Элиезер Юдковски - Тройной контакт
Настала странная краткая пауза. Тени из-под двух капюшонов смотрели друг на друга.
— Нет, — ответил Кирицугу. — Думаю, всё сказано.
Капюшон Исповедницы кивнул.
— Прощайте.
* * *
— Заработало, — сказал Инженер. — Замкнутая, стабильная петля положительной обратной связи.
На экране горел во всём его величии Гюйгенс, звезда населённой планеты Гюйгенс IV. На него накладывалось изображение в искусственных цветах кружащейся петли олдерсоновских сил, стабильно запитанной от "Невозможного".
Термоядерные реакции в звезде ускорялись по мере того как олдерсоновские силы заставляли ломаться потенциальные барьеры между ядрами, и чем больше происходило термоядерных реакций, тем больше генерировалось олдерсоновских сил. И так круг за кругом. Вся работа "Невозможного" — вся неистовая мощь его двигателя — тратилась лишь на деликатное управление этими гигантскими силами, чуть изгибала прямую линию в дугу окружности. Но теперь...
Сделалась ли звезда ярче? Все знали, что так только кажется. При нормальных условиях фотонам требуются века, чтобы выбраться из ядра солнца. Ядро пыталось увеличиться, но медленно — слишком медленно — чтобы преодолеть начавшуюся цепную реакцию.
— Фактор умножения одна целая пять сотых, — сказал Инженер. — Сейчас растёт быстрее, и петля вроде не разорвана. Полагаю, можно сделать вывод, что операция идёт... успешно. Одна целая две десятых.
— Признаки нестабильности туннеля, — сказала Леди Сенсор.
Корабли всё ещё исчезали в яростных волнах туннеля в сторону Земли. Всё ещё соединённые с Гюйгенсом, вплоть до последнего мига, тончайшими нитями силы Олдерсона.
— Э-э, если кто-нибудь хочет что-нибудь добавить к финальному отчёту, — сказал Инженер, — у нас около десяти секунд.
— Передайте от меня человечеству... — начал Лорд Пилот.
— Пять секунд.
Лорд Пилот вскинул кулак и торжественно прокричал:
— Жить и иногда быть несчастными!
Окончание
полного и финального отчёта
корабля "Невозможный Возможный Мир".
8/8. Эпилог: Искупление
Огонь сошёл на Гюйгенс.
Звезда взорвалась.
Корабли с детьми, застрявшие и обречённые из-за секундной задержки, всё ещё кружили вокруг бывшего входа в туннель на Землю. Слишком, слишком много обречённых кораблей. Им следовало стартовать минутой раньше, просто для верности; но искушение забрать ещё одного, вот этого ребёнка, видимо, оказалось непреодолимым. Сделать доброе и необдуманное дело вместо того чтобы проявить холодный расчёт.
Нельзя винить их, не так ли?...
Да нет, можно.
Леди Сенсор выключила монитор. Было слишком больно смотреть.
Цена их контракта на рынке Гюйгенса подскочила до 100%. Все на корабле разбогатели, но это богатство не имело решительно никакой ценности в оставшиеся до прибытия взрывной волны от сверхновой девять минут.
— Ну что? — спросил наконец Лорд Пилот. — Какой вид активов сохраняет рыночную стоимость в последние девять минут жизни?
— Бухло с немедленной доставкой, — быстро сказал Мастер Фэндома. — Это и есть так называемая...
— Текущая ликвидность, — хором закончили остальные.
Мастер засмеялся.
— Ладно, это было слишком очевидно. Что ещё... шоколад, секс...
— Необязательно, — сказал Лорд Пилот. — Если можно израсходовать весь запас шоколада зараз, разве спрос превысит предложение? То же и с сексом — его цена на самом деле упадёт, если всех внезапно охватит желание. Не говоря уж о... девяти минутах?
— Хорошо, искусный оральный секс от опытных специалистов. И тяжёлые наркотики с опасными побочными эффектами: спрос на них сильно вырастет против предложения...
— Это глупо, — прокомментировал Инженер.
Мастер Фэндома пожал плечами.
— А что можно сказать не глупого в последние минуты жизни и не под запись?
— Неважно, — сказала Леди Сенсор. Её лицо было странно спокойным. — Никакие наши поступки больше не имеют значения. Нам не придётся жить с последствиями. Ни одному. Всё сотрётся, когда придёт взрывная волна. Роль, которую я всегда играла, моё представление о себе... всё неважно. Это... такое умиротворение... когда больше не нужно быть Делией Энкромейн.
Все посмотрели на неё. Вот что называется убить настроение.
— Ну, — сказал Мастер Фэндома, — раз уж ты подняла тему... Думаю, это будет умиротворяющим, если не слишком вопить от ужаса.
— А не надо вопить от ужаса, — сказала Леди Сенсор. — Это просто у тебя в голове картинка того, как оно должно быть. Ты играешь роль человека перед неминуемой смертью. Но больше не нужно играть никаких ролей. Я не обязана вопить от ужаса. Я не обязана дико метаться в последние приятные мгновения. Никаких обязательств больше нет.
— Ага, — сказал Мастер Фэндома, — значит, сейчас мы вроде как поймём, кто мы на самом деле. — Он секунду помолчал, потом пожал плечами. — А я не понял. Ну и ладно.
Леди Сенсор встала и прошла через комнату к обзорному экрану, перед которым стоял Лорд Пилот.
— Милорд Пилот, — сказала Леди Сенсор.
— Да? — спросил Лорд Пилот. Его лицо выражало ожидание.
Леди Сенсор улыбнулась — странной, но не пугающей улыбкой.
— Знаете ли вы, милорд Пилот, что я всегда мечтала со всей силы пнуть вас по яйцам?
— Хм, — сказал Лорд Пилот. Его руки и ноги резко напряглись, готовые блокировать удар.
— Но сейчас, когда я могу, — сказала Леди Сенсор, — я чувствую, что на самом деле не хочу. Похоже... я не такой плохой человек, каким себя считала. — Она коротко вздохнула. — Жаль, что я не поняла этого раньше.
Пауза.
Рука Лорда Пилота быстро вытянулась и ухватила Леди Сенсор за грудь. Это было так неожиданно, что никто не успел среагировать, и прежде всего она сама.
— Знаешь, — сказал Лорд Пилот, — а я именно такой пошляк, каким себя считал. Моя самооценка была адекватнее твоей, ня-ня-ня...
Леди Сенсор пнула его коленом в пах — достаточно сильно, чтобы Пилот со стоном рухнул на пол, но не настолько, чтобы потребовалось медицинское вмешательство.
— Слушайте, — сказал Мастер Фэндома, — может, не будем скатываться? Мне хотелось бы умереть хоть чуть-чуть достойно.
Настало долгое неловкое молчание, нарушаемое только тихим "у-у-у..."
— Хотите узнать кое-что забавное? — спросил Кирицугу, бывший Исповедник.
— Если вы будете спрашивать, — сказал Мастер Фэндома, — когда ответ, очевидно, "да", и терять лишние секунды...
— В древние времена, которых вы и представить не можете, когда мне было семнадцать — несовершеннолетний даже по тогдашним меркам — я гнался по улицам за одной несовершеннолетней девочкой. Я колол её ножом, пока она не перестала двигаться, и потом занимался с ней сексом, пока она не умерла. Это было, наверное, даже хуже, чем вам кажется. Но в глубине души, в самом сердце, я наслаждался каждым мгновением.
