Элизабет Хэнд - Француз
Фрэнк сощурился. Впечатление, что он прикидывает расстояние между двумя ободранными деревцами. И другого, более важного, занятия на сей момент у него нет, и просто не может быть. Обманчивое впечатление…
— Нет. Не хочу, милейший.
Он направился размашистым шагом к заинтересовавшим (да?) его деревьям.
— Фрэнк, — неуверенно окликнул Блетчер.
Блэк не ответил. Он двигался точно в трансе, не чувствуя, как ветви деревьев хлещут по рукам и лицу, как ледяная влага просачивается в ботинки, хлюпая и причмокивая.
Будет ли когда-нибудь конец этому кошмару?
…Пульсирующие образы перед глазами.
Во рту — привкус крови и грязи. Язык выталкивает какой-то мягкий и сырой сгусток, типа изжеванной бумажной салфетки.
Небо над головой меняет цвет — уже не сплав олова со свинцом, а серебро. С востока на горизонте возникает розовое сияние. Рассвет над Сиэтлом.
Нет, свет разгорается слишком ярко, слишком быстро. Пламя, стремительная стена огня, пожирающая все на своем пути.
Сквозь лес, покачиваясь, словно в агонии, — смутная фигура. Темный силуэт корчится и вздрагивает, точно мотылек в эпицентре свечи. И это человек?
Это человек! Размахивает руками, над которыми, как и над его головой, взлетают языки пламени.
Фрэнк давится зловонием тлеющих волос и горящей плоти.
Треск лопающихся костей почти полностью заглушает утробные мученические крики и хриплые стоны горящего.
Он пытается кричать даже тогда, когда язык сгорает дотла.
Окружающий пейзаж переливается черными и багровыми тонами, деревья и кусты вспыхивают.
Смутные тени без глаз, без ртов и ног ползут по земле.
Запах гари вызывает тошноту, рвоту.
Он хочет, но не может отвести глаза. Он не в силах сделать шаг назад — горящий человек бежит прямо на него, искры и хлопья золы разлетаются вокруг, словно мертвые светлячки.
В месиве того, что было когда-то лицом, Фрэнк различает два ряда мелких стежков там, где некогда были глаза, и… стянутый швами и горящий рот.
— Фрэнк, — голос Блетчера пробился сквозь темноту тоненькой ниточкой света, — не мог бы ты…
Фрэнк молчит, потому что теперь он замечает еще одну фигуру, притаившуюся меж двумя деревьями. Это мужчина, в джинсах, в темной куртке, лицо закрывает бейсбольная кепка, руки вяло свисают по бокам. Смутное беспокойство. Еще миг, и он сумеет поймать разгадку, но…
— Фрэнк?
— Тот же самый убийца.
— Что?
Фрэнк заморгал, возвращаясь в реальный мир. Рядом — растерянное бледное лицо Блетчера.
— И он сделал это здесь.
Видение начинает ослабевать, когда он произносит эти слова.
Зловоние горящей плоти тает в прохладном запахе дождя и влажной прошлогодней листвы.
Крики ужаса растворяются в шуме винта поискового вертолета, зависшего прямо над головой.
Фрэнк быстро вдохнул и выдохнул, пробуя февральский воздух на вкус.
Господи, будет ли конец этому кошмару?!
— Жертву подожгли здесь, в лесу.
Он устремился вниз по склону в поисках хоть каких-нибудь следов горения: обуглившихся листьев, одежды, белесой золы.
— Далеко до реки? — обернувшись, крикнул Блетчеру.
Старший детектив следовал за ним, по привычке печатая тяжелый шаг. Да, годы дают знать, Боб. Уже появилась одышка, а язык все чаще требует таблетку. Сердце, нервы… Награда для полицейского. Она нашла своего героя.
— Я спрашиваю, далеко ли до реки?
— Четверть мили.
— Они пришли оттуда.
Блетчер остановился, глядя вослед. Лучше стоять, чем бежать. И лучше сидеть, чем стоять…
— Кем этот парень себя воображает? — выплеснул копившуюся досаду один из детективов. — Шерлоком Холмсом?
— Не знаю, — пробормотал Блетчер. — Полагаю, мы скоро это поймем.
Он-таки припустил вниз по склону следом за Фрэнком, словно дородный колобок. Юбку колобку! Не надо юбку — и в пальто хорош. То есть плох… Кряхтя, сопя и ругаясь, путаясь в пальто, как в огромной черной юбке. Но все время, пока он скатывался, Боб прислушивался к ворчанию подчиненных. Перекликаясь за его спиной, они все-таки собирались последовать за ними. Невзирая на гонор чужака, эксперимент обещал быть интересным.
И тут рация Блетчера взорвалась сухим треском. А затем сквозь помехи — голос. Вертолетчики доложились:
— База! Я Воздух-один! Обнаружили кое-что у реки. Это может оказаться полезным.
— Вас понял, — мрачно ответил Блетчер и, отключив рацию, покатился дальше.
Фрэнка он нашел у кромки реки. Тут плотный лиственный ковер был слегка разворочен — на нем, а также на выступавшей из-под него черной земле виднелись четкие отпечатки ног. Чуть поодаль — следы борьбы: вывернутые камни, сбитые грибы, еще сильнее разворошенная листва.
Фрэнк внимательно изучал место происшествия, продвигаясь к ближайшему кустарнику.
— Это случилось здесь, у реки. Жертва не ожидала нападения. Более того, она была настроена миролюбиво. Все произошло неожиданно. Но вместо того, чтобы сразу его убить, маньяк изощрялся в пытках.
— И чем они тут занимались?
— Пока не уверен, но… Скорее всего, жертва — гомосексуалист. Не забывай, неподалеку расположен Волонтир-Парк.
Блетчер пожал плечами:
— Тогда почему… При чем здесь та стриптизерша из клуба? Если маньяк имеет нестандартную сексуальную ориентацию, зачем ему убивать женщину?
— Еще вопрос, что по нынешним временам считать нестандартом… Ну-ну, я не о нас с тобой, дружище… Мое предположение: случай с Пандемией — особый. Тут не последнюю роль играет ее имя. Но я пока не понял, что оно значит для убийцы. Может быть, так звали его мать? Смерть Пандемии — центральная, вокруг нее будут в строгом порядке располагаться другие.
— И сколько их будет?
— Не знаю. Возможно, семь.
— Почему именно семь?
— Я сказал, возможно. Я пытаюсь понять его мотивы. Это не обычное преступление, Боб. Семь — мистическая цифра. Семь грехов, семь дней недели, которые сотворил Бог. Семь печатей, их сломали перед тем, как вострубили опять семь Ангелов. А после, как ты, наверное, помнишь, начался Апокалипсис.
Блетчер презрительно хрюкнул:
— Веришь в эту чепуху?
Фрэнк очень серьезно ответил:
— В великой книге Бытия, Блетч, не может быть чепухи. Там вся наша жизнь — до и после смерти. Другое дело, верить ли в это или нет. Вера — личное дело каждого.
Теологический спор прервал испуганный возглас:
— Сюда!
Они разом обернулись и увидели Гибелхауза и Камма, стоявших посреди небольшого березового островка и призывно махавших руками. У их ног ползали, разметая листву, двое облаченных в форму стражей порядка. Фрэнк, а за ним и Блетчер поспешили туда.
