Роберт Шекли - Сборник рассказов «Предел желаний»
Словом, обычный, повседневный сверхъестественный случай.
Прибавив шагу, я устремился вперед по Бродвею.
— Что случилось? — спросил невидимка дерг.
— Ничего не случилось, — отвечал я, — если не считать того, что я стою посреди улицы и разговариваю с пришельцем из отдаленнейших миров. Похоже, что я один вас и слышу?
— Естественно.
— О Господи! А знаете ли вы, куда меня могут завести такие штучки?
— Подтекст ваших рассуждений мне недостаточно ясен.
— В психовытрезвитель. В приют для умалишенных. В отделение для буйных. Иначе говоря, в желтый дом. Вот куда сажают людей, говорящих с невидимыми чужесветными гостями. Спокойной ночи, приятель! Спасибо, что предупредили!
В голове у меня был полнейший кавардак, и я повернул на восток в надежде, что мой невидимый друг пойдет дальше по Бродвею.
— Не желаете со мной говорить? — допытывался дерг.
Я покачал головой — безобидный жест, за который людей не хватают на улице, — и продолжал идти вперед.
— Но вы должны! — воскликнул дерг уже с ноткой бешенства в голосе. — Настоящий контакт чрезвычайно труден и редко удается. В кои-то веки посчастливится переправить тревожный сигнал, да и то перед самой опасностью. И связь тут же затухает.
Так вот чем объясняются предчувствия тети Минни! Что до меня, то я по-прежнему ничего такого не чувствовал.
— Подобные условия повторяются раз в сто лет, — сокрушался дерг. Какие условия? Пять монет и три ключа, позвякивающие в кармане во время восхождения Венеры? Полагаю, что в этом стоило бы разобраться, но, уж во всяком случае, не мне. С этой сверхъестественной музыкой никогда ничего не докажешь. Достаточно бедолаг вяжет сетки для смирительных рубашек, обойдутся и без меня.
— Оставьте меня в покое! — бросил я на ходу. И, перехватив косой взгляд полисмена, ухмыльнулся ему — с видом сорванца-мальчишки и заторопился дальше.
— Я понимаю ваши затруднения, — не отставал дерг. — Но такой контакт будет вам как нельзя более полезен. Я хочу защитить вас от миллиона опасностей, а угрожающих человеческому существованию.
Я промолчал.
— Ну, что ж, — сказал дерг. — Заставить вас не в моих силах. Предложу свои услуги кому-нибудь другому. До свидания, друг!
Я любезно кивнул на прощание.
— Последнее остережение! — крикнул дерг. — Завтра избегайте садиться в метро между двенадцатью и четвертью второго! Прощайте!
— Угу! А почему, собственно?
— Завтра на станции Кольцо Колумба толпа, высыпав из магазина, столкнет под поезд зазевавшегося пассажира. Вас, если вы подвернетесь!
— Так завтра кого-то убьют? — заинтересовался я. — Вы уверены?
— Не сомневаюсь.
— Вы и вообще разбираетесь в этих делах?
— Я воспринимаю все опасности, поскольку они направлены в вашу сторону и расположены во времени. У меня единственное желание — защитить вас.
— Послушайте, — прошептал я, — а не могли бы вы подождать с ответом до завтрашнего вечера?
— И вы мне позволите взять вас под опеку? — воспрянул дерг.
— Я отвечу вам завтра. По прочтении вечерних газет.
Такая заметка действительно появилась. Я прочитал ее в своей меблированной комнате. Толпа смяла человека, он потерял равновесие и упал под налетевший поезд. Это заставило меня задуматься в ожидании разговора с невидимкой. Его желание взять меня под свою опеку казалось искренним. Но я отнюдь не был уверен, что и мне этого хочется. Когда часом позже дерг со мной соединился, эта перспектива уже совсем меня не привлекала, о чем я не замедлил ему сообщить.
— Вы мне не верите? — спросил он.
— Я предпочитаю вести нормальную жизнь.
— Сперва надо ее сохранить, — напомнил он. — Вчерашний грузовик...
— Это был исключительный случай, такое бывает раз в жизни.
— Так ведь в жизни и умирают только раз, — торжественно заявил дерг. — Достаточно вспомнить метро.
— Метро не считается. Я сегодня не собирался выезжать.
— Но у вас не было оснований не выезжать. А ведь это и есть самое главное. Точно так же как нет оснований не принять душ в течение ближайшего часа.
— А почему бы и нет?
— Некая мисс Флинн, живущая дальше по коридору, только что принимала душ и оставила на розовом плиточном полу в ванной полурастаявший розовый обмылок. Вы поскользнетесь и вывихнете руку.
— Но это не смертельно, верно?
— Нет. Это не идет в сравнение с тем случаем, когда некий трясущийся старый джентльмен уронит с крыши тяжелый цветочный горшок.
— А когда это случится? — спросил я.
— Вас это, кажется, не интересует.
— Очень интересует. Когда же? И где?
— Вы отдадитесь под мою опеку?
— Скажите только, на что это вам?
— Для собственного удовлетворения. У сверхпопечительного дерга нет большей радости, чем помочь живому существу избежать опасности.
— А больше вам ничего не понадобится? Скажем, такой малости, как моя душа или мировое господство?
— Ничего решительно! Получать вознаграждение за опеку нам ни к чему, тут важен эмоциональный эффект. Все, что мне нужно в жизни и что нужно всякому дергу, — это охранять кого-то от опасности, которой тот не видит, тогда как мы видим ее слишком ясно. — И дерг умолк. А потом добавил негромко:
— Мы не рассчитываем даже на благодарность.
Это решило дело. Мог ли я предвидеть, что отсюда воспоследует? Мог ли я знать, что благодаря его помощи окажусь в положении, когда мне уже нельзя будет политурить!
— А как же цветочный горшок? — спросил я.
— Он будет сброшен на углу 10-й улицы и бульвара Мак-Адамса завтра в восемь тридцать утра.
— Десятая, угол Мак-Адамса? Что-то я не припомню... Где же это?
— В Джерси-Сити, — ответил он, не задумываясь.
— В жизни не бывал в Джерси-Сити! Не стоило меня предупреждать.
— Я не знаю, куда вы собираетесь или не собираетесь ехать, — возразил дерг. — Я только предвижу опасность, где бы она вам ни угрожала.
— Что же мне теперь делать?
— Все, что угодно. Ведите обычную нормальную жизнь.
— Нормальную жизнь? Ха!
Поначалу все шло неплохо. Я посещал лекции в Колумбийском университете, выполнял домашние задания, ходил в кино, бегал на свидания, играл в настольный теннис и шахматы — словом, жил, как раньше, и никому не рассказывал, что состою под опекой сверхпопечительного дерга.
Раз, а когда и два на дню ко мне являлся дерг. Придет и скажет: "На Вестэндской авеню между 66-й и 67-й улицами расшаталась решетка.
Не становитесь на нее".
И я, разумеется, не становился. А кто-то становился. Я часто видел потом такие заметки в газетах.
Постепенно я втянулся и даже проникся ощущением уверенности. Некий дух денно и нощно ради меня хлопочет, и единственное, что ему нужно, — это защитить меня от всяких бед. Потусторонний телохранитель! Эта мысль внушала мне крайнюю самонадеянность.
