Сергей Обатуров - Забросило
Миг, и я очутился на одной из загадок этого мира. Время поджимало, поэтому я перекинул фотоаппарат на спину и полез по привязанному мной ремню вниз, предварительно взяв с собой клешню. Она конечно мешала, но все равно, соскальзывать было легче, чем подниматься. Так что вскоре я был перед шлюзовым люком. Створка люка послушно отъехала в сторону, но не так быстро, как в прошлый раз. Это было заметно на глаз. И струи дезинфицирующей жидкости были слабые, так что я постарался уберечь фотоаппарат от слишком обильного поливания. Но ничего, он находится в специальном чехле, надеюсь, что герметичном. Наконец сушка и я вхожу внутрь.
Мне не понравилось, что силовая установка корабля похоже истощилась. Как происходит зарядка энергии, неизвестно, а значит, это, скорее всего, последнее мое проникновение сюда. Я положил у входа клешню и стал спускаться по ремням, привязанным к люкам переборок. Так, через внутренние переборки, я и добрался к тому самому столу, который мне нужно заснять на фотоаппарат. Знания, как пользоваться аппаратом были вложены мне в голову еще во сне, так что я расчехлил агрегат и застыл. Мне не сказали, с какого ракурса снимать. Я опять убрал фотоаппарат в чехол и решил, что раз я догадался о том, что это какой-то путь, потому, что сам стол был сориентирован по пути следования корабля, так что и мне нужно показать заказчику направление движения. Я решил выложить из валяющегося барахла стрелку, указывающую направление и положить на край стола какую-нибудь вещь, чтобы иметь представление о размере.
Если с первой проблемой я справился буквально за пару минут, уж слишком много было разломанных предметов. Стрелка получилась хорошо заметная и должна была быть видна на изображении. Тут мне пришла в голову мысль, что дома мы снимали такие вещи с разных ракурсов, чтобы можно было получить более полное представление об объекте. Потратив еще пять минут, я соорудил еще несколько стрелок, чтобы они всегда отображались на фотографиях, с какого бы я места не снимал.
Наконец я пришел к выводу, что все готово для съемки. Не знаю, какая чувствительность у пленки или что там ее заменяет, но будем надеяться, что хоть что-то да запечатлится. Я умудрился снять этот злосчастный стол со всех сторон. Мне пришлось даже проползти по боковой стене, которая сейчас являлась потолком, так что если бы я сейчас решил по этим фотографиям сделать объемный чертеж, то мне это бы удалось. Решил, что раз уж работать, так работать и снял все рабочее поле стола крупным планом по кускам. Их получилось шесть. Чтобы потом их не перепутать, я держал свободную руку на краю стола и показывал номер фотографии пальцами. Тут меня осенило, а ведь за шкалу размера можно принять размер моей руки, так что у заказчика будут все данные. Я убрал фотоаппарат в футляр, застегнул его и стал выбираться к шлюзу. Несколько узлов с барахлом, которое я насобирал в корабле, я перетащил поближе к внутреннему люку шлюза. Соорудив из обрезков ремней и подручного материала что-то в виде крючков, я решил развесить мешки с барахлом вдоль борта снаружи, рядом с входным шлюзом. Если мне они мне понадобятся, то я всегда могу прогуляться к кораблю и вытащить их на кормовую площадку с дюзами. Дальше тащить предметы с корабля не имеет смысла, как только они соприкоснуться с любыми элементами этого мира, то произойдет аннигиляция. Так что пусть лучше повисят здесь.
