KnigaRead.com/

Робер Мерль - Разумное животное

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Робер Мерль, "Разумное животное" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

Фойл улыбнулся.

Си поднял сигару.

— С кем же из вас он так себя вел?

— Я отвечу на этот вопрос, — ухмыльнулся Боб, подмигивая Си. — Первое время почти со всеми. Потом чаще всего с Арлетт.

— Я его понимаю, — заметил Фойл.

Арлетт посмотрела на Боба Мэннинга и нахмурила брови.

— Продолжайте, мисс Лафёй, — попросил Си.

— Все это и заставляло нас предполагать, что самка по имени Мина, которую мы собирались ему дать, будет принята хорошо. И действительно, все так и было. Конечно, сначала Иван вел себя несколько боязливо, когда в бассейн, который он считал своим безраздельным владением, посадили еще одно животное. Он замер и некоторое время наблюдал за ней, однако его наблюдения, должно быть, его успокоили, потому что через несколько секунд он перешел, от крайней робости к самому необузданному ухаживанию. Участились ласки, прикосновения, укусы, и весь день брачный танец продолжался в каком-то невероятном темпе. Дельфины в основном совокупляются ночью или на рассвете, и мы никогда не узнаем, спарились ли Мина и Иван, но, когда наступил день, отношение нашего дельфина к своей подруге резко изменилось. Он не только уже не гонялся за ней, но самым решительным образом отвергал все ее ухаживания. Когда она подплывала к нему, он угрожающе лязгал челюстями. Потом он поворачивался к ней спиной и отплывал, сильно ударяя по воде хвостом. Мина принимала перед ним S-образную позу, но безуспешно, потому что, едва она хотела его приласкать, он начинал бить ее грудными плавниками и снова лязгал челюстями. Его отношение к бедной Мине не улучшилось и на другой день. Оно даже стало более враждебным и угрожающим. В момент, когда Мина упорно приставала к нему со своими ухаживаниями, он укусил ее за хвост, на этот раз по-настоящему, — после этого она уже боялась к нему подплывать. Когда стало ясно, что Иван не выносит общества Мины, профессор Севилла, боясь за ее жизнь, решил убрать дельфинку из этого бассейна и поместить в бассейн номер 2, где, кстати, она была сразу же принята самцом в двумя санками, которых мы там воспитываем.

— Так что же произошло? — спросил Си.

— Мы долго об этом спорили и все еще спорим, — ответила Арлетт, — но нам остается только строить разные предположения.

— Например?

— Прежде всего надо понять, что спаривание у дельфинов — акт трудный. Он требует от самки большого терпения и уступчивости. Предположим теперь, что Мина была неловкой, уплывала от него, когда следовало остановиться, и что попытки Ивана овладеть ею кончились неудачей. Из-за этого он мог испытать острое разочарование.

— И невзлюбить ее? — улыбаясь, спросил Фойл. — Она слишком долго кокетничала с ним, и он разозлился? Но это не объясняет, почему он не возобновил свои попытки на другой день.

— Я склонен думать, — заметил Си, — что раз этот опыт закончился неудачей, Иван навсегда утратил интерес к самкам.

— Дело не в этом, — улыбнулась Арлетт. — Быть может, Мина просто-напросто не та самка, которая нравится Ивану…

— По-моему, на этот раз, мисс Лафёй, вы преувеличиваете, — рассмеялся Фойл.

— Нисколько. В своих любовных привязанностях или антипатиях дельфины так же избирательны, как й мужчины.

Си раздавил окурок сигары в стоящей перед ним пепельнице.

— Значит, — спросил он, — можно было бы объяснить личной неприязнью Ивана тот факт, что Мина не пользовалась у него успехом?

— Это всего лишь гипотезы, разумеется.

— Так вы считаете, что терапия, которая должна была вынудить Ивана перейти от слова в фразе, не была неудачей? — скрывая иронию, допытывался он.

— Не понимаю, как можно утверждать, что она потерпела неудачу, — ответила Арлетт, и в ее голосе прозвучали решительные нотки. — Нельзя делать такой вывод на основании одного опыта.

— Вы хотите сказать, что Севилла намерен начать все сначала с другой самкой?

