Майк Резник - Сантьяго
В вестибюле она показала охраннику свои документы. Тот мельком глянул на них, кивнул и пропустил в верхний вестибюль, откуда лифт доставил ее на крышу.
Ресторан мог произвести впечатление на любого уроженца Пограничья, но Вера пришла к выводу, что у владельцев есть проблемы с чувством меры: столы слишком маленькие, отделка слишком кричащая, самоуверенных официантов слишком много. Смайт еще не прибыл, но Вера выяснила, что он попросил оставить за ним столик на двоих, позволила метрдотелю проводить ее к нему и заказала коктейль.
Пять минут спустя появился Смайт, прямиком прошествовал в бар, заказал себе выпивку, а уж потом присоединился к ней.
— Как приятно после стольких лет вновь повидаться с тобой. — Он выжал из себя натянутую улыбку.
— Как я рада это слышать, — сухо ответила она. — И как хорошо ты лжешь.
— Надо же сохранять внешние приличия. — Ее реплика нисколько не смутила Смайта. — Хотя бы на время ленча.
— Меня это устраивает.
Он раскрыл меню, быстро просмотрел его, порекомендовал Вере фирменное блюдо, после ее кивка подозвал официанта, заказал на обоих.
— Мы действительно давно не виделись, — продолжил он разговор после ухода официанта. — Лет пять?
— Шесть.
— Иногда я встречаю твое имя, когда твои документальные фильмы покупает синдикат и их показывают и у нас. Один мне очень понравился. О войне с боргавами.
— Отвратительные чудовища, не так ли? — прокомментировала она.
— Как тебе удалось приземлиться с первой волной десантников? — спросил он. — Обычно такое удается только корреспондентам центральных информационных агентств.
— Я подкупила красивого молодого майора.
— На тебя это похоже. Ты готова на все, лишь бы добиться своего.
— Есть такое дело. — Она посмотрела ему в глаза.
Пару секунд он выдерживал ее взгляд, потом уставился в стол.
— Ты вышла замуж за того парня, с которым жила?
— Я жила со многими. Но ни за кого не выходила замуж.
— Жаль. — Он достал портсигар, предложил ей сигарету.
— Нет, благодарю.
— Напрасно отказываешься. Сигареты отличные. — Он достал одну, закурил. — Импортированные с Каккаб Касту.
— Я предпочитаю свои. — Она достала пачку со знаменитым названием.
— Не слишком ли они крепкие?
— С тех пор, как попала в Пограничье, курю только эти. Привыкла.
— И давно ты в Пограничье?
— С год.
— И что ты там делала?
— То же, что делаю сейчас на Пегасе: собираю материалы для документального фильма. — Она помолчала. — У меня также появился очень интересный партнер.
— Я думал, ты всегда работаешь в одиночку.
— На этот раз мне понадобилась помощь.
— Я его знаю?
— Скорее всего нет. Слышал о Птичке Певчей?
Он покачал головой:
— Так она подписывается?
— Это он.
— Никогда не встречал его материалов.
— Неудивительно. Он — охотник за головами.
— Так какой же ты решила снять фильм?
— Если я тебе скажу, будем считать, что с формальностями покончено и мы перешли к делу.
Он поерзал в кресле, кивнул:
— Надо переходить. Рано или поздно. Сальваторе Акоста был мелким контрабандистом, который умер без цента в кармане. Он не стоил и пятисекундного некролога. Так на кого ты нацелилась?
— Сантьяго.
Смайт рассмеялся:
— Ты и десять тысяч других репортеров.
— Я — не такая, как все. И доберусь до него.
— Желаю тебе удачи.
— Мне нужна не удача, а информация.
— Вероятно, об Акосте ты знаешь больше меня.
— Забудем про Акосту. Тупиковый вариант. Мне нужен кто-то еще.
— Кто же?
— Человек, который сможет сказать мне, где найти Сантьяго.
Смайт вновь рассмеялся:
— Почему бы тебе не попросить у меня миллион кредиток? Равноценные просьбы, знаешь ли.
— Ему не обязательно знать, где находится штаб-квартира Сантьяго. Достаточно указать мне нужное направление.
— А с чего ты взяла, что на Пегасе есть люди, имеющие дело с Сантьяго?
— Потому что при всем уважении к этому прекрасному городу Пегас — не курортная планета. Акоста объявился здесь только потому, что привез какой-то товар или деньги или чтобы что-то отсюда забрать. Он, возможно, не имел прямого выхода на человека, который мне нужен, но это не означает, что ты не сможешь помочь мне найти этого человека.
— Ты говоришь мне, что Акоста работал на Сантьяго?
— Через третьих лиц. Я сомневаюсь, что они встречались. Акоста всего лишь перевозил краденое или деньги. Вот я и хочу, чтобы ты сказал мне, кто ворочает такими делами в Гекторе.
— Гаррисон Бретт, — без запинки ответил Смайт.
— Были у него трения с законом?
— Естественно.
— Расскажи поподробнее.
— Его арестовывали раз тридцать.
— Дело доходило до суда?
— Дважды.
— Он получал условные сроки?
Смайт кивнул.
— Кому он платит?
Смайт пожал плечами:
— Всем.
Она улыбнулась:
— Перестань, Линдер, ты говоришь с Верой Маккензи, а не с каким-нибудь вислоухим ослом из редакции. Ты знаешь, что меня интересует.
— Почему бы тебе не надавить на Бретта? — По тону чувствовалось, что ответ ему известен заранее.
— Есть ли смысл давить на человека, который знает, что от тюрьмы его уберегут. Фамилию, пожалуйста.
— Не знаю я никаких фамилий.
— Недальновидно ведешь себя, Линдер, — с угрозой процедила она. — Очень недальновидно.
— Это правда.
— Я вот знаю одну фамилию. И имя. Вместе получается Линдер Смайт. И мне известны кое-какие факты, связанные с этим именем и фамилией. Хочешь их услышать?
— Нет.
— А факты интересные, — продолжала она. — Насчет того, как он фальсифицировал улики в одном сенсационном материале и помог отправить за решетку невиновного. Который, кстати, получил восемь лет тюрьмы.
— Ты же меня прикрыла! — прошипел он. — Если ты знала, что он невиновен, почему ты не зарубила тот материал? Возможности у тебя были.
— Потому что его следовало отправить в тюрьму, — добродушно улыбнулась Вера. — Мерзавец это заслужил, да вот полиция никак не могла прищучить его. — Она пристально посмотрела на Смайта. — Но он не совершал того преступления, в котором его обвинили, исходя из твоего материала.
— Вот тогда тебе и следовало об этом говорить.
— Я и сказала. — Она допила коктейль. — Сказала тебе, что за мое молчание ты будешь у меня в долгу и со временем я этот должок востребую.
— Я знаю. — Линдер тяжело вздохнул. — Ты никогда мне не нравилась. Честолюбивая, вечно что-то вынюхивающая.
— А с чего мне это отрицать? — Вера пожала плечами. — Тем более что такие, как ты, облегчают мне жизнь.
— А что ты сделаешь, когда достигнешь вершины? Когда уже не придется шагать по трупам?
