Nik Держ - Cто лет безналом
— Смотри внимательно, — предупредил он старуху. — Кручу, верчу… Которая?
— Эта! — Смерть указала на крайнюю слева карту.
— Угадала, — удивленно протянул Роман, перевернув картинку.
— Давай еще! — обрадовано воскликнула старуха.
— Эх, не везет, так во всем! — пожаловался Кислый, разбрасывая карты. — Слушай, — вдруг предложил он, — а давай сыграем на интерес! Какой понт просто так колоду мутусить?
— А это как? — спросила Смерть.
— Я объясню…
31.07.73
Владивосток.
Выбравшись из постели, Роман залез в ванную и, открутив до упора вентиля, встал под душ. Расслабился. Упругие струйки воды потихоньку вымывали из головы остатки ночного кошмара. В прихожей зазвонил телефон.
— А, идите вы все на хрен! — подумал Роман, игнорируя звонок.
Телефон потренькал еще пару минут и смолк.
— Так-то лучше, — улыбнулся Роман, к нему постепенно возвращалось прежнее самообладание.
Перекрыв воду, он легко выпрыгнул из ванны и насухо вытерся полотенцем. Затем, накинув на плечи махровый халат, прошлепал на кухню. Достав из холодильника бутылку «Камю», Роман, не скупясь, плеснул дорогой коньяк в большой граненый стакан. Полюбовавшись игрой света в его гранях, Кисляков поднес стакан ко рту. Выдохнул. Но выпить не успел — в прихожей вновь зазвонил телефон.
— Да что сегодня за день? Выпить спокойно не дают, уроды! — выругался Роман, возвращая стакан на стол.
Он быстро добежал до аппарата и схватил трубку.
— Какого хрена в такую рань! — прорычал Роман в микрофон.
— Кислый, че за кипишь на болоте? — вкрадчиво поинтересовалась трубка до боли знакомым голосом.
— Кадуцей? — изумленно прошептал Роман.
Этот голос он не перепутал бы ни с каким другим.
— Значит так, — распорядился Кадуцей, — есть базар. Встречаемся в «Челюскине» в двенадцать.
— Понял, — коротко ответил Роман.
Раздались короткие гудки — старый знакомец Кислого дал отбой. Роман секунду постоял, затем обреченно уронил трубку на рычаг — к такой встрече он был сегодня не готов. Воспоминания нахлынули на Романа с новой силой. Первая встреча с Кадуцеем произошла летом двадцать первого года в катране Червя, и ничего примечательного в ней не было. Разве что раскатал «законник» Кислый «правильного вора» Кадуцея на круглую сумму. Но игра шла по-честному, чин-чинарем. А вот вторую встречу с Кадуцеем Кислый не забудет никогда, ибо в тот день ему пришлось во второй раз заглянуть в бездонные глаза Смерти.
17 июня 1948 г.
Ванинская пересылка.
Где-то недалеко басовито гудел пароход. Плохо закрепленные оконные стекла в кабинете начальника пересылки противно звенели. Хозяин кабинета, а заодно и всей тюрьмы, коренастый мужчина лет пятидесяти, одетый в длинный полувоенный френч, раздраженно дернул щекой, выбрался из кресла и вразвалочку подошел к окну.
— Блядь! — в сердцах выругался он. — Опять этап? Они чего там все охуели, что-ли? У меня зона, а не резиновый гандон! Да и тот лопнет, если бесконечно надувать…
— Командир, ну так как с моим предложением? Мараковать долго — времени нет!
Хозяин исподлобья взглянул на говорившего — крепко сбитого зэка с уродливым багровым шрамом через все лицо и вновь грубо выругался:
— Бля! Как меня достали ваши разборки! Суки![68] Воры! Пидоры! Одних в одни бараки, других в другие! Вы у меня уже в печенках сидите…
— Начальник, так я тебе о том и толкую! Соглашайся! Я в зоне быстро порядок наведу! Я на фронте разведротой командовал! Ранен…
— Знаю! — беспардонно перебил его хозяин. — И награды есть… Я одного не пойму, Король, ты ж искупил, смыл кровью свои предыдущие грехи… Так какого же хрена ты опять чалишься?
— Смыл, — согласился Король, присаживаясь на краешек стула, — с фронта чистеньким вернулся! В орденах и медалях. Герой! Вроде и жизнь заново начать не грех, но… Я ведь делать-то толком ничего не умею… никогда не работал… Да и западло это для «честного вора»…
— Понятно, — усмехнулся хозяин, — отрицаловка.[69]
— Да, — вновь согласился Король. — По малолетству беспризорничал, затем в кодле Сени Барина шухерил, а там и первая ходка. Авторитету набрал — короновали. Но едва только по кичам клич кинули — в первых рядах пошел родину защищать!
— А назад вернулся — помыкался на воле, и за старое?
— В точку, командир! Только кореши мои, те, кто волыны[70] в руки не брал и на фронте не уродовался, таких как я суками нарекли… Правилки[71] устраивать начали… Без права отмыться… Пику в бок и все дела! На всех кичах идет война сук и воров! Законники опираются на старые понятия, но они давно протухли! Я установлю новый воровской закон! За мной сила: авторитетных фронтовиков на зонах и пересылка тьма! Мы сломаем старых «законников»! Командир, это же и в твоих интересах! Только не мешай мне, и все будет пучком!
Хозяин сомневался и нервно потирал небритый подбородок. Он уже доложил обо всем в Москву и получил одобрение начальства. Но, почему-то, продолжал сомневаться: если все пойдет не так, как планировалось, по шапке получит именно он, и никто другой.
— Хорошо, — наконец решился Хозяин. — Только поменьше крови! А если вообще без нее?
— Командир, война — это кровь! Без нее никак! — отрезал Король.
На следующий день все заключенные пересылки были выстроены на плацу строем по два.
— Граждане осужденные! — прогуливаясь перед строем зеков, громко крикнул Хозяин. — С сегодняшнего дня у вас новый староста, новые командиры рот и отрядов! — Он жестом подозвал к себе Короля.
— Их действия согласованы с администрацией лагеря и лично со мной!
Заключенные заволновались. Из рядов, где собрались старые блатняки и «законные» воры донеслось:
— Суку в старосты? Да пошел ты…
Их возгласы заглушил громовым голосом начальник пересылки.
— Недовольным можем сразу помазать лоб зеленкой! Все! Дальше разбирайтесь сами, — понизив голос, сказал Королю хозяин и чинно покинул плац.
Король мгновенно взял инициативу в свои руки. Чувствуя за спиной поддержку собственной кодлы, вооруженных дубаков и вертухаев, Король принялся отдавать распоряжения:
— «Воровская масть» — шаг вперед!
Вперед никто не вышел.
— Че, обосрались, «законники» хреновы? — издевательски выкрикнул Король. — Вас теперь даже чешежопить[72] противно!
— Нам суки не указ! — не сдержавшись, выкрикнул кто-то из толпы.
