Юрий Забелло - Планета для робинзонов
- Папа Роб говорит, что мы скоро прилетим к другому солнцу, - сказала Сабина.
- А там будет начало света?
- Вот глупый!
- Ну, если есть конец, должно быть начало?
Я тихонько посмеивался: железная у малыша логика! Как дорого дал бы я, чтобы знать, каким оно будет - наше "начало света"!
День шесть сот тринадцатый.
Сегодня мне стало известно, почему мы так неожиданно отправились в полет.
В рабочем кабинете профессора я обнаружил кнопку, вделанную снизу в крышку стола. Поэтому мы ее не заметили.
После недолгих раздумий я решил, что вряд ли здесь находится управление какими-либо механизмами, и нажал ее.
С легким шелестом прямо над столом разошлась обшивка, открыв дверцу в стене, которая оказалась незапертой. За дверцей я увидел барабан, на котором были закреплены знакомые мне кристаллы.
Вечером, когда Мария и младшие уснули, я вложил один кристалл в считывающее устройство.
Все, что говорилось в кабинете профессора в его доме у подножья Тахумулька (это гора, на которой была установлена "Ласточка" до взлета), было записано на этом кристалле.
Я услышал и свой голос, и Мартина, и геолога Мандера, и его жены, и многих других, оставшихся далеко позади, тех, кого мы уже никогда не увидим и не услышим.
Но самой интересной оказалась последняя запись. По голосу я решил, что собеседником профессора был Селби, его старый товарищ по нью-йоркским трущобам. Начала разговора мы не слышали, видимо, он происходил в другом помещении. Вот хлопнула дверь, профессор сказал что-то неразборчивое, наверное, конец какой-то фразы.
- Вы меня не поняли, сэр, - произнес голос, в котором я узнал голос Селби.
- Нет, нет! Я прекрасно вас понял, - с ударением на слове "вас" произнес голос Паркинса, нашего профессора. - Да вы садитесь, Селби, садитесь, ведь даже с врагом надо говорить вежливо.
- Кто сказал, что я ваш враг? По-моему, я всегда был вашим лучшим другом... Вспомните то время, профессор, когда вас лишили кафедры: кто присоединился к вам? Селби... Кто вместе с вами оставил университет? Селби. Кто, наконец, делил с вами последний кусок хлеба в нью-йоркских ночлежках? Опять-таки Селби... Нет, я всегда был вашим искренним другом...
- В том-то и дело, что был... Мне часто казалось, что вы не искренни... Теперь я убежден в этом. Почему это вдруг, перед самым стартом, вы захотели увидеть чертежи "Ласточки"? И эти разговоры, что надо оставить на Земле дубликат! Кому и зачем? И ваше намерение уехать завтра на несколько дней? Вы ведь не случайно связали вместе эти обстоятельства: желание увидеть чертежи "Ласточки" и ваш отъезд? Не так ли?
- Ну, не совсем так...
- Не юлите, Селби, это всегда у вас плохо получалось! Скажите прямо: вы летите со мной, вернее с нами, или хотите остаться?
- Как вам сказать...
- Вы уже сказали. Я все понял. Чертежей вы не увидите. Так же, как свои уши... А теперь можете идти на все четыре стороны, я вас не держу более. Ну, что же вы не идете? Я вас не задерживаю... Или позвонить, чтобы вам помогли выйти?
- Назад! Ни с места! Или я выстрелю!
- О! Вы совсем иначе заговорили, Селби! Вот уж не ожидал от вас такой прыти! Стреляйте! Что же вы не стреляете?
- Мне нужны чертежи!
- Вам? Не думаю... Скорее всего кому-то другому, кто купил вас со всеми вашими потрохами... Так вот, ни вы, ни ваши хозяева, ни кто другой - ни один человек на Земле не получит этих чертежей! Это вам говорю я, профессор Паркинс! Эти чертежи были готовы много лет назад, когда у меня была кафедра... И тогда я не стал кривить душой, а теперь и подавно. А вашего пистолета я не боюсь...
- Зато есть кое-что другое, чего вы побоитесь!
- Например?
- Солдаты полковника Армаса! Стоит мне подать сигнал, и они будут здесь. Профессор Мандер уже в моих руках. А через полчаса - и все остальные. Все подходы к этой проклятой горе окружены, никому не вырваться! Посмотрю я, что вы запоете, когда люди Армаса в вашем присутствии возьмутся за этого, черномазого, вашего любимца, или за эту симпатичную девчушку, дочь Мандера!
- Как? Вы хотите сказать?.. Они же дети!
- Ну и что, что дети? Тем более вы не позволите, чтобы по вашей вине они остались калеками на всю жизнь! А не вы, так Мандер, ваша правая рука выложит все, как на исповеди! Ну, что вы теперь скажете? Или позвоните, чтобы мне помогли выйти?
- Нет, звонить я не буду...
- Вот видите, дорогой профессор, и вы уже иначе заговорили!
- Хорошо, а чем вы мне докажете, что все то, что вы мне наговорили, правда? Ну, про полковника Армаса и прочее?
- Очень просто! Подойдите вот к этому окну. Я сейчас взмахну платочком... Смотрите вон на тот пригорок. Видите человека, привязанного к дереву! Видите?
- Вижу.
- Это ваш друг, Мандер. А видите - вон там двинулись вперед еще человечки? Это солдаты Армаса.
- Армас не посмеет... Есть же международные правила...
- Армас чихал на всякие правила, хоть и международные, а права он берет сам себе, лишь бы ему платили... А заплатили ему достаточно!
- Да, Селби, вы привели веские доводы... Я должен обдумать все это...
- Думать нужно было раньше! Теперь уже надо решать!
- Хорошо! Но пятнадцать минут вы мне дадите?
- Только в моем присутствии.
- Пусть будет так. А вы можете сделать так, чтобы эти солдаты остались там, где они сейчас?
- А я получу чертежи?
- Получите. Сразу же, как только солдаты остановятся.
- Верю вам. Даю сигнал. Только вы сидите на месте!
Пауза.
- Селби, откройте вон тот шкаф... На верхней полке возьмите большую серую папку. Нашли? Так... А на второй снизу должен быть коньяк и рюмки... Есть? Тащите все это сюда, мне надо подкрепиться на всякий случай.
- Где же чертежи?
- А вы прочитайте заглавие книжки.
- Так это же Годдард! 1935 год!
- Вас хорошо учили читать в школе, Селби! Это действительно Годдард, и эта книга действительно издана в 1935 году! И все-таки, за небольшими исключениями, это чертежи "Ласточки"! Вы дурак, Селби, дело совсем не в чертежах! Мы изменили только двигатель, вернее, двигатели... Все дело в топливе... Наливайте себе коньяк, он совсем не плох. Не думаю, чтобы вам когда-нибудь пришлось еще пить такой... Так вот, стартовые двигатели работают за счет реакции сгорания фтора в молекулярном кислороде, а маршевые - это уже мой секрет... Пейте коньяк, Селби! Вы знаете, за что вы пьете?
- За мой успех!
- Нет, вы пьете, да и я тоже, оба мы пьем на собственных поминках! Не правда ли остроумно - пить коньяк на собственных поминках?
- Какие поминки? Что вы городите, профессор?
- Обыкновенные поминки. Пока вы доставали коньяк, я нажал вот эту кнопку. Автоматика сработала, и через... Теперь уже через несколько минут "Ласточка" стартует... А весь этот дом и мы с вами сгорим в пламени стартовых двигателей. Куда же вы, Селби? Все равно ведь от судьбы не убежать...
