Михаил Михеев - Есть время жить
Больше руалийцев по дороге не попадалось, зато к исходу второго дня пути Корбин нарвался на засаду, установленную каким-то местным феодалом. Видать, тот решил под шумок поправить свои дела грабежом на большой дороге. Дело житейское, в общем-то, во время войн встречающееся часто. Корбин не раз сталкивался с подобным, только вот до этого на него ни разу не пытались нападать. А тут напали, точнее, попытались, земляки хреновы. Зачем, спрашивается? Будь здесь обоз – еще туда-сюда, но одинокий всадник на не самой лучшей лошади…
Однако же, позарились. То ли на лошадь, то ли на меч. Дядька в панцире, похожем на помятую айнорскую посуду-самовар, выехал на дорогу и выдал что-то вроде "слезай с лошади, выворачивай карманы и убирайся". Корбин показал ему дулю и, не теряя даром времени, насытил щит энергией. Как оказалось, вовремя – сразу десятка два арбалетных болтов сгорело, пытаясь добраться до пропотевшего и грязного тела мага.
"Маг…" каким-то единым выдохом пронеслось среди встречающих, и они тут же, как тараканы, кинулись во все стороны. Судя по треску, донесшемуся из леса, там были их товарищи, которые тоже предпочли сделать ноги, а не ввязываться в противоборство с предсказуемым исходом. Что же, в наличии мозгов, равно как и отсутствии доблести, отказать им было трудно.
Предводитель, наверное, тоже предпочел бы удрать, вот только кто же ему даст? Стреножить силовой петлей коня и обездвижить неприкрытого магией противника для Корбина было даже не задачей – так, разминкой. Улыбаясь во все свои двадцать восемь (двадцать два натуральных и шесть вставных) зубов, граф подъехал к выпучившему от испуга глаза пленному и со злой усмешкой спросил:
– Ты на кого пасть раззявил, чувырла?
Хотя тон был спокойным и даже ласковым, собеседник, похоже, испугался. Во всяком случае, глаза выкатил еще больше и явственно позеленел, отчего стал похож на гигантскую лягушку. Впрочем, возможно, ему просто не хватало воздуха – паралич, наложенный магом, мешал в том числе и дышать, поэтому граф, подумав, снял заклинание.
С неприятным грохотом пленный свалился с коня. Шлем слетел с головы и, весело позвякивая, укатился в пыль. Корбин брезгливо посмотрел на неудачливого разбойника сверху вниз, подождал, пока тот отдышится, и сплюнул, попав ему четко на макушку.
– Ну что, скотина, хочешь сразу умереть, или сперва помучаться?
– Граф, не надо!… – взвизгнул пленный.
– О-па! Теперь уже граф. Ты откуда меня знаешь, скотина?
– Я видел вас на королевском приеме…
– А я тебя – нет. Как звать?
– Виконт Палан…
Понятно, в общем, дворянчик из мелкопоместных. Естественно, что Корбин его не знал – таких вот в королевстве столько бегало, что не было смысла и пытаться их запомнить. Когда-то Корбин и сам был таким – пока благодаря магическому таланту и смелости не решился поломать жизнь и рвануться к вершинам. Впрочем его нынешнему собеседнику подобное не грозило – рохля и трус. Вступить в королевскую армию духу не хватило, а вот погреть лапки на войне – это всегда пожалуйста. Корбину стало противно.
– Значит так, волк тряпочный. Разоблачайся.
– Что?
– Штаны скидывай, придурок, и все остальное не забудь. И пшел вон, пока я тебя не поджарил.
Наблюдая за тем, как разом растерявший весь лоск, невысокий и толстопузый виконт, сверкая голыми ягодицами, скрывается среди деревьев, Корбин не испытывал ничего – ни удовлетворения, ни даже злорадства. Ну а что испытывать? Еще один вроде как человек оказался на проверку всего лишь мелкой сволочью. И если к сволочам крупным Корбин относился спокойно, считая, во-первых, себя самого таким, а во-вторых, рассматривая их как опасных врагов, то к такой вот мелочи… Ну, брезгливость, пожалуй, еще можно было испытать, но не более.
Следующая ночь была последней, которую Корбин провел в лесу, а уже на следующий день, ближе к обеду, он выехал из зоны возмущений. Ее как будто ножом отрезало – вот они еще есть, а вот их уже и нету. На всякий случай граф отъехал еще на пару лиг и открыл портал в свой замок. Сперва хотел прямо в кабинет, но потом подумал – и решил, что лучше поближе к воротам. Не тащить же в кабинет лошадь, а бросать жалко. Какой-никакой, а трофей, отдавать обратно врагу – совсем не комильфо, да и просто если ее волки съедят некрасиво получится.
Лошадь в портал вошла без проблем, еще раз подтвердив предположения графа об ее устойчивой психике, и вышла из него вслед за Корбином в полулиге от замка. Пять минут спустя граф уже стучался в ворота, которые открыли моментально – в замке была куча магов, отслеживающих возмущения магического фона, и открыть портал незаметно было практически невозможно. Так что Корбина уже ждали, и сразу же он попал в объятия сперва Лика, а потом и всех остальных, по одному и группами. К концу приветствий Корбин уже уверился в том, что живым не выйдет – затопчут, гады…
Ну а потом был праздничный обед, плавно перетекший в ужин, а заодно доклад хозяину замка о том, что творилось в его отсутствие. Как оказалось, сюда отступили практически все наемники и немалая часть армии – ведь выводили-то людей его, Корбина, ученики, а они, естественно, рванули домой. Правда, часть армии во главе с королем ушла в столицу – их уводили Корнелиус со своими учениками и еще несколько магов, участвовавших в битве. Однако все же в замок Карри ушла почти половина войск.
Наемники, правда, начали бузить уже на следующий день – не все, конечно, но одна из рот решительно начала качать права по поводу того, что наниматель ласты склеил и, следовательно, они никому ничего не должны. Лик, как обычно принявший на себя командование в отсутствии Корбина, тут же приказал им выметаться и не возвращаться. Те, правда, попробовали еще поорать, но когда Лика поддержали не только графская дружина и школа магов, но и регулярные части, да и остальные наемники тоже, буяны заткнулись и были вынуждены уйти. Лик после этого отдал приказ о том, чтобы и наемники, и королевские войска ушли из замка и расположились на полигоне, благо там была большая ровная площадка, удобная для разбивки лагеря, да и река рядом. Его приказ восприняли без восторга, но с пониманием, поворчали, конечно, что из-за каких-то придурков всем теперь житья нет, однако без эксцессов собрались и разбили лагерь на указанном месте.
А вообще, все еще не отошли от того боя – слишком внезапной оказалась близость смерти и слишком чудесным спасение. Да Корбин и сам понимал, что спасся чудом, даже после того, как узнал, кто ему это чудо устроил. Все-таки предательство герцога поломало все карты. Кстати, где герцог было неясно – он-то не порталами шел, а на своих двоих да лошадиных четырех, поэтому был, похоже, еще на марше. Но это было неважно – надо было дать людям время успокоиться и прийти в себя, чем Корбин и решил заняться, дав три дня на отдых. И сам отправился отдыхать.
