Вадим Еловенко - Власть. Пастухи на костылях
- Привет, Оль, ну, заходи они в обеденном зале.
- Ой, мне так неудобно. - Сказала девушка и попросила: - Может, вы ее позовете. Если вам не трудно.
- Сереж, позови маму. - Сказал Александр Павлович и сын молча ушел в дом.
Вскоре он уже вернулся с Анной Андреевной, и та слишком строго обратилась к девушке:
- Ольга, что бы это было последний раз. Нечего ко мне домой наезжать. Завтра бы приехала все подписала.
- Анна Андреевна, - умоляюще обратилась девушка. - Если вы сейчас подпишите, я еще успею все в архитектуру сдать. Я уже даже позвонила, договорилась, чтобы меня девочки дождались. А если завтра, то беда. Только после выходных скажут нести.
Мать Сергея без слов приняла папку из рук девушки и ушла с ней в дом. Пока ее не было, Сергей спросил у девушки немного надменно:
- Слушай, как твой "пепелац" не разваливается.
Девушка обернулась, взглянув на свою машину, и сказала:
- Накоплю - куплю другой. Пока и на этом все успеваю.
Ни Сергей, ни Александр Павлович были ей демонстративно неинтересны. Она всем видом показывала, что верните ей только бумаги и она исчезнет из этого "райского уголка" дабы не портить обитателям аппетит видом своей развалюхи. Не сказать, что она недолюбливала, Александра Павловича или его практически незнакомого ей сына. Просто… просто она физически ощущала разницу между этими живущими в достатке людьми и собой. И это ей не нравилось.
Анна Андреевна вышла на крыльцо вместе со Светланой и, вернув бумаги Ольге, обратилась к мужу и сыну:
- Пойдемте в сад? Давайте возьмем напитки, фрукты и там посидим пока комары не налетели. А вечером уже в дом вернемся.
Проверив, что Анна Андреевна все подписала, Ольге не хотелось снова возвращаться к ней, девушка нечаянно скользнула взглядом по Светлане влюбленно рассматривающей Сергея. И столько Оле дал этот мимолетный взгляд, что она искренне про себя улыбнулась. Господи, неужели это невестка Анны Андреевны? Бедная женщина. Она еще получит от этой особы полный набор нервотрепок. У Ольги были подобные Светлане подруги. И за маской влюбленной дурочки Ольга отчетливо разглядела ледяные глаза расчетливой дамочки.
Осекая себя, Ольга подумала, что и сама тоже хороша. И нечего на других "бочку катить". Если Ольге понадобится она тоже может и дурой прикинуться и по головам пройти. Правда она еще не дошла до того, чтобы себе, таким образом, парня искать…
Это ведь патология. Когда парень поймет, что женщина на самом деле другая его не удержишь. Сорвется как бешенный с привязи, поняв, что его просто обманули, и за маской доброго, ласкового, отзывчивого ангела скрывается нечто "пахнущее серой" и холодным расчетом. Надо всегда и везде оставаться собой. Что бы не возникало недоразумений.
Ольга, не сдерживая улыбку, попрощалась со всеми и, получив положенные "до свидания" и "пока" вернулась в машину. С ревом, словно специально раздражая "благородную" округу, завела ее и на таких же повышенных оборотах выкатила задом со двора.
Через некоторое время тишина восстановилась, и даже снова запели напуганные птицы. За столом в беседке Анна Андреевна продолжила рассказывать Свете, какой Сергей был милый мальчик до шестого класса. И в какого нелюдимого затворника превратился он потом…
Сергей искренне молился Богу, чтобы мама при Светлане не начала строить предположений причин такой перемены. Ведь причины действительно были… У всех перемен в человеке есть причины. Иногда люди сами знают о них, иногда догадываются. А иногда и не подозревают, что превращает шустрого общительного мальчика в нелюдимого, не желающего даже гулять отшельника.
Сергей знал ту свою причину. Он просто слишком рано и болезненно столкнулся со странной и немотивированной жестокостью и враждебностью мира.
Отпивая из бокала минералку, ему сегодня надо было еще за руль и ехать на свою квартиру, чтобы не ночевать со Светланой в родительском доме, он отчетливо вспоминал то свое лето.
Вспоминал длинные ряды гаражей. Компанию ребят со двора, которые, склонившись над ним, участливо и одновременно издеваясь, спрашивали, как он себя чувствует. Избитый, за то, что сдуру заступился за вечного неудачника Сяву, Сергей лежал на бетонной плите и, скорчившись, стонал от боли. Избили его хорошо. На славу. Губы разбитые в кровь, разбитое ухо и порванная, сочащаяся кровью бровь. Сломанное, как потом показал рентген, ребро. Но не это его ввело кошмарное состояние откровения. А то, что среди избивавших его ногами был и тот за кого он заступился. И тогда хоть и страдая от боли, Сергей отчетливо понял, что вся жизнь будет так. Чтобы один поднялся надо, чтобы он кого-то затоптал. Пока избивали Сяву, тот был внизу… теперь избивали Сергея и он поменялся с ним местами. Стоящий над ним рослый Герка, даже благосклонно предложил Сяве сигарету. А ведь раньше чуть не землю заставлял того жрать. Сергей, чувствуя, что ничего уже не сможет сделать, просто сжимался на бетонной плите и плача, мычал от боли.
Особенно запомнился Сергею момент, когда к нему с участливым лицом склонилась незнакомая девочка и спросила:
- Больно? Очень больно?
Со странной надеждой на ее участие Сергей кивнул морщась. И тогда девочка поднялась и со всего размаха ударила Сергея в пах ногой.
- Вот это больно, наверное… - сказала она, улыбаясь, и вся стоящая толпа, заржала.
Корчась, извиваясь, суча ногами по плите и теряя сознание от непереносимой боли, Сергей на всю жизнь запомнил и ее лицо и лица ржущих над собой…
И меньше всего Сергею хотелось, чтобы хоть кто-нибудь узнал об этом. Узнал о том, каким он был беспомощным. Ни Света, никто другой даже не имели права такого знать. Это было только его. Откровение, облеченное в боль и обиду. Старое, замшелое, но которое мальчик, выросший в неглупого юношу, нес в себе, словно крест и не давал тому упасть и забыться.
3.Какие бы акции не выполнял Владимир, он всегда их делил на два типа. Понятные ему и непонятные абсолютно. К понятным он относил то, что вполне соответствовало его видению Борьбы. Незаконная эмиграция, отнимающая рабочие места у граждан, должна была искореняться. Пока официальное крыло их партии боролось с эмигрантами законодательно, он и его бригада боролись с ними как умели. Поджигали вагончики с гастарбайтерами. Объясняли "популярно" торгашам у арбузных загородок, что арбузов в июне нормальных не бывает физически, а то, что те продают доверчивым гражданам им, "черномазым", на голову и оденут. Доступно объясняли цыганам на вокзале, что если те башляют милиции, это еще не значит, что все в стране продажные и им позволят обирать, а иногда и нагло обворовывать гостей столицы. Уж совсем радикально решался вопрос с торговцами наркотой. Никакая купленная милиция не защитит выходца из Таджикистана приторговывающего травой и "белым". Гранату в окно и все дела. Или для пущей убедительность заколотить дверь и спалить квартиру. Успеет выпрыгнуть в окно и выжить - будет умнее. Не успеет его проблемы. Человеческие жертвы Владимира мало смущали, если он трупы не видел воочию.
