Александр Сухов - Армагеддон объявлен
Зенон саркастически усмехнулся и посмотрел на разглагольствующего приятеля.
– Туз, зря я порекомендовал тебе посвятить себя писательской или драматургической деятельности. Подавайся-ка ты лучше в политиканы. А что?.. Посмертные лавры не гарантирую, но на хлебушек с маслицем и икоркой, а также на прочие мелкие радости ты всегда заработаешь – умеешь глаголом, так сказать, сердца испепелять.
– Насчет поболтать со смыслом мы – прирожденный талант, – напыжился от гордости за себя, любимого, гном. – Бывало, драка между ворами вот-вот должна начаться или еще какое смертоубийство, так сразу мчатся за Тузом, чтоб словом мудрым урезонил народ и отвратил от глупостей всяких… Короче, Зенончик дорогой, токо на тебя вся надёжа. Ты уж постарайся, а мы, воры честные, отблагодарим тебя по полной программе – такой подарок к свадьбе преподнесем и вообще.
– Какой свадьбе? – насторожился юноша.
– Ну как же, – пожал плечами прямодушный гном, – не ты ли глаз положил на дочку старины Эксиласа, ну, геолога главного, что лет двадцать назад не вернулся из экспедиции. Душевный был мужик, не чванливый, хоть и большое начальство. Бывало…
Но молодой человек не позволил словоохотливому гному развить тему, касающуюся семейства Ноумен. В резкой форме он оборвал его словоизлияния:
– Ответь-ка мне, Туз, на один вопрос: в этом городишке есть хоть кто-нибудь, кому не известно о моих взаимоотношениях с Кайлой Ноумен?
– Это вряд ли. Парень ты видный, отсюда широкий интерес со стороны женского пола к твоей персоне. А кому бабское внимание, о том всякие сведения по городу моментально разносятся. Поначалу тебя сватали этой рыжей эльфийке из убойного, а по последним данным, ты с ей расстался и всерьез ухлестываешь за генеральской секретаршей. Поговаривают, у вас все уже обговорено и даже день свадьбы назначен – торжественной, так сказать, сдачи в эксплуатацию. В общем, народ одобряет твой выбор, хотя на всех и не угодишь.
– Искренняя благодарность и низкий поклон народу за то, что одобряет мой выбор! – Зенон нарочито низко поклонился, да так, что едва не стукнулся лбом о столешницу. – Что бы я без вас делал, дорогие вы мои?!
– А ты не кривляйся, вьюнош, – попытался пригладить пятерней свою растрепанную бороду гном. – Ну что, согласен вызволить из беды моих товарищей?
Зенон откинулся на спинку садовой скамейки и серьезно призадумался. С одной стороны, он дал честное слово офицера не ввязываться в опасные авантюры, с другой – гном прав: пока создадут антитеррористический штаб, пока решат, что делать, время будет упущено и всех пленных инфицируют демоном. В последнем случае не останется иного выбора, как физически уничтожить всех тех, кого в данный момент еще не поздно освободить или хотя бы попытаться это сделать. Накажут, естественно, при любом исходе операции, если, конечно, ему повезет выжить. Впрочем, нужно хорошенько порасспросить гнома, чтобы побольше выведать и о самом судне, и о системе охраны заключенных – Туз мужик наблюдательный. К тому же Вельмир что-то намекал насчет арсенала. Неужели о чем-то догадывался? Немудрено – он же маг, и не из самых распоследних. Предупредил, значит, для прикрытия своей задницы, чтоб не совался, куда не следует, а сам как бы ненароком намекнул, дескать, арсенал в твоем полном распоряжении. Случись чего, он чист и перед собственной совестью, но самое главное – перед Батей и прочим вышестоящим начальством, мол, подчиненного перед операцией проинструктировал, даже взял с него слово офицера.
«Ай да полковник! Ай да сукин сын! – возликовал в душе Зенон. – Он знал, он наверняка знал, что его друг окажется перед нелегким выбором: прослыть бесчестным офицером, нарушившим свое слово, или до конца дней своих мучиться от осознания невыполненного долга. Впрочем, почему же этот выбор должен быть обязательно нелегким? Да плевать мне на любые клятвы и обеты, если их соблюдение помешает выполнить мой долг гражданина и офицера».
Туз был неплохим физиономистом, поэтому тут же отметил перемену в настроении приятеля.
– Кажись, я тебя все-таки уболтал, паря?
– Кажись, да, – передразнил Туза юноша, затем продолжил уже серьезным тоном: – Мне необходимо отлучиться минут на пять. Жди здесь. А по дороге к этому самому Юртагу ты мне расскажешь все, что тебе известно о пленных, а также тех типах, что их охраняют…
– У-у-ф, Зен, кажется, пришли. – Утомленный непривычной для коротконогого гнома пробежкой Туз тут же пристроил свой широкий зад на обломке скалы и смахнул пот со лба рукавом куртки. – С тобой, вьюнош, инфаркт заработать недолго – эвон как скачешь на своих ходулях.
– Как тебе не стыдно, косматая борода. – Зенон сделал вид, что обиделся на ворчуна не на шутку. – Я оружие тащил на своих плечах и боезапас, а ты всю дорогу шел налегке, после этого еще и возмущаешься.
Юноша не без облегчения положил на каменистую площадку прихваченный из комнаты Вельмира стандартный ящик из-под реактивных снарядов калибра двести двадцать миллиметров, применяемых в мобильных установках залпового огня. Только вместо двух массивных снарядов там находились: крупнокалиберный пулемет с изрядным запасом патронов; ручная ракетометная установка, снаряженная тремя фугасными ракетами; штурмовая винтовка и четыре магазина к ней; с полдюжины ручных гранат; скорострельный «универсал», острый, как бритва, десантный нож в ножнах и великолепный морской бинокль с просветленной оптикой. Обнаружив под кроватью грандмага подобное великолепие, Зенон сильно удивился, поскольку никогда не замечал за Вельмиром особой страсти к оружию. Первой его мыслью было взять с собой лишь бинокль, «универсал», парочку гранат да десантный нож, но, пораскинув мозгами, решил не мелочиться и на всякий случай прихватил весь ящик.
Аккуратно положив ношу на поросшую скудной травкой каменистую почву, юноша огляделся. Он и его приятель находились на краю скального обрыва. Сотней метров ниже раскинулось довольно обширное водное пространство, ограниченное отвесными скалами, – бухта Юртаг. На искрящейся и переливающейся в свете трех лун водной поверхности бухты мрачной темной массой выделялось кладбище отслуживших свой срок кораблей. Поднеся к глазам бинокль, Зенон смог рассмотреть эту свалку металлолома во всех подробностях. Большинство посудин лежали на дне неглубокой бухты, выставляя над водой палубные надстройки, трубы и мачты антенн. Металлические борта их за долгий срок стоянки проржавели и перестали сдерживать напор воды, или экипажи обреченных на списание пароходов сами открыли кингстоны и впустили воду в трюмы, теперь определить было невозможно. И все-таки среди торчащих из воды нагромождений ржавого железа в глаза бросались на вид совсем еще целые корабли. Они не были затоплены, а мерно покачивались под напором отступающего прилива, негромко поскрипывая тяжелыми якорными цепями, обрекшими их на вечный плен среди отвесных скал залива Юртаг.
