Оксана Панкеева - Первый день весны (Судьба короля - 2)
Спустя три часа его голова была переполнена обрывками мелодий, фразами из текстов, полезными сведениями о мифологии и системе общественного транспорта Ольгиного мира и названиями незнакомых музыкальных инструментов. И бедная его голова от этого шла кругом.
- Что тебе еще поставить? - спросила Ольга, копаясь в ящике с кристаллами. - Может, "Алису"? Где про красное на черном? Тебе должно понравиться.
- Подожди, - сдался Кантор. - Давай сделаем перерыв. У меня в голове уже все перемешалось.
- Хочешь чаю? - предложила Ольга.
- Да нет, пожалуй... Вот кофе я бы выпил, я его уже третий день хочу...
- Я его уже третий месяц хочу... - проворчала Ольга. - Ты бы еще велосипед попросил... - И вдруг вскричала так, что Кантор чуть не слетел с кресла от неожиданности: - А в этом мире есть кофе?!!
- Да что ж ты так кричишь... Есть. А ты что, не знала?
- Мне никто об этом не говорил! Я думала, эта трава, которую тут называют чаем, это и все, что есть!
- Это в Ортане пьют чай. А Мистралии есть кофе. Просто его больше нигде не любят и по этому поводу даже смеются. А ты любишь кофе? Здесь неподалеку есть милый ресторанчик с мистралийской кухней, можно сходить. Не знаю, как тебе, а мне после всего этого просто необходимо прийти в себя. А для этого надо во-первых, прогуляться, во-вторых, выпить кофе, и в-третьих, просто выпить. Могу я пригласить тебя на чашку кофе?
- Даже на несколько! - обрадовалась Ольга. - Только я переоденусь.
Она скрылась за дверцей шкафа, повозилась там, и появилась в совершенно невообразимой одежде. Ярко-голубые линялые штаны, серый свитер и черная кожаная куртка наподобие его собственной. А еще... ну... обувь, в общем. Как назвать эту обувь, Кантор не нашелся. Словарный запас не позволил. Помесь туфель с сапогами. По высоте вроде туфли, но со шнуровкой, как у голдианских сапог. Толстенная подошва. И белого цвета.
- Вот так я пойду, - заявила она, напяливая поверх всего этого плащ. И пусть все удавятся!
Кантор подумал, что сам он удавится первым. От зависти. О небо, да что с ним такое? Да, лет десять назад он бы визжал от восторга, увидев такие штаны и... э-э... обувь. Он бы отдал за них любые деньги, натянул, умирая от восторга и потрясал бы друзей необычным одеянием. Но сейчас-то, что это с ним такое? Да, десять лет назад, увидев девушку, одетую подобным образом, он бы разбился в лепешку, чтобы добиться ее внимания, будь она хоть некрасива, хоть глупа, хоть с хвостом... Впрочем, будь она с хвостом, он бы старался еще сильней. Но сейчас-то почему? О небо, неужели это и есть его сущность? Неужели стать собой для него значит стать прежним?
Вот, сказал вдруг голос внутри него, ты хотел посмотреть, каков настоящий ты? Смотри. Это ты. Ты пялишься на эту вздорную девчонку в голубых штанах и белых... обуви и приходишь в восторг.
Ничего подобного, спохватился Кантор. Какой еще восторг? Просто я немного удивлен. Весь вечер.
Не морочь мне голову, сказал внутренний голос. И себе тоже. Тебе нравится эта экзотическая девушка с ее музыкой и ее обувью. И ты будешь последним лопухом, если упустишь эту ночь и не столкуешься с ней насчет переспать.
Заткнись, рассердился Кантор. Еще чего. Мальчика нашел.
- Что-то не так? - спросила Ольга, вытряхивая сумочку и перекладывая в карманы ее содержимое. - Ты сидишь, смотришь и молчишь.
- Нет, все нормально, - ошалело ответил Кантор, совершенно озадаченный этим диалогом с внутренним голосом. - А как называется твоя обувь?