— Он мне этого не говорил, но думаю, что да.

Си встал, взял шляпу и с улыбкой сказал:

— Ну что же, он упорен.

— Так и надо, — убежденно сказала Арлетт. — «Успех — это ряд преодоленных неудач».

— А кому принадлежит этот прелестный афоризм, мисс Лафёй? — с кислой миной осведомился Си.

— Севилле, — вполголоса сообщил Боб Мэннинг.

Си, который уже размашисто шагал к двери, оглянулся через плечо и улыбнулся ему. Арлетт пристально посмотрела на Боба Мэннинга, а когда тот поравнялся с ней, схватила его за руку и злым шепотом спросила:

— Считаете себя хитрецом? Вы все время лебезили перед этим гнусным типом. Что это нашло на вас?


Голый, весь в поту, Си присел на кровати, два раза подряд провел руками по румяному лицу, словно хотел стереть с него усталость. «Черт побери, я просто валюсь с ног, до смерти хочу спать, кажется, я мог бы заснуть и без снотворного. Что за дурацкий рефлекс, черт возьми, какое мне до всего этого дело — принимать наркотики или нет? Они же нелепы, все эти мои ровесники, которые отказываются от табака, алкоголя, излишеств и начинают упражнять брюшной пресс. Ну и сволочи, что она им дает, эта их борьба со старостью? Рано или поздно они будут побеждены, будут умирать по кусочкам: легкое, печень, сердце, рак предстательной железы». Си хихикнул, он чувствовал себя переполненным какой-то беспредметной ненавистью, эта ненависть придавала его мыслям пылкость, силу, быстроту, которые были ему приятны.

«Глядя на них, я умираю со смеху: гимнастика, свежий воздух, гигиена, здоровая размеренная жизнь! А по сути, что все это такое? Жалкий отступательный бой, и ничего больше, а в финале — разгром, совершенно неизбежный разгром — единственное, в чем можно быть уверенным. Жизнь или смерть, какая разница? Само слово «жизнь», какая насмешка, какой обман! Называть жизнью эти несколько жалких минут между небытием и смертью — сплошной обман, все подделано, все заранее подтасовано, а в итоге смерть. Что за ерунду они болтают об этом их «успехе в жизни»? Какая жизнь? Какой успех? В университете я тоже верил в успех. Позже, помнится, я говорил себе: ты всего лишь суперсыщик, а мог бы стать ученым, иметь лабораторию, сотрудников, вести творческую работу, как этот метек, то есть заниматься всем тем, о чем рассказывала сегодня эта сучка. Все мерзость, мерзость, в жизни никто не добивается успеха, есть одни неудачники, все люди — неудачники, потому что все умрут…

И я и Джонни… Ну что ж, пусть все они сдохнут, все, как можно скорее, пусть их сметет водородная бомба, пусть в ее огне сгорит несколько миллионов, и я заодно, в общей куче, какое это для меня имеет значение, разве я просил производить меня на свет? Единственная моя радость заключалась в том, чтобы хорошо делать свое дело. Если бы Джонни остался жив, я бы взял его на службу. Вместе мы пережили незабываемые мгновения. Как это было прекрасно — словно рыцари просыпаться утром, сапог к сапогу, шпора к шпоре, упиваться своей свободой, каждую минуту рискуя жизнью. Расставив ноги, Джонни стоит на залитой солнцем улице деревни, которую мы только что взяли, — широкоплечий атлет, которого, казалось, никто не сможет одолеть. «Видишь того старого хрыча, что молится перед своей лачугой? Я его разыграю в орлянку; если орел — пальцем не трону, если решка — прихлопну». Он подбрасывает монету, монета переворачивается в воздухе, сверкая на солнце, он ловит ее и с размаху накрывает ладонью. «Решка! Ему конец!» — говорит Джонни, снимая предохранитель. Старик свалился в пыль, он умер, как раздавленная ногтем вошь. В это мгновенье Джонни был похож на спокойного, безмятежного бога. С невозмутимым, абсолютно бесстрастным лицом он посмотрел на меня и недрогнувшим голосом сказал: «Сегодня — он, завтра я». На другой день настал его черед…

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*