Я направился к внутреннему люку шлюзовой камеры. Тот стал натужно открываться. Это происходило на протяжении примерно двух минут. Да, похоже, что аккумуляторы практически полностью разрядились. Мне нужно, чтобы энергии хватило на открытие наружного люка, а то придется тратить орехи на прорезание внешнего люка. Как только внутренний люк открылся так, что я смог бы в него пролезть, то я стал закидывать приготовленные узлы. Закинув их, я влез в шлюз сам и поднес клешню к наружному люку. Внутренний люк пополз обратно. Это происходило намного быстрее, видимо устройство было таковым, что легко закрывалось. Вот наконец и наружный люк стал отползать в сторону. Когда просвет позволил, то я стал цеплять крючки узлов за все, до чего дотягивался на наружной обшивке корабля. Вот и самому можно выбираться. Я ухватился за свешивающийся ремень и зажав клешню между головой и плечом, как и в прошлый раз, полез вверх. По сравнению с прошлым разом этот подъем происходил гораздо легче, ведь мне не нужно было тащить ничего лишнего. Вот уже показался край кормового отсека. Еще одно усилие и я выбрался наверх. Спрятав клешню как и в прошлый раз, между дюзами, я перебрался на мой трап. Еще пара минут, и я выбрался на край воронки. Теперь следовало немного поторопиться, так как времени прошло достаточно много, а блуждать в тумане не хотелось бы. Я быстро оделся, а потом бросился к трещине. Минут двадцать я пробирался по ней наружу. Вот наконец показался край плиты и я вырвался на свободу. Вздохнув с облегчением, я припустил по моей тропинке к кораблю.
1.17. Глава 17.
Знакомое чувство гнало меня к кораблю, я уже научился предвидеть, когда появится ночной туман, так что у меня оставалось еще немого времени. Вот уже вдали показался корабль, еще немного, и я полез по приставленному бревну на крышу челнока. Туман уже выползал из-за ближайших деревьев, я прошел по крыше челнока и влез в шлюзовую камеру. В чреве корабля было темновато, но еще немного света проникало через открытые жалюзи рубки управления. Никто меня не встретил, так что я направился к своему любимому креслу. Удобно усевшись, я вытащил оставшуюся четвертинку ореха и с удовольствием съел ее. Я был не столько голоден, сколько меня мучила жажда, ведь я преодолел весь путь в хорошем темпе. В голове появилась мысль, что это не экономично, нужно, чтобы голод и жажда совпадали по времени, тогда один прием части ореха восстановит и энергию и водно-солевой обмен. Свет был уже не нужен, я скинул с себя фотоаппарат и положил его на переднюю приборную панель, завтра разберусь, а сейчас можно ложиться спать. Я нащупал рычаг закрытия переднего ветрового стекла и, поерзав на кресле, провалился в сон.
Спал я не долго, внезапно я осознал, что кто-то зовет меня. У меня было странное чувство, с одной стороны я точно знал, что сплю, а с другой я прислушивался к голосу, который шел, казалось, ото всюду. Вскоре часть меня поднялась с кресла, а вторая осталась в нем спать. Первая часть вытянулась от меня в сторону шлюза и скрылась из моих глаз. Та часть, что сейчас спала, удивилась такому цирковому номеру. Она никак не могла понять, как можно быть одновременно в двух местах, да еще и не контролировать свою вторую часть себя. Мое я попыталось соединить обе части, но вторая была чем-то занята и не желала отвлекаться. Мои руки чувствовали, что работу они делают тяжелую, в то время, как та часть, что лежала на кресле, подложила руки себе под голову. Такое раздвоение моей личности было неприятным и я начал просыпаться. Когда вторая моя часть, та, что исчезла неизвестно куда, почувствовала, что я сейчас открою глаза, то она огромным скачком вернулась в мое тело. Миг, и я стал озираться вокруг. Все было как всегда в последнее время, только страшно болели руки, ноги и спина. Я решил, что они просто перетрудились, когда я лазил по чужому кораблю. Я уже решил, что нужно просто доспать и стал укладываться в кресло, когда я, по привычке положил руки себе под щеку, то почувствовал скользкую полужидкую субстанцию. Я снова сел в кресло и потрогал ладонь одной из рук. Она была липкая, и я ощутил, что кожу на ладонях саднит. Сон пропал моментально. Я стал прислушиваться, но все было тихо, нигде ничего не скрипело. Тишина стояла гробовая. Звуки издавал только я.
