Стивен Кинг - Коффи проходит милю
Я просматриваю эти страницы, листая их своими дрожащими, в старческих пятнах руками, и мне интересно, есть ли здесь какой-то смысл, как в книжках, которые считаются духовно возвышающими и облагора-живающими. И я опять возвращаюсь к проповеди своего детства, шумным собраниям в Церкви молитвы "Отче наш, сущий на Небесах", и вспоминаю, как проповедник говорил, что Божье око не дремлет, оно видит и замечает даже самое малое из своих созданий. Когда я вспоминаю Мистера Джинглза и те щепочки, что нашли мы в дыре балки, то думаю, что так и есть. Но ведь тот же Бог так жестоко принес в жертву Джона Коффи, пытавшегося творить добро по-своему, как только ветхозаветный пророк мог принести в жертву беззащитного агнца, ...как Авраам пожертвовал бы собственным сыном, если бы ему и впрямь повелели. Я вспоминаю слова Джона, что Уортон убил близняшек Деттерик их любовью друг к другу, и такое происходит каждый день по всему миру. Значит Бог позволяет, чтобы оно случалось, и, когда мы говорим: "Я не понимаю", Бог отвечает: "Мне все равно".
Я думаю о Мистере Джинглзе, который умирал, когда я стоял к нему спиной и все мое внимание сосредоточилось на недобром человеке, чьим лучшим чувством, кажется, было мстительное любопытство. Я думаю о Дженис, ушедшей из жизни в судорогах и о ее последних секундах, когда я стоял на коленях возле нее под дождем. "Перестань, - пытался я сказать Джону в тот день в его камере. - Отпусти мои руки, я утону, если не отпустишь. Утону или взорвусь".
- Ты не взорвешься, - ответил он, услышав мои мысли и улыбнувшись им. И самое ужасное, что со мной ничего не случилось. Ничего.
И все же у меня есть одна старческая болезнь: я страдаю от бессонницы. Поздно ночью я лежу на постели и слышу влажные и полные безнадежности звуки немощных мужчин и женщин, прокашливающих себе дорогу в еще более преклонный возраст. Иногда я слышу звонок вызова, скрип туфель в коридоре или звук маленького телевизора миссис Джэвиц, настроенного на ночные новости. Я лежу и, если луна заглядывает в окно, смотрю на нее. Я лежу и думаю о Бруте, Дине, иногда о Вильяме Уортоне и его словах: "Правильно, черномазый, хуже не быва-ет". Я вспоминаю, как Делакруа говорил: "Посмотри-те, босс Эджкум, я научил Мистера Джинглза новому трюку". Я вспоминаю, как Элен стояла в дверях солярия и говорила Брэду Долану, чтобы тот оставил меня в покое. Иногда я могу задремать и тогда вижу подземный переход под дождем и Джона Коффи, стоящего в тени. В моих снах это никакой не обман зрения, это всегда он, мой парень, он просто стоит и смотрит. Я лежу и жду. Я думаю о Дженис, о том, как потерял ее, как она утекла красной кровью сквозь пальцы под дождем, и я жду. Мы все заслужили смерть, без исключения, я это знаю, но иногда, Боже, Зеленая Миля бывает слишком длинной.
