Игорь Росоховатский - Повод для оптимизма
Все повторялось. Время обратилось вспять. Дети, которым я вскрывал черепа, снова шли мимо меня, и я протягивал одному из них конфету. Я бежал из своей страны, унося с собой Тайну, сделал себе пластическую операцию, стал неузнаваемым.
Читая в газетах, как одного за другим вылавливают моих сподвижников, я буквально извивался от конвульсивного страха. Мое тело не просыхало от холодного липкого пота. Мой след петлял из страны в страну. Я работал в концлагерях Чили, Парагвая, ЮАР. Я провел тысячи опытов по воздействию на мозг наркотиков, парализующих и одурманивающих газов, нейтронного излучения, стремясь добиться полного управления сознанием толпы, как единого целого, хотя и состоящего из отдельных частичек. Я стремился управлять им, как в опытах мои коллеги управляют крысами, подавая определенные сигналы сбора к пище или тревоги.
А результат? Проклятые гончие шли по моему следу. Антифашистские комитеты слали протесты, требования о выдаче, донимали моих хозяев и покровителей так, что даже в Парагвае постарались избавиться от меня, как от "компрометирующего фактора". Мне фатально не везло, в отличие от "отцов" отравляющих и парализующих газов, водородных и нейтронных бомб.
Я бежал в джунгли и однажды увидел след рубчатой подошвы и коробку от сигарет. Меня поднимали на корабль, и я видел удаляющуюся Землю, которую мои спасители могли бы уничтожить, расщепить на части, испепелить. Отныне я стану у них представителем этой планеты. И если буду достаточно ловким, то они вернут власть моей партии, а фюрером сделают меня. Миллиарды мозгов будут подвергнуты проверке на с- и у-излучения. Одни останутся жить, другие послужат материалом для опытов.
Только бы никто не проник в Тайну. Нужно быть настороже!..
Я попытался открыть глаза - и внезапно кошмар кончился. Передо мной стоял биолог Куир. Его побелевшие пальцы сжимали верньер.
- Что со мной было? - закричал я.
- Успокойся. Я изучал твой мозг и твою память - все, что хранится в ней, человек Земли...
Он смотрел на меня с омерзением.
Выходит, судьба снова сыграла против меня. По неведению я дал им заглянуть в свою память. Отчаяние сделало вялыми мои руки и ноги. Я понял, что пришельцы не дадут мне оружия.
Куир прошептал еле слышно:
- Неужели на Земле много таких, как ты?
Много ли? Еще бы! Да разве тысячи и миллионы не разделяют мои чувства не верят в свое превосходство над другими и не испытывают презрения к иным народам? Большинство людей пугает лишь логический итог - концлагеря и истребление миллионов. Но это оттого, что они недостаточно последовательны. При умелом лечении это проходит. Луч надежды вспыхнул в моем мозгу. Нет, не все потеряно! Пришельцы не дадут мне оружия, но, может быть, удастся заставить их выполнить мои замыслы? Как часто всякие интеллигентики пишут в своих книгах о раскаянии преступников, о невинных жертвах, которые терзают их по ночам. Не верьте этим слюнтяям!
Да мне не раз чудились вереницы истощенных детей, - бледных заморышей, которые спрашивали меня; "Дядя, а это не больно?" Да, я видел во снах черный дым крематориев, жирный человеческий пепел, колонны рабов и смертников, опоясывающие земной шар по меридианам и параллелям. Но я никогда не испытывал угрызений совести. Природа ставит на всех живых существах бесконечный Эксперимент Убийства, она учиняет миллиарды пыток и все без наркоза. Я только подражаю ей. И не говорите мне жалких слов о том, что жизнь всякого человека священна. Разве соизмеримы ценность моей жизни и жизни дикаря Этуйаве, зарезанного мной по всем правилам хирургического искусства, или жизни той полудикой семьи в селении на сваях, которую мне пришлось отравить, чтобы надежно замести следы? Цель оправдывает средства. Все можно, если это делается во имя великой цели господства тех, кто призван господствовать. Должен же когда-нибудь воцариться высший порядок, где власть распределится надлежащим образом, где каждая раса и каждый народ будут знать свое место, как знают его волки и овцы.
Если бы я мог, то все начал бы сначала, только с учетом прежних промахов. И если что-то терзает меня, подымает от страха волосы и сжимает сердце, то это не раскаяние, а боязнь неудач. И все-таки, может быть, на сей раз меня ждет успех. Хоть одно мне наверняка удалось - предотвратить контакт между двумя цивилизациями. Теперь по всему звездному миру разнесется весть о человеке Земли, которого представляю я, и всякий гнилой гуманист во Вселенной будет знать, что ему нечего к нам тыкаться, что ничего хорошего он здесь не увидит.
Пришелец смотрит на меня с омерзением? Ну и пусть смотрит! Огромная радость наполняет Мне душу. Да, да, пусть ужасается! Это ведь тоже путь мести. Для них я - представитель человечества. Того самого, что изгнало меня. Сейчас реализуется один из любопытнейших парадоксов - изгнанник становится представителем, по нему судят обо всех. Теперь я смогу убедить пришельцев, что эта гнусная планета достойна лишь одной судьбы уничтожения. А когда это случится, Тайна наконец-то перестанет терзать меня. Некому будет проникнуть в нее, и я перестану бояться позора.
Вдруг ужасная мысль, как раскаленный прут, пронзила мой мозг: а если этот вот Куир уже проник в Тайну?
Я смотрел на биолога, пытаясь по выражению его лица угадать ответ. Но это было мне не под силу. Тогда я спросил:
- Ты знаешь обо всем, что я вспомнил сейчас?
- Да. И еще больше. Я проявил и прочел твою память. Ты ведь разрешил изучать твой мозг...
Бешеная ярость затуманила мое сознание. Сквозь кроваво-желтый туман я четко видел лишь две вещи - тяжелый прибор с рукояткой, лежащий на столе, и голову Куира. Я схватил прибор и бросился на биолога. Вернее, хотел броситься. Я сделал только шаг и наткнулся на невидимую пружинящую преграду. Попытался обойти ее, но ноги стали непослушными, негнущимися. А затем я почувствовал, как чужая воля сковывает мой мозг, что-то выбрасывая из него. Мой бог, неужели мне делают операцию, как когда-то я сам оперировал пациентов? Только не это, только не это, не это...
Я провалился в беспамятство.
...Очнулся я в своей каюте. Надо мной склонились двое - Куир и Маас.
- Сознание вернулось к нему, - сказал Куир.
- Подлецы! - закричал я. - А еще говорили об уважении свободы личности!
Маас покачал головой:
- Мы не принуждали тебя, ты сам согласился на обследование. Мы предлагали тебе вернуться в прежнюю ситуацию, разве не помнишь?
- Чтобы гончие расправились со мной? За что? Я не умертвлял людей просто для того, чтобы убивать. Я изучал их мозги. Знать - высшая заповедь науки.
- Во имя чего - знать? Знания нужны людям для силы и счастья, спокойно сказал Маас. - А тебе нужны были знания, чтобы обеспечить господство своей партии над страной и страны - над всей планетой.
