Игорь Исаев - Звездная цитадель
— Ясно, — кивнул головой Стас.
Прошло еще несколько минут томительного ожидания. Космонавты следили за цифрами, которые отражали глубину вгрызания робота в материал громадных болтов. Медленно, но все же MZ удавалось один за другим лишать их восьмигранных головок.
Би-Джет-90 в связке с захваченным кораблем, постоянно маневрируя и уклоняясь от встреч с блуждающими глыбами, шел в верхнем слое мантии пояса. Где-то впереди среди хаоса космических обломков висел вражеский ретранслятор, а сзади с неотступностью гончей мчалась погоня. И со всех сторон на этот маленький эпизод бесконечной, пронизывающей всю вселенную борьбы проявлений жизни и разума с себе подобным, холодно и бесстрастно взирали тысячи голубых звездных глаз великого и беспредельного космоса.
Пилоты даже вздрогнули, когда в напряженной тишине прорезался чеканный голос компьютера: «Принято эхо идущего на нас сигнала. Он будет здесь через сорок-пятьдесят секунд. Ориентировочная мощность около 80 киловатт».
— Таким сигналом можно антенны гнуть. Так… — Грег впился глазами в цифровые показания.
— Что, робота мы уже потеряли? — хоть о чем-то спросил Стас, чтобы не молчать в такую минуту. Ожидание становилось уже совсем невыносимым.
— Да, потеряли, — подтвердил командир. — Только еще неясно, справился ли он с заданием.
Судя по цифрам на табло, машина уже срезала все болты на одной стороне основания башни и сейчас миновала их наполовину на второй.
— Башня уже должна сорваться при пуске, — пробормотал Грег. Его лицо было похоже на каменную маску. — Теперь все зависит от того, быстро ли очнется компьютер и как скоро он пустит двигатель.
— Сейчас должно начаться, — выдохнул Стас, наблюдая за хронометром.
И словно ожидая только этой команды, все, что только могло вспыхнуть тревожным красным цветом, запульсировало алым сиянием. Цифры на всех датчиках напряженно замерли. А на главный экран вышли мысли и команды «Кронуса». Теперь он стал главным бойцом и должен вот-вот сойтись врукопашную с сильным и опасным врагом.
— Вот и дождались привета от наших друзей, — сквозь зубы процедил Стас.
Грег ничего не ответил и только еще напряженнее впился взглядом в панели управления.
Через минуту «Кронус» сообщил, что сеть микропроцессоров зарегистрировала оживление на наблюдаемых линиях. А через минуту — что все контролируемые системы ощущают появление первых сигналов-разведчиков на блокированных входах.
— Так, эта дрянь начинает приходить в себя, — зло проговорил Грег, вытерев со лба рукавом пот. — Еще немного и она постарается поднять нас на рога.
— И тогда мы устроим здесь настоящую корриду, — попытался пошутить Стас.
— Куда же этот бык бросится в первую очередь? Все верно… Он мыслит чрезвычайно рационально, — лицо Грега стало почти серым, когда «Кронус» доложил, что наибольшее напряжение ощущает процессор на линии к двигательному отделению.
— А у MZ осталось еще восемь болтов, — медленно сказал Стас и тут же быстро дополнил; — Пора прятать камеры наблюдения за чашей двигателя. Если робота мы оттуда уже не вытащим, то хоть без зрения не останемся.
— Хорошо, — согласился командир.
Изображение на четверти большого экрана, где только что поблескивала параболическая поверхность зеркала, сменилось. Теперь камера на корпусе корабля передавала изображение тыльной стороны чаши. Решетчатые фермы крепления сумрачно выделялись на мутном фоне пояса астероидов.
— Роботу осталось семь болтов… — Стас осекся, не успев закончить фразу.
Изображение на экране чуть заметно дрогнуло. Темный контур чаши вдруг резко обозначился короной белого сияния. И тут же стены отсека содрогнулись от сильного толчка. Все незакрепленные предметы по инерции поплыли в направлении хода корабля.
— Пуск… — непроизвольно выдохнули оба космонавта.
Но сияние на экране продолжалось не более секунды и тут же погасло.
— Сработало! — дико вытаращив глаза, заорал Стас. — Получилось! Грег, ты понял, все получилось! — и он в порыве радости кинулся тормошить и хлопать командира.
Но тот, зло и замысловато выругавшись, бросился к пульту управления и, лихорадочно пощелкав кнопками, глухо произнес:
— Все… Наш MZ уже не отвечает.
— Скверно, — пробормотал враз посерьезневший Стас. — Лишились последнего робота…
Через несколько минут, когда стало ясно, что повторных пусков не будет, камеры вновь заглянули за край остывающей чаши. Колонна с реактором сильно, почти на 45 градусов, отклонилась от оси параболического зеркала. Она удерживалась на фундаменте только одним краем.
— Отлично, — оценил Стас. — MZ погиб не зря. Двигатель больше не способен работать.
— Ладно, — устало кивнул Грег. — Эту опасность мы ликвидировали. Что дальше?
— Надо сконцентрировать внимание на трюме с роботами. Это последнее, на что они могут рассчитывать.
— И последнее, что легко может свернуть нам шею, — капитан всегда, был готов к самому худшему. Может быть иначе он бы не стал капитаном.
Уже почти полчаса экипаж Би-Джет-90 сосредоточенно наблюдал, как оправляется от продолжительного шока чужой компьютер. Словно приходящий в себя после долгой потери сознания великан, очнувшийся ночью на поле боя: он то принимается ощупывать себя, то начинает шарить вокруг в поисках потерянного оружия, то вглядывается в окружающую темноту. Но все равно должен наступить момент, когда его рука наткнется на меч или на толстую суковатую палку и великан начнет подниматься на ноги. И опять станет грозным противником…
Половину площади большого экрана занимало изображение третьего трюма Си-Ай-12. Четыре неподвижных цилиндрических тулова покоились на транспортных лафетах. Это были машины меньшего и не такого мощного класса, как погибшие MZ. Но если с ними придется воевать внутри корабля, то уменьшенные габариты обратятся в неоспоримое преимущество. Такие роботы свободно проходили в любой корабельный люк и имели свободу действий в самом небольшом кубрике или шлюзе. Лазеры и резаки этих агрегатов не шли ни в какое сравнение со стрелковым оружием космонавтов…
Обо всем этом думал Грег, разглядывая неподвижные контуры автономных механизмов. Рано или поздно компьютер разыграет туза из своей колоды. И, как Наполеон, в самый последний момент бросит в бой старую гвардию.
Забыв об усталости, недосыпании и голоде, оба космонавта уже несколько часов подряд не смыкали глаз у пульта управления и вместе с «Пифагором» реагировали на все действия противника. Они словно вели какую-то безумную и в то же время бесконечно упорядоченную игру на стотысячеклеточном многомерном шахматном поле. И ставкой в этой небывалой и изнурительной игре была их жизнь.
