Евгений Гуляковский - Атланты держат небо
Все происходило слишком буднично. Камень под дезинтегратором левого работа перестал крошиться, растрескался на мелкие плитки и отвалился широким пластом. На экране появилось широкое пятно блестящей белой поверхности. Роботы, повинуясь команде, замерли с поднятыми руками.
В полном молчании прошло десять секунд, потом пятнадцать... И ничего не случилось. Стена, показавшаяся вначале белой, оказалась прозрачной и огромной толщины. Ее стеклянная глубина слегка опалесцировала, словно туман наплывал. Свет нашлемных прожекторов арктанов терялся в этом тумане.
-- Очистите ее всю. Снизу доверху.
Оцепенение прошло. Роботы вновь принялись за дело. Через полчаса весь туннель перегораживала очищенная от породы стена купола.
-- Что дальше? -- резко спросил Ронг.
-- Давайте всю программу. Передавайте прямо на ее поверхность во всех диапазонах, включая ультразвук.
Щелкнули контакты. В металлическую утробу роботов вошли пластины с заранее приготовленными текстами. Их готовили на Земле лет сто назад. Готовили без определенного адресата, сразу же вслед за бумом, порожденным сверхпространственным двигателем. В те годы вера человечества в братьев по разуму, в контакт с инопланетным интеллектом была еще свеженькой, без единого пятнышка. За сто лет много воды утекло. Веры поубавилось. Никто уже не разрабатывал новых пластин со специальными универсальными текстами для контакта. И никто не мог предвидеть, что через сто лет они будут все же использованы. Передача заняла минут сорок. Ничего не изменилось, не было никакого ответа.
-- Пусть арктаны включат проектор. Транслируйте им пленку с видеозаписью исчезнувшего танка с момента после взрыва.
Запрыгал, забился по поверхности стены трепетный синеватый лучик проектора, беспомощно исчезая в ее бездонной опалесцирующей глубине. Нельзя было даже толком навести резкость. Казалось, в глубоком колодце луч света захлебнулся, утонул бесследно. Исчезло синеватое мелькание, пленка кончилась.
-- Вырубите весь свет. Выключите роботов, пусть остаются только инфракрасные камеры.
Теперь стена на экране выглядела черным провалом на фоне ослепительно сверкающих стен туннеля.
-- Когда его температура сравняется с наружной?
-- Без вентиляции через двое суток, не меньше.
-- Ждать не имеет смысла. Ответа, очевидно, не будет.
-- Не торопись, Рент. -- Ронг осторожно отыскал в полумраке операторской руку координатора и крепко ее сжал. -- Не торопись. У них в этом месте может не оказаться датчиков. Они могут не сразу расшифровать нашу передачу. Во всяком случае, ты обязан дать им какое-то время.
-- Хорошо. Я буду ждать четыре часа. Потом повторю всю передачу. Если и после этого ничего не изменится, мы вскроем стену.
-- Если нам это позволят... И если вообще ее можно вскрыть. Ты хоть знаешь, какой она толщины? Сигналы эхолота не возвращаются. Вибролокаторы рисуют какую-то чушь...
Ронг понимал, что любые слова теперь бессмысленны. Рента уже не остановишь. Раз туннель пройден и уперся в эту стену, он его продолжит, продолжит хотя бы для того, чтобы продемонстрировать могущество человеческой техники... Ну что же... в чем-то он, возможно, прав, но лбом стену не прошибешь... По-другому бы надо, умнее, без лихорадочной спешки, только времени у них нет... Он понимал, почему спешит Рент. Прошло уже больше суток с момента исчезновения машины. От Глеба попрежнему нет никаких известий, и с каждым часом шансы получить их уменьшались все больше...
Первый арктан включил плазменный резак и двинулся к стене, остальные отступили в глубь туннеля. До стены оставалось еще метра два. Это расстояние медленно сокращалось. Но Рент не спешил отдать последнюю решающую команду. Казалось, роботу передалась нерешительность людей. Он замер с вытянутой рукой, и синее пламя горелки плевалось длинными колючими искрами в нескольких сантиметрах от стены.
VIII
Глеба подвел локатор. Пятно на его экране ничего общего не имело с выходом. Он потратил почти час, чтобы пробраться сюда сквозь лабиринт стволов, и вот теперь убедился, что стена в этом месте так же монолитна, как и везде. Нужно было возвращаться обратно, искать площадку, на которой рань- ше стоял танк, и начинать все сначала. А время между тем шло...
Надо поспать хоть час, возможно, тогда его поиски будут более эффективны. Но прежде чем позволить себе этот час отдыха, Глеб решил вернуться обратно к площадке, где первоначально стояла машина. Все-таки вероятность найти вы- ход была там намного больше.
"Стволы", "ветви" и "лианы", мелькавшие за иллюминаторами танка, не имели ничего общего с лесом даже внешне. Их структура выглядела слишком однородной. Казалось, они целиком были отлиты из единого материала. Сколько ни пытался Глеб найти какое-то определение этому циклопическому сооружению, не имевшему видимого конструкторского смысла, ничего не приходило в голову. Тем не менее мозг, независимо от его воли, даже в те минуты, когда он был целиком поглощен управлением, непроизвольно старался подыскать понятную аналогию иррациональному, футуристическому миру, окружавшему его. И постепенно в глубинах сознания оформилась еще неясная мысль, родилось неосознанное, подозрение того, что эта структура чем-то ему знакома... Едва успев затормозить перед низко наклонившимся стволом, в котором световые импульсы разбегались по многочисленным боковым ответвлениям, Глеб понял, в чем дело. В центральном корабельном автомате был блок, ведавший долговременной памятью. Глебу как-то довелось присутствовать на профилактике этого блока. Едва техники сняли защитные панели, он увидел в небольших кубических ячейках словно бы заросли светящегося мха. На его вопрос, что это такое, ему объяснили, что часть долговременной памяти Центавра при переводе ее в оперативную проходит через этот блок, выполненный на световодах... Свет заменил здесь поток электронов. Он мог преобразовываться в оптических линзах, накапливаться в специальных люминесцентных накопителях, трансформироваться в светодиодных матрицах... Если бы эти устройства увеличить в размерах в сотни раз, усложнить, лишить механических придатков, контактных реле и тому подобных недолговечных вещей, от которых все еще не может избавиться человеческая техника, то, возможно, получилось бы что-нибудь подобное... Глеб не спешил включать двигатель и объезжать препятствие. Мысли бежали одна за другой, словно цепочки световых импульсов. Это могло быть гигантской машиной... Трудно даже представить себе, какие фантастические задачи должна была решать такая махина, кто и зачем ее создал, какую вложил программу, где наконец находятся операторы, управляющие мегаваттами мощности, каждую секунду протекающими через ее бесчисленные стеклянные стволы... Или их не было, этих операторов?