- Кроссовки, - ответила она. - Могу я хоть раз по-людски одеться, пока я заколдована?
- Мне нравится, - одобрил Кантор и выбрался из кресла. - Пойдем. А по пути ты мне расскажешь, что у вас там все-таки вышло с Христом. Мне как-то рассказывали, но рассказывал человек глубоко верующий, а мне интересно объективное мнение.
Прямо с порога Ольга ощутила до боли знакомый и родной запах. Кофе! Свежесмолотый и свежесваренный кофе! Господи, счастье-то какое! И его прямо сейчас можно сесть и выпить! И закурить, разумеется. И наплевать, что на нее таращатся обезумевшими глазами все немногочисленные посетители ресторанчика. Пусть таращатся, лишь бы глазки не повыпадали. Она здесь не одна, так что подойти все равно никто не посмеет. Даже горячие мистралийские парни, которых здесь хватало - видимо, основными посетителями ресторана были эмигранты, скучающие по отечественному напитку и общению на родном языке. Они только пялятся на ее кроссовки, но сказать ничего не решаются. А стоит Диего на них посмотреть, они и пялиться перестают, отворачиваются и делают вид, что им совсем неинтересно. Как это у него получается? Ведь он даже оружие на виду не носит. Просто смотрит - и они отводят глаза.
Они сели за столик и заказали сразу две большие чашки кофе. Потом Диего взялся изучать меню, а Ольга стала с любопытством рассматривать зал. Интерьер был, видимо, выдержан в национальном стиле, так как это заведение отличалось от других, виденных ею в столице. Оно было маленькое, компактное и уютное. Вместо традиционных светящихся шаров - фонарики с цветными стеклами. Вместо светлых штор - пестрые яркие занавески. Композиции их сухих цветов на стенах и клетки с птичками. Днем они, наверное, поют, но сейчас птички уже спали, а в углу играл маленький оркестрик - две гитары и флейта.
- Что ты будешь? - Диего протянул ей меню.
- На твой вкус. Я не разбираюсь в мистралийской кухне.
- А ты собираешься есть или закусывать? - тут же уточнил он. - И что ты будешь пить? Опять водку?
- Не мешать же теперь. Я как-то раз смешала, так такое было... Лучше я буду пить водку и закусывать чем-нибудь таким... вроде тех соленых орехов.
- Хорошо, значит соленые орехи... А еще можно... копченую рыбу, например... или маринованных улиток. Улиток будешь или ты такого не ешь? А то я знаю, в Ортане их не едят.
- Не пробовала. Но могу попробовать.
- И еще рекомендую вельбу, квашеную с перцем. Это овощ такой.
Им принесли кофе, и Ольга зависла носом над чашкой, блаженно вдыхая аромат. Как мало надо человеку для счастья! Она высказала эту мысль вслух, и Диего с ней частично согласился.
- Знаешь, - сказал он, - это все относительно. Иногда для счастья надо несравненно больше, а иногда - намного меньше. Сейчас это для тебя - чашка кофе. Завтра может оказаться кружка рассола. Через неделю - новые сапоги. А я знал времена, когда пределом мечтаний был обычный кусок хлеба. Глоток воды. Или просто, чтобы не было больно...
Он замолчал, сразу вдруг погрустнев, и стал раскуривать сигару. Ольга тоже замолчала, не зная, что сказать. Не начинать же рассыпаться в сочувствиях, на фиг ему это надо, не для того же он это сказал... Он вообще уже, наверное, пожалел, что сказал.
- Да, ты прав, - согласилась она, наконец, чувствуя, что пауза затягивается. - Это относительно. Я с ужасом представляю, что бы я делала, оказавшись в мире, где не знают табака. Вот тогда бы пределом мечтаний стала сигарета... Помню, я так обрадовалась, когда в первый вечер знакомства Элмар упомянул, что король курит.
