МАЙКЛ СУЭНВИК - Яйцо грифона
Что я на самом деле поняла? Что люди играют ту роль, которая им досталась. Они делают это, не сознавая, что они это делают. Возьми любое меньшинство, объяви их на особом положении, сделай из них «охрану» – они станут играть «охранников».
– Так что же делать? Как нам вырваться из тех ролей, которые мы играем?
– Если б я знала, Уэйл. Если б я знала!
Екатерина перебралась в нишу на дальнем конце нового туннеля. В этом туннеле не было других помещений, так что ей обеспечили некоторое уединение. Подходя, Гюнтер расслышал через свой трансчип перебиваемый помехами голос:
– …Сообщают об нанесенном ударе. Официальный представитель в Каире запросил… – Передача прервалась.
– Ого! Вы восстановили… – Он осекся. Будь радиосвязь восстановлена, он знал бы. В Центре об этом заговорили бы. А значит, радиосвязь и не была полностью прервана. Просто КУП контролировала прием.
Екатерина посмотрела на него. Лицо было заплаканным, но она уже взяла себя в руки.
– «Швейцарской Орбитальной» больше нет! – прошептала она. – Они забросали их всем, чем только можно, от программных бомб до алмазного щебня. Разнесли верфи в пыль.
Видение множества погибших помешало ему услышать следующую фразу. Он опустился на лежак рядом с ней.
– Но это значит…
– Не осталось кораблей, на которых можно до нас добраться. Да. Если какой-нибудь корабль не находился в это время в пути, мы застряли здесь.
Гюнтер обнял ее. Она как будто озябла и дрожала. Влажная кожа покрылась мурашками.
– Когда ты в последний раз спала? – резко спросил он.
– Я не могу…
– Ты на подключке, да?
– Мне нельзя спать. Пока нельзя. Потом.
– Екатерина, энергия, которую дает тебе подключка, не даровая. Она выкачивается из твоего же тела. Когда ты отдыхаешь, она восстанавливается. Но если ты непрерывно используешь подключку, то можешь довести себя до комы.
– Я не… – Она запнулась и смешалась, в глазах мелькнула неуверенность. – Наверно, ты прав. Мне не мешало бы отдохнуть.
Ожила КУП:
– Штат девять сооружает радиоприемник. Езуми им позволила.
– Дерьмо, – выругалась Екатерина, подскакивая. – Мы можем им помешать?
– Действия против проекта, пользующегося всеобщей популярностью, подорвут ваш кредит доверия, терять который вы не можете себе позволить.
– Ладно. Как свести к минимуму?..
– Екатерина, – напомнил Гюнтер, – ты собиралась поспать.
– Секундочку, малыш. – Она похлопала по лежаку. – Ты приляг здесь и подожди меня. Ты и вздремнуть не успеешь, как я разберусь и вернусь. – Она нежно поцеловала его, чуть задержалась. – Все в порядке?
– Да, конечно. – Он вытянулся и закрыл глаза, всего на секундочку.
Когда он проснулся, пришла пора выходить на вахту. Екатерины не было.
После удара по Владивостоку прошло пять дней. Но за это время все так изменилось, что прошлое вспоминалось как иной мир. «В прошлой жизни я был Гюнтером Уэйлом, – думал он. – Я жил, работал, иногда веселился. Неплохая тогда была жизнь».
Он все еще искал Салли Чанг, хотя надежды оставалось все меньше. Теперь, заговаривая со скафандром, он каждый раз спрашивал, не нужна ли его помощь. Все чаще оказывалось, что не нужна.
Часовня на третьем уровне представляла собой неглубокую чашу, открывающуюся на стену террасы. На дне за оградкой цвели тигровые лилии, между камнями шмыгали бирюзовые ящерки. Внизу дети играли в мяч. Гюнтер стоял наверху, болтая с грустной Риохи Иомато.
Дети отложили мяч и стали танцевать. Гюнтер с улыбкой наблюдал за ними. Они играли в «Лондонский мост». Сверху они казались просто цветными пятнышками, распускающимися и закрывающимися цветами. Потом его улыбка поблекла. Слишком хорошо они танцевали. Ни один не сбился с ритма, не перепутал ногу, не заскучал и не отошел в сторонку. У них были самоуглубленные, стянутые, нечеловеческие лица. Гюнтеру пришлось отвернуться.
– Их контролирует КУП, – сказала Иомато. – Мне на самом деле почти нечего делать. Я просматриваю видео, подбираю им игры и песенки, упражнения, полезные для здоровья. Иногда занимаю их рисованием.
– Господи, как ты это выдерживаешь? Иомато вздохнула:
– Мой старик был алкоголиком. Ему выпала довольно трудная жизнь, и в какой-то момент он начал пить, чтобы забыть о ней. И знаешь что?
– Это не помогло.
– Точно. Он стал еще несчастнее. И у него стало еще больше причин напиваться. Он был упорным, этого у него не отнимешь. Не из тех, кто отступается от средства, в которое поверил, просто потому, что оно не работает.
Гюнтер промолчал.
– Думаю, воспоминание о нем – единственное, что не дает мне снять шлем и присоединиться к ним.
Корпоративный видеоцентр состоял .из ряда кабинетов в дальнем туннеле. Здесь изготавливались сырые заготовки для рекламы и рабочие информационные ролики. Потом они пересылались на Землю для окончательной обработки и шлифовки. Гюнтер переходил из кабинета в кабинет, отключая экраны, которые так и мигали здесь со дня катастрофы. Неприятно было видеть пустыми комнаты, где прежде всегда толпился народ. Столы и терминалы остались в рабочем беспорядке, как будто хозяева просто вышли перекусить и собирались через минуту вернуться. Гюнтер поймал себя на том, что все время оборачивается, чтобы не выпускать из виду свою тень, и вздрагивает от неожиданных звуков. С каждой отключенной машиной тишина становилась еще ощутимее. Здесь было куда более одиноко, чем на поверхности.
Он выключил свет в последнем помещении и вышел в полумрак коридора. Из темноты перед ним выросли два скафандра с логотипами из переплетенных «X» и «А». Гюнтер испуганно отскочил. Скафандры, конечно, были пустыми: среди незатронутых не осталось никого из «Хюндай Аэро». Просто кто-то, прежде чем потерять память, оставил здесь свои скафандры на временное хранение.
Скафандры вцепились в него.
– Эй! – в ужасе вскрикнул Гюнтер, когда они стиснули его за локти и оторвали от пола. Один поймал и сорвал с пояса его ПК. Он не успел опомниться, как его протащили по короткой лестнице и втолкнули в дверной проем.
– Мистер Уэйл.
Он оказался в помещении с высоким потолком, вырубленном в скале, для установки еще не собранных воздухоочистителей. Цепочка подвешенных к потолку рабочих лампочек тускло освещала пространство. В дальнем конце помещения за письменным столом сидел человек в скафандре. По бокам его стояли еще двое, все – с логотипами «Хюндай Аэро». Ни одной приметы, позволявшей опознать людей.
Захватившие его скафандры скрестили руки на груди.
– Что здесь происходит? – спросил Гюнтер. – Кто вы такие?
