Дмитрий Мансуров - Теледжиннсовщина
Игорь зашарил в карманах и выложил три сотенных. Остальная наличность состояла сплошняком из зеленых тысячерублевок.
— А на сдачу напильник! — попросил он. — Кувалду распилю, проверю: может она золотая?
Кассирша хладнокровно положила перед ним напильник.
— Пилите, пилите! — сказала она. — Как распилите, зайдете, расскажете?
— Непременно! — отозвался Игорь. — А где здесь автобусная остановка?
— За углом через третий дом направо! Но окон там нет.
— Будут! — с умным видом буркнул Игорь, выходя из магазина. Экраны до сих пор счастливо ускользали от его внимательного взгляда, а в центре города, где съемки идут практически беспрерывно, их должно быть видимо-невидимо.
В автобусе он обнаружил, что из мелочи у него осталось всего сорок копеек, и со вздохом протянул кондуктору тысячерублевку. Тот, что подозрительно, ни капельки не обиделся и не стал говорить, что людям с такими деньгами надо разъезжать на другом виде транспорта, а весело взглянул в ответ и открыл свою сумку, битком набитую разной мелочью…
Неподалеку от остановки, где сошел Игорь, сидел нищий и хриплым голосом выводил подозрительно похожий на песню Земфиры текст:
— Ты искала меня дворами темными.
Ты искала меня глазами злобными,
Бары все обошла, всех друзей достала.
В час, когда нашла — с ума сошла!
Ты кричала, что я — бандит, разбойник!
Ты кричала, что я почти покойник!
Ты кричала, что жить мне лишь три минуты!
Ох, какие страсти! Ка-а-акие муки!!!
Дальше были венки, цветы и слезы.
У могилы стоял я совсем тверезый.
Сколько лет уж прошло, сам уже не знаю,
Помянуть рублик дай! Ну, уважь, родную!
Она кричала, что я — бандит, разбойник!
Она кричала, что я — почти покойник.
Все кричала, что жить мне лишь три минуты!
Ох, какие страсти! У-у-ух, какие муки!!!
«Вот изуверы!» — думал Игорь про кондуктора и водителя, шагая по мостовой с пакетиком, полным медяков. Кондуктор не дал ему ни одной бумажки, щедро отвалив от богатств своих медные гроши, и еще вежливо попрощался на выходе, скотина такая!
Он злобно швырнул пакетик в растянувшего ноги на асфальте музыкального нищего с пустой кепкой и попал ему по голени. Нищий позабыл про песню, взвыл от боли и чуть не запустил пакетом обратно, в последний момент догадавшись, что приятный сердцу звон монет доносится именно оттуда, и, вместо броска, прижал пакетик к груди.
— Храни тебя Господь, сволочь ты благодетельная! — рассыпался он любезностями. — Чуть ногу не сломал, урод, да продлит Господь твои дни и даст тебе зарплату нормальными деньгами! Синяк до нового года заживать будет!
Игорь хотел сказать в ответ пару ласковых, но непроизвольно заслушался речью «контуженного», и решил просто промолчать, пока нищий не передумал и не звезданул-таки мелочью в обратном направлении. Деньги деньгами, но бывает, что моральное удовлетворение стоит намного больше.
Приближение к центру города приносило свои результаты: то и дело там и тут появлялись и исчезали не поддающиеся подсчету экраны. Игорь успевал увидеть сотни лиц, занимавшихся иногда Бог знает чем. Большая часть, как и положено, просто смотрела телевизоры, некоторые дремали, а иных и вовсе не было видно.
Горожане в упор не видели мелькавших среди них экранов, и Игорь не знал, как они отреагируют, когда он начнет колотить кувалдой по «пустому» для них месту?
А можно и ничего не объяснять, а просто разбить кинескоп, и пока они очухаются после того, как увидят, что мужик разбил воздух и влез в образовавшуюся дыру, пройдет немало времени.
«Шпионы были бы довольны!» — подумал он. Попади телевизор к ним, они непрерывным потоком устремятся в телемир. И кто из наблюдаемых будет знать, что люди на втором плане — не массовка, а самые настоящие, переодетые в гражданское, разведчики, наблюдающие с безопасного места за интересующими их событиями, людьми и явлениями?
Он совершил несколько героических попыток попасть по экранам, но не успевал, а окружавшие его люди, поступая точь-в-точь согласно его опасениям, начинали шушукаться, бросая на него подозрительные взгляды. Пришлось в срочном порядке скрыться в парке, где людей, и, к сожалению, экранов было не особенно много: жанр телезарисовок безвозвратно уходил в прошлое, сменяясь ненавистной рекламой.
Появление Игоря с кувалдой наперевес внесло свои коррективы в планы гулявших по парку: народ, хоть и не показывал виду, явно заинтересовался, чего это за мужик не в спецодежде бродит тут с кувалдой и напильником, и при этом внимательно смотрит по сторонам? Большинство, как и положено, подумало про криминал: в парке еще сохранились скульптурки и плитки из цветного металла.
Часть подумавших решила образумить вандала чем-нибудь тяжелым, чтобы потом сдать его самого, а другая часть подумала, что неплохо бы войти в долю. В итоге, Игорь ни на секунду не мог остаться в одиночестве и разбить кинескоп: любопытные парочки, одиночки и небольшие группки товарищей как бы невзначай проходили мимо и бросали на него излишне пристальные взгляды.
«Да что ж такое? — гадал сердившийся Игорь, рассматривая себя со всех сторон и на всякий пожарный проверяя ширинку. Все застегнуто, не порвано и не испачкано, прицепиться не к чему. Разве что к ботинкам служащего космической турбазы, слабо мерцающим под лучами солнца? — Чего они до меня докопались?!»
А когда он в поисках экрана подошел к фонтану, то столкнулся с органами правопорядка. Промаршировав в его сторону, два милиционера из куста, одинаковых с лица (без радара, но со слабо уловимым запахом водки) одновременно представились, заглушив друг друга, и потребовали предъявить документы.
Игорь зашарил по карманам.
— У меня только билет на автобус! — сконфуженно сказал он. — Не пойдет?
Милиционеры довольно переглянулись.
— Пройдемте в отделение для определения Вашей налич… личности! — приказали они.
Игорь подумал было дать им бумажку с тремя нолями, но народ не унимался, бросая на них внимательные взгляды, а он не решился подкупать милицию у них на виду — это все равно, что подписать себе смертный приговор на пятнадцать суток.
Милиция и сама сообразила, что на них обращено слишком много глаз, и повела его подальше от любопытных зевак. А те почему-то не прекращали наблюдать за ними и за территорией парка, где милиции хотелось договориться с Игорем на половину стоимости штрафа. Из-за этого пришлось вести его в отдел на самом деле.
Отдел милиции гудел, как растревоженный улей. Высокие милицейские чины, взбудораженные появлением киношного криминала в реальном мире, носились по коридорам в обоих направлениях, и никто не мог толком объяснить, что к чему. Машины одна за другой срывались с места и уезжали по срочным вызовам, а на Игоря и доставивших его в отделение милиционеров посмотрели даже не как на врагов народа, а как на обычных идиотов, забредших сюда, незнамо зачем.
