Абрахам Меррит - Ползи, тень !
Они танцевали вокруг стен... все быстрее и быстрее... тени мужчин и женщин. Я лениво подумал о танцах девушек из "Дома сердечного желания", танцах под барабаны волшебников сенуси... эти тени точно так же танцуют под музыку Дахут.
Все быстрее и быстрее неслись тени, они тоже запели, слабыми шепчущими голосами, тенями голосов... на шпалерах меняющиеся цвета превратились в волны, теневое пение стало шумом волн.
И снова Дахут произнесла имя. Тени сорвались со шпалер и устремились ко мне... все ближе и ближе. Шум волн превратился в рев урагана, он подхватил меня и понес - все ниже и ниже.
9. В БАШНЕ ДАХУТ. ИС
Рев урагана и гром моря стихли и превратились в регулярные удары больших волн о какую-то преграду. Я стоял у окна в каком-то высоком месте, глядя на покрытое белой пеной штормовое море. Закат был красным и мрачным.
Широкая полоса крови легла от солнца на воду.
Я высунулся из окна и посмотрел направо, стараясь разглядеть что-нибудь в сгущающемся сумраке. И увидел. Широкая равнина, уставленная массивными вертикальными камнями; их сотни, они рядами устремляются к центру, где расположено приземистое каменное здание храма, похожее на центральную ось колеса, спицами которого служат ряды монолитов. Камни так далеко от меня, что похожи на булыжники, но потом по какому-то капризу миража они дрогнули и придвинулись. Лучи заходящего солнца осветили их, и мне показалось, что они забрызганы кровью, а приземистое здание храма источает кровь.
Я знал, что это Карнак, а я его владыка. А приземистый храм Алкар-Аз, где по призыву Дахут Белой и злых жрецов появляется Собиратель в Пирамиде.
И что я в древнем Исе.
Мираж снова вздрогнул и исчез. Тьма затянула Карнак. Я посмотрел вниз, на циклопические стены, о которые разбивались с громом длинные волны. Стены необыкновенно толстые и высокие; они торчат прямо из океана, как нос какого-то каменного корабля.
Уходя к материку через мелководье, они становятся меньше. Там, дальше, белый песок побережья.
Я хорошо знал этот город. Красивый город. Храмы и здания из резного камня, с черепичными крышами, с красными, зелеными, синими и оранжевыми крышами, дома из крашеного дерева, совершенно непохожие на грубые жилища моего клана. Город, полный садов, где шепчут фонтаны и распускаются странные цветы. Тесно заселенный город, похожий на корабль: там, где стоят дома, - палуба, а стены - борта. Построен на полуострове, далеко уходящем в море. Море всегда угрожает ему, но море всегда удерживают стены и колдуны Иса. Из города выходит широкая дорога и через пески устремляется на материк; она идет прямо к злому сердцу монолитов, где приносят в жертву людей моего народа.
Не мой народ построил Ис. И не он воздвиг камни Карнака. Нашим бабушкам рассказывали их бабушки, что когда-то, давным-давно, приплыли на кораблях странной формы люди, поселились на полуострове и укрепили его; и теперь мы у них в рабстве; и на стволе мрачного ритуала выросли ветви, с которых свисают плоды ужасного безымянного зла. Я пришел в Ис, чтобы обрубить эти ветви. И если выживу, чтобы срубить сам ствол.
Я страстно ненавидел жителей Иса, они все колдуны и колдуньи, и у меня был план, как уничтожить их всех, как навсегда покончить с ужасными обрядами Алкар-Аза, избавить храм от Того, кто по призыву Дахут и злых жрецов Иса приходит вслед за мучениями и смертью моих людей. И все это время я знал, что одновременно я не только повелитель Карнака, но и Алан Карнак, который попал в руки мадемуазель де Керадель и видит теперь только то, что хочет она. Алан Карнак знал это, но повелитель Карнака нет.
Я услышал сладкий звук легкого прикосновения к лютне, услышал смех, похожий на плеск маленьких волн, и голос - голос Дахут!
- Владыка Карнака, мрак скрывает твою землю. И не достаточно ли ты смотрел на море, возлюбленный? - У нее холодные руки, у меня - теплые.
Я отвернулся от окна, и на мгновение древний Карнак и древний Ис показались фантастическим сном. Потому что по-прежнему находился в башне, из которой, как мне казалось, меня унесли тени; все в той же восьмиугольной комнате, освещенной розовым светом, увешанной шпалерами, на которых прибывали и убывали зеленые волны; а на низком стуле с лютней в руке сидела Дахут, все в том же платье цвета моря, с прядями волос меж грудей.
Я сказал:
- Вы настоящая ведьма, Дахут: как вы меня заманили в ловушку. - И повернулся к окну, чтобы посмотреть на знакомые огни Нью-Йорка.
Но их не было, и я не повернулся. Я обнаружил, что иду прямо к ней и произношу совсем не те слова, которые, как я считал, я произнес; я говорю:
- Ты сама из моря, Дахут... и хоть руки у тебя теплее, сердце такое же немилосердное.
И тут я понял, что это - пусть сон или иллюзия, - но это настоящий Ис; та часть меня, которая была Аланом Карнаком, могла видеть глазами, слышать ушами другой моей части, могла читать мысли этой части, которая была владыкой Карнака, но сам владыка Карнака об этой другой части не подозревал. А я был бессилен управлять им. Приходилось мириться с тем, что он делал. Как актер в пьесе, с той только разницей, что я не знал ни роли, ни сюжета. Чрезвычайно неприятное состояние. На мгновение я подумал, что нахожусь полностью под гипнотическим контролем Дахут. И почувствовал слабое разочарование в ней. Мысль эта промелькнула и исчезла.
Она взглянула на меня, и глаза ее были влажными. Закрыла лицо прядями и плакала за этим занавесом. Я холодно сказал:
- Многие женщины плакали, как ты... из-за убитых тобой людей, Дахут.
Она ответила:
- С тех пор как месяц назад ты приехал в Ис из Карнака, у меня нет мира. Огонь пожирает мое сердце. Что для меня и для тебя прежние любовники? До твоего появления я не знала любви. Я больше не убиваю, я изгнала свои тени...
Я мрачно спросил:
- А если они не смирятся со своим изгнанием?
Она отбросила назад волосы, пристально взглянула на меня:
- Что ты хочешь этим сказать?
Я ответил:
- Я создаю крепостных. Учу их служить мне и не признавать других хозяев. Кормлю их, даю им кров. Допустим, я вдруг перестаю их кормить и отказываю в приюте. Изгоняю их. Что станут делать мои голодные бездомные крепостные, Дахут?
Она недоверчиво спросила:
- Ты думаешь, мои тени восстанут против меня? - Рассмеялась, но потом глаза ее расчетливо сузились: - Все же... в твоих словах что-то есть. Но то, что я создала, я могу и уничтожить.
Мне показалось, что в комнате прозвучал вздох и на мгновение тени на шпалерах задвигались еще быстрее. Если и так, Дахут не обратила на это внимания, сидела задумчивая и печальная. Сказала негромко:
- В конце концов... они ведь не любят меня... мои тени... они выполняют мои приказы... но они меня не любят... не любят свою создательницу. Нет.
