как же свидание на пустынном пляже с восходящим солнцем? – улыбнулась она.
– Я подумал… В конце концов, места здесь хватит и на троих, – и тоже улыбнулся…
И в это мгновение ему стало как-то хорошо на пустынном берегу, на этом солнце рядом с ней. Еще несколько минут они сидели, молчали, глядя на волны, уже забыв обо всем – не было войны и кадров кинохроники, не было далеких стран и удивительной работы, лишь остров и они вдвоем на песке у самой кромки воды… Потом встали, пошли к отелю, и больше он не жалел, что у него отобрали его утро. Теперь оно было на троих.
17Установка была почти готова. Сначала в миниатюре он повторил ту свою первую модель, на что ушло около двух недель. Она прошла испытания, и маленькие круглые молнии теперь как ручные послушно надувались, словно мыльные пузыри, плавая в воздухе между двумя электродами. На демонстрацию пришло много людей: и ученых, и просто гостей острова. Все были в восторге, каждый пытался дотронуться до пульта управления и запустить шаровую молнию. Как дети…
– Леонид, теперь ты укротитель молний, – сказала ему какая-то дама-знаменитость… То ли певица, то ли актриса. В этих тонкостях он был не силен, а Юрий стоял поодаль, и спросить у него, кто она такая, он не мог. Дальше ему в помощь был дан физик, который придумал ту первую модель «кротовой норы». Хотя, неизвестно – кто кому больше помогал?
Этого парня звали Вилли. Впрочем, «парню» было под шестьдесят. Но бывают люди, для которых возраст не существует, и они до глубокой старости сохраняют юношеский характер. Вилли был как раз из таких. Одевался он немыслимым образом, представить на нем костюм было невозможно – джинсы, разрисованные футболки, обязательная кепка от солнца или бандана. Если бы еще отрастить бороду, получился бы колоритный рокер. И душа у него была, как у ребенка. Он восторженно относился ко всему и близко принимал к сердцу каждую мелочь. Фанат своего дела, у которого не было ни жены, ни детей. Около двадцати лет он просидел на острове, и ни единого раза не изъявил желания побывать на Большой Земле, где, впрочем, никого из близких не осталось. У Вилли не было выходных, не было дома, хотя ему предлагали на острове небольшую виллу, но из скромности он предпочел номер в отеле. У него не было такого понятия, как рабочий день, перерыв на обед, отдых… У него не было ничего… Ничего, кроме дела. Поэтому у него было все!
