Камп Де - Рука Зеи
Барнвельт ухмыльнулся:
- Как мы обломали Ангура, а?
- Сборище фанатичных генотеистов [Генотеизм - разновидность политеизма ("многобожия"), когда среди множества прочих божеств главным и наиболее могущественным считается какой-то один определенный бог.], вот кто эти квирибцы. Интересно, как налоговая инспекция все это проверяет?
- Пожалуй, этот обычай из тех, которые похвальнее нарушить, чем блюсти [Обычай из тех, что похвальнее нарушить, чем блюсти. - Перефразированная цитата из "Гамлета".], - откликнулся Барнвельт.
Из таверны доносились звуки какой-то совершенно фантастической музыки. Производил их оркестрик из четырех кришнян - двоих с дудками, одного с барабаном и девушки с чем-то вроде арфы, а в полумраке зала молоденькая кришнянка исполняла танец, в ходе которого заворачивалась в бесконечную полосу полупрозрачной материи, словно гусеница в кокон.
- Похоже на стриптиз задом наперед, - заметил Тангалоа. - Надо было пораньше прийти.
- Честно говоря, я больше ожидал увидеть стриптиз в исполнении квирибца мужского пола под жадными взглядами амазонок, - отозвался Барнвельт.
Зал, пропахший кришнянами, безвестными наркотиками и напитками, окружали скамьи, которые протянулись вдоль стен практически впритык друг к другу. Некоторые посетители, вооружившись похожими на крохотные копья палочками, уже трудились над тарелками. Довольно разношерстная публика, как отметил Барнвельт, хотя преимущественно буржуазного толка: в углу имелась даже парочка в аристократических шелковых полумасках.
В соответствии с местными обычаями земляне сделали заказ через прилавок непосредственно повару, который в поте лица трудился на виду у всех. Потом они бочком протиснулись вдоль стены и устроились на свободных местах. Официант принес им квадр, и они сидели и потягивали его, пока девушка в марле продолжала свои вращательные движения.
Наконец танец закончился. Пока зрители хрустели пальцами, что изображало тут аплодисменты, вошли еще несколько посетителей, а за ними по пятам еще один, который явно выбивался из общей компании, - некое динозавроподобное существо на голову выше человека, которое переваливалось на птичьих лапах, балансируя торчащим сзади огромным хвостом. Вместо одежды тело нового посетителя покрывал замысловатый узор из переплетенных разноцветных полос, намалеванных прямо поверх чешуи.
- Осирианин! - поразился Барнвельт. - И, судя по раскраске, мужского пола. С ума сойти, вот уж не ожидал такого тут встретить!
Тангалоа пожал плечами:
- Их и на Земле довольно немного. Ребята они в целом неплохие, правда, подвержены гипомании - излишне импульсивны и легковозбудимы.
- Я их и раньше видел, но ни с одним лично не знаком. Просто однажды я пригласил одну девушку, которая смертельно боялась змей, посмотреть Ингрид Димитроу в "Вожделении инкорпорейтед", а когда зажгли свет, рядом с ней сидел осирианин, и она хлопнулась в обморок.
- В большинстве своем они совершенно безобидны, - заметил Тангалоа. Но если тебе, паче чаяния, придется завести с таким спор, не давай ему смотреть тебе прямо в глаза, иначе в момент окажешься под псевдогипнозом. Если, конечно, у тебя вместо черепа не серебряный колпак под скальпом.
- Слушай, Джордж, а тебе не кажется, что это и есть наш сосед по номеру?
Барнвельт перехватил взгляд официанта и поманил его поближе. Приблизившись, прислужник вполголоса проворковал:
- Гляжу я, что ньямцы вы, любезные зеры. Не желаете ли случайно жаровню с ньомниджу? Имеем мы альков уединенный для целей...
- Нет, спасибо, - ответил Барнвельт, не имея ни малейшего представления, в какой безвестный порок пытается втянуть их официант. - Кто этот малый с хвостом?
- Это Сишен, что проживает здесь, - ответил официант. - В смысле чаевых клиент весьма выгодный, несмотря на облик свой ужасающий.
- Ну что ж, будем надеяться, что осириане публика честная. Скоро там наша жратва будет готова?
Во всем виде осирианина совершенно ясно читалось, что пропасть, которая отделяет разумных существ с хвостами от разумных существ без таковых, с маху не перескочишь. Пронзительным, присвистывающим голоском сделав заказ, который повар едва разобрал, он съежился в углу лицом к стене, разложив по полу хвост, который торчал внутрь зала, и нервозно поднимал взгляд всякий раз, когда кто-то проходил мимо. Официант принес ему выпивку в особой посудине вроде бидона для горючего.
Барнвельт, глядя в другую сторону, проговорил:
- Ого-го, если тут и есть привидения, то одно я уже вижу. Он что, за нами охотится?
Это был все тот же жидкобородый старец с сундуком-аппаратом, который только что о чем-то беседовал с личностью в маске и теперь направлялся к землянам, надтреснутым голосом приговаривая:
- Портреты, господа хорошие? Волшебные портреты?
- Давай поддержим частную инициативу, - предложил Тангалоа. - Не думаю, что это так уж подкосит наш бюджет.
Он повернулся к фотографу.
- А скоро вы сможете доставить снимки?
- К завтрашнему утру, любезный мой владыка. В труде праведном проведя всю ночь, я...
У Барнвельта возникли было возражения по нескольким поводам сразу. Но он предпочел не вмешиваться, не желая лишний раз оказываться в глазах своего беззаботного и незакомплексованного коллеги в роли эдакого прижимистого перестраховщика. К тому же это была исключительная возможность своими глазами увидеть, с чем приходилось иметь дело земным пионерам фотографии вроде Дагерра и Штейнгейля.
Добрых несколько минут фотограф наводил фокус, двигая то одну стойку треноги, то другую. Потом он вытащил небольшую плоскую чашку с приделанной снизу длинной ручкой и моток бечевки. Отрезав кусок бечевки, он закрепил его концом в зажиме внутри чашки. Затем в его руках появилась склянка, из которой он насыпал в чашку желтый порошок вроде того, что вытряс из стручков Визгаш на неудавшемся пикнике. Склянку он заткнул пробкой и убрал, удерживая чашку с порошком в горизонтальном положении. Потом достал кремневую зажигалку, которой долго щелкал у свисающего конца бечевки, пока та не зашипела и не занялась. Оказывается, это был запал.
- Пожалуйста, не шевелитесь, благородные зеры! - объявил старикашка, подступая к аппарату спереди и щелкая шторкой затвора.
Он отодвинулся в сторону и поднял чашку над головой. Тихо потрескивая, пламя поднялось по шнуру до края чашки и на мгновенье исчезло внутри.
Ф-фумп!
Зал озарила яркая вспышка, и над чашкой мгновенно вырос клубящийся гриб едкого желтого дыма. Не успел фотограф вновь обойти свой ящик и щелкнуть затвором, как послышался грохот, и все обернулись на осирианина Сишена, который испуганно вскочил на ноги, опрокинув посудину с выпивкой.
