Вячеслав Назаров - Синий дым
Мальчик с опаской поджал под себя ноги и начал подниматься с камня. Сон это или не сон, но дельфин, кажется, умеет читать мысли...
- Ты уходишь? - спросил дельфин.
- Нет, нет, что ты! - Юрка снова плюхнулся на камень и стал как можно беззаботнее болтать в воде ногами. - Я просто так...
В конце концов, что страшного? Дельфины очень добрые, они никогда не трогают человека. Если есть говорящие скворцы, то почему бы не быть говорящим дельфинам? Скворец глупый, а дельфины такие же умные, как люди. Об этом мама сколько раз говорила. И Иван Сергеевич тоже.
- Ты - говорящий, да?
- Я не знаю, что такое "говорящий".
- Ну вот мы с тобой сейчас разговариваем. Как мы понимаем друг друга?
- Я не знаю. Я еще маленький. Мама знает.
- А где твоя мама?
- Близко. В море. Она отпустила меня играть.
- А почему ты не открываешь рот, когда говоришь?
- Рот открывают, когда едят. Когда думают, рта открывать Не надо. Я слышу твои мысли, но не знаю, зачем ты открываешь рот. Ты хочешь есть?
"Дурень", - подумал Юрка и тут же испугался: вдруг дельфиненок решит, что это о нем. "Это я на себя сказал дурень, не обижайся". Но не тут-то было - мысли словно с привязи сорвались, никогда Юрка не предполагал, что у него такая бестолочь в голове, а надо думать так, чтобы дельфиненок все слышал, вернее, все ему слышать не надо. Что же еще у него спросить? Ничего в голову не приходит...
- Я ничего не слышу.Ты думаешь очень тихо и не понятно. Думай громче.
И тут Юрка решился на маленький обман - ради науки разумеется. Он заговорил:
- Люди всегда открывают рот, когда думают громко. Понимаешь, такое свойство. Особое. Поэтому, когда я буду открывать рот, это не значит, что я захотел есть - это я думаю. Понятно?
- Понятно.
Туман уже почти совсем разошелся, открыв зеленоватое утреннее небо. Вдоль побережья потянул бриз. Горы неохотно просыпались, потягивались, поднимали к небу каменные головы, становясь на дневную вахту.
Мальчик зябко повел плечами, не очень ясно представляя, что, собственно, делать с дельфиненком дальше. Первое удивление прошло, знакомство состоялось, общий язык найден, что же дальше? В гости к себе его не позовешь, с мальчишками во дворе не поиграешь, в турпоход не пригласишь... Интересно, что в подобных случаях делают ученые?
Дельфиненок, видимо, испытывал те же сомнения. Он нервно шевелил ластами, не зная, направиться ли ему в море или оставаться в бухте. Контакт грозил прерваться в самом начале и самым печальным образом.
Юрка отыскал у горизонта красное пятнышко. Джеймс сидит там и не знает, какие удивительные вещи здесь происходят.
- У тебя есть друзья?
- Все дельфины - друзья.
- Я говорю о таких, как ты.
- Есть. Очень много. Они далеко. В море.
- А здесь?
- Нет.
- Хочешь, я буду твоим другом?
- Хочу.
Юрка хотел по древнему мальчишечьему обычаю протянуть руку, но вовремя спохватился - вряд ли ласты дельфина пригодны для рукопожатий.
- Меня зовут Юрка.
Дельфиненок попробовал изобразить это имя вслух, и у него получилось что-то похожее на "Хрюлька". Мальчик чуть не свалился с камня от хохота. Дельфиненок на радостях выпрыгнул из воды, хрюкнул еще раз и тоже скрипуче засмеялся, открыв зубастый клюв.
- А тебя как зовут? - спросил Юрка, отсмеявшись.
- Фью-и-и-ссс, - лихо просвистел дельфиненок заветный пароль.
- Так это твое имя?
- Так меня зовут.
- И потому ты приплыл на свист?
- Да.
- Вот это здорово! А почему ты не подплыл сразу?
- Я не хотел помешать тебе. Ты делал что-то очень сложное.
- Так это я тебя так подманивал!
Оба снова залились счастливым хохотом: один - хлопая себя по коленям, другой - высоко выпрыгивая из воды и разевая клюв.
- Ой, вот Джеймс будет смеяться! Умора!
- Кто такой Джеймс?
- Мой друг. Видишь, далеко лодка? Это Джеймс ловит там рыбу и ничегошеньки не знает! Он скоро вернется. Мы подождем его, правда?
- Зачем ждать? Поплывем!
Юрка огорченно опустил голову.
-Хорошо тебе говорить-поплывем! Я не доплыву-далеко. И никто не доплывет. Только чемпион какой-нибудь.
- Я помогу.
Мальчику даже страшно стало - а вдруг это все-таки сон, и он сейчас проснется? Проснется, так и не успев прокатиться на дельфине... Затаенная мечта мальчишек всего мира, полузабытая детская сказка... Ну почему нет никого на берегу? Почему его собственная автоматическая кинокамера пылится сейчас в шкафу, в номере гостиницы?
- А как? - неуверенно спросил Юрка, уже войдя по пояс в воду.
- На спине. Я сильный.
Кожа у дельфиненка была удивительно мягкая и невероятно скользкая никак не ухватишься. Но после нескольких попыток мальчику удалось устроиться основательно: спинной плавник поддерживал сзади, как спинка кресла, а коленки прочно упирались в боковые ласты. Из такого сидения не вылететь даже на большой скорости. И руки остались свободными.
Бриз потихоньку раскачал море, и накат усилился. Волны со скрежетом грызли гальку, оставляя на берегу клочья пены. От берега пахло йодом и солью.
Дельфиненок выходил из бухточки осторожно, опасаясь то ли за себя, то ли за всадника. Когда волна откатывалась, он замирал, чтобы при новой волне отвоевать еще один десяток метров. И так раз пять.
Наконец валуны остались позади.
- Держись!
Тугой воздух ударил в лицо мальчику и засвистел в ушах. Из-под коленок выросли два лохматых крыла водяной пыли.
Какая моторка, какой катер! Такого блаженства, такого упоения скоростью он не испытывал никогда. Это был полет, именно полет, потому что не тарахтел сзади мотор, потому что не надо было крутить рули и нажимать педали, можно было закрыть глаза и слушать, как замирает сердце, когда ты повисаешь в пустоте, перелетая с волны на волну.
Когда мальчик открыл глаза, красная лодка была совсем близко. Они приближались неслышно и стремительно, и поэтому Джеймс их не заметил. Он сидел, уставившись на поплавок, и клевал носом...
Триумф был полный. Пока Джеймс приходил в себя, дельфиненок с Юркой подняли в воде такой тарарам, что чуть не перевернули лодку. Они описывали вокруг немыслимые спирали и восьмерки, уносились в открытое море и возвращались снова, один раз даже перемахнули через моторку, едва не сбив Джеймса - пока перед глазами мальчика не поплыли круги, и он не перестал соображать, где верх, где низ.
Тогда Юрка перелез со спины дельфиненка в моторку, а его место занял Джеймс, и началось: англичанин, растеряв остатки хваленого спокойствия, визжал, вопил, орал не своим голосом какие-то пиратские песни, дельфин свистел, скрипел, хрюкал - все вокруг кружилось, летело, падало и снова взлетало, и тощая фигурка светловолосого мальчишки на живой зеленой торпеде неслась сквозь холодное пламя моря.
