Дмитрий Перовский - Конкурс-семинар Креатив: Безумные миры
— Может, убить его, чтоб пацан не мучился? — Из-за мелкого роста нас часто принимали за подростков. Видимо, длинный селюк, стоящий у лавки, встречал айвена впервые. — Всё одно помрет.
Селюк говорил с каким-то состраданием, наверное, воевал и добивал боевых товарищей. А может, уже не одному односельчанину помог отправиться в Мир Теней после встречи с крысоподобной тварью. Понятно, что за мной послали только после неудачных попыток самим справиться с чудовищем. Уж больно дороги услуги айвена.
— В своем уме?! — запричитала женщина, судя по одежде, лекарша. — Убить айвена! Проводник тут же братьям нашепчет: они и село спалят, и пять соседних, и родичей наших по одному переловят, шкуру сдерут да живыми на столбах повесят, чтоб другим неповадно было заклинателей чудовищ убивать.
Селюк аж вздрогнул, представив описанную лекаршей месть.
— И что делать? — Он еще раз посмотрел на искалеченное тело. — Тварь-то еще хвостом машет, тоже умирать не хочет. Платить — не платить?
Помощь айвена не оплачивалась единожды. Если люди нанимали нас, то обязывались каждый год привозить в Гнездо одежду, продукты и деньги. Из поколения в поколение. Тем айвены и жили. А взамен мы исправно разбирались с любой нечистью, шастающей по окрестностям подзащитных селений, будь то разбойники, волки-людоеды или безымянные твари. Что-что, а свою работу люди Песни выполняли на совесть.
— Я уже послала за шаманом, приедет — рассудит, — обреченно проронила лекарша. — Четыре дня пути, как-никак.
— А выдюжит? Протянет? — С сомнением вздохнул селюк, недавно предлагавший меня добить.
Ответ я так и не услышал, поскольку меня потянуло в междумирье.
— Заждался я тебя, — улыбался Яшка. Только теперь я понял, почему его называли Золотарем — весь его рот был усеян золотыми зубами. — Думал, прошмыгнешь в Мир Теней мимо меня?
— Куда ж без вас?! — раздраженно бросил я. Мне Яшка не понравился ещё с первой встречи. Хотя подозреваю, что он тоже не обрадовался нашему знакомству.
— У меня ж разговор к тебе есть, — осторожно начал разбойник. — Помнишь, дело незаконченное у нас было?
— Что было — то сплыло! — Я прекрасно понимал, к чему клонит Яша, ведь без моего разрешения ему оставалась лишь вечная скука, а не Мир Теней. Но я был не тем зеленым юнцом, чтобы поддаваться напускному благородству. Междумирье казалось мне более чем странным, и я не хотел лишаться хоть какого-то попутчика. — Ты мне лучше скажи, что за тварь ты встретил?
Понимая, что настаивать на своем нет смысла, Яшка тяжело вздохнул. Сам, когда по-хорошему предлагали, вспылил, теперь выбирать не приходилось. Надо быть паинькой.
— Как крыса, может, чуть больше, — вспоминал Яшка. — Не, как свинья, только с рожей крысы. Точно!
— И куда побежала?
— А тут все равно, куда бежать — вокруг туман. — И действительно, мы тонули в молочном дыму, словно сидели на облаке: только снизу и видна комната, где покоилась моя верхняя половина.
— А ты все время за мной ходил? — полюбопытствовал я.
— Не знаю. Я как тогда в пещере ушёл, так в тумане и остался. Пока ты не появился.
— Понятно, — как-то обреченно согласился я.
— Ты тогда Хозяина Горы разозлил. — Рассмеялся Яшка, вспоминая свою гибель. — Он лет сто заваленный камнями спал, сил набирался. Думал, повесне нами полакомиться да выбраться из скалы. Уж очень спина у него затекла…
Вспомнив взгляд недовольного Хозяина, мне стало жутко. Надеюсь, этот сюда не припрется, что я его на голодную смерть покинул.
— …а тут ты с экзаменом, а падаль Хозяин не любил. И ты тощий, что щепка. Да и зима — не весна, можно и околеть, и с голодухи пухнуть не хочется. Наверно, до сих пор ждет новых бедолаг. А мне, честно, без разницы, от чего помереть: от твоего кинжала или от клыков чудовища. Так что я не в обиде.
— Раньше ты так не думал! — осадил я разговорчивого Яшку. Своей болтовней он меня уже раздражал.
Ноги ещё могли лежать возле туши твари, потому я решил попытать счастья, отыскав пещеру в тумане.
— Бесполезно, сколько не блуждай, только твою избу и увидим, — не унимался Яшка. Не понимаю, как его терпели подельники, наверное, боялись очень. Теперь ясно, почему они так быстро смирились со своей смертью. Если бы они знали про Хозяина Горы, думаю, к весне и того бы разбудили, лишь бы заткнуть Золотаря. К его удивлению, мы вышли не в хату с обеспокоенной лекаршей, а в логово чудовища.
Потерянные в схватке ноги так и лежали у стены, возле умирающей туши. Видимо, селяне побоялись оставить умирающего айвена, чтобы, не дай создатель, их потом не обвинили в убийстве человека Песни. Настоящая месть заклинателей не слишком отличалась от той, о которой говорила лекарша. Только страшнее.
Меня, наверняка, оттащили от чудовища вилами, ведь было чего бояться. Истекающая кровью туша всё никак не умирала и неустанно молотила хвостом воздух. Откуда только силы брала? В тёмном углу я заметил проводника твари. Не решаясь выйти из тени, крыса скалила зубы. Не успел я придумать, что делать с проводником, как меня окликнул Яшка:
— Эй, там к тебе пришли. Пора возвращаться. — Он дернул меня за руку, и ладонь пронзила боль.
Жаля кожу, горячий воск капал с черной свечи. Лекарша с испугом смотрела на склоненную над лежанкой айвена старуху. Не дай создатель, ожоги на руке останутся, что об этом подумает шаман?
— А он нас услышит? — осторожно спросила сиделка.
— Другой, может, и не услышит, а айвен и из Мира Теней достанет, — объяснила ведьма. — Я просто позвала его, мало ли, где проводника носит.
— А он очнется?
— Да откуда мне знать, — покачала головой старуха в черном, — потому и пришла.
Опять меня убивать будут или залечат по-тихому? Были подозрения, что это последнее возвращение в тело.
— Мой умирать не хочет, пока его убийца перед создателем не объявится. Мучается, бедный, никак не угомонится.
Я даже не сразу сообразил, что ведьма говорит о твари. Мне рассказывали много легенд про Пастухов Чудовищ, но живьем я их видел впервые. Даже айвены, говорящие с проводниками, не могут общаться с тварями в понятном людям смысле. В мире духов нет места никчемным деталям, поэтому и тем для разговора немного: жизнь да смерть тела-куклы. До этого я считал Пастухов досужим вымыслом суеверных селян. Люди всё пытаются очеловечить, сделать для себя понятным. Зачем чудовище детей ворует, а взрослых не трогает? Кто-то ему нашептывает? Жертву злому богу возносит? А может потому, что взрослого тварь остерегается, чтоб рогатиной не получить, а дите беззащитно? Тут мнение айвена с местными крестьянами расходится. Не знаю, как может человек договориться с полуразумной тварью, рожденной, как и я, только чтобы убивать. Ведьма, разумеется, не хвасталась, как приручила чудовище и общается с ним.